Они встречались уже давно, с прошлого ноября или даже октября — да, с октября, конечно, с октября, со дня рождения Аллы. Они тогда шли домой по тротуару, усыпанному хрупкими после первых заморозков листьями. Они чуть поотстали от компании, Светка собрала сапожками кучу листьев и гнала ее перед собой, и листья бумажно шелестели, а потом дунул ветер, куча поднялась в воздух и тут же приземлилась на голову Сергея. Светка начала извиняться, хотя виновата была не она, а ветер, и Сергей не обиделся вовсе, а только удивился, как больно, оказывается, может ударить по лицу замерзший тополиный лист.
В своей лохматой курточке Светка была похожа на медвежонка, маленького ласкового медвежонка. Она тогда очень нравилась Сергею, и какое-то время после она ему очень нравилась, даже еще больше, чем вначале. Так было до самого Нового года, который они встретили вдвоем в оставленной для них сто третьей. Светка сказала ему недавно, что для нее началом их отношений стал Новый год, а все, что было до него, — просто так. А для Сергея что-то кончилось первоянварским утром, когда они проснулись в кровати ВФ, застеленной Светкиной предусмотрительно принесенной простыней. Что-то кончилось сразу, вдруг. Сергей объяснял себе вначале, что дело в глупой ревности, тем более глупой, что ревнует он к прошлому, о котором не знает ничего, и надо быть выше этого. Он внушал себе, что сам он, если мерить по прошлому, возможно, виноват перед Светкой больше, чем она перед ним, а сейчас он просто боится, что кто-то, кого он и не знает вовсе, может похвастать другому, тоже незнакомому: «Помнишь Светку? Ну, ту, которую… Так ее подобрал один». И унизительно было выглядеть в глазах этого неизвестного человеком, который «подобрал». Он внушал себе, что все это труха, моральные рудименты, что это сейчас никто всерьез не воспринимает. Он старался быть нежным со Светкой — и это ему удавалось. Но именно с Нового года стал он замечать в Светке все то, что ему не нравится и никогда нравиться не будет. И обиды — мелкие, а потому особенно памятные — начали копиться с тех пор. И как-то вдруг, однажды проводив Светку, он подумал, поднимаясь к себе домой, что не поженятся они ни на пятом курсе, как того хочет Светка, ни потом. Не сможет он этого сделать.
Зазвонил телефон. Сергей подумал, что звонит Альберт Сергеевич. Гордый Орел рано встает сам и не стесняется будить других. Но звонила Светка, и это было странно, потому что поспать Светка любила.
— Сереженька, я не знаю, что делать.
«Странное для Светки заявление, — подумал Сергей. — Как раз оттого, что она всегда без посторонних советов знает, что делать, она и влипает постоянно во всевозможные истории».
— Доброе утро, — сказал он в ответ.
— Для кого-то доброе, — с укором сказала Светка.
— А у тебя почему злое? — он научился уже не реагировать слишком бурно на Светкины беды. Обычно они не стоили того и означали лишь, что Светке скучно.
— Приходи ко мне сейчас, скорее.
Отказ прийти означал бы ссору, а ссор из-за мелочей Сергей старался избегать.
— Старушка, что случилось? — он сказал это так ласково, как только сумел.
— Я не могу это тебе по телефону объяснять, ты прибеги поскорее.
— Понимаешь, мы с доном Альбертом договорились сегодня с утра встретиться, — это звучало солидно. И было почти правдой. Сергею даже понравилось. — Нам надо план исследований обсудить. Он меня на союзную конференцию толкает, — Сергей опустил лишь слово «студенческая» в названии конференции. Все, что он сказал, а значит, все, чем ему предстояло заниматься, и впрямь было солидным, настоящим, на что не жаль тратить каникулы. У него даже настроение поднялось.
Светка не стала настаивать. Она никогда не протестовала, когда Сергей тратил время не на нее, а на науку. Хотя сама записываться в СНО отказывалась категорически. Вначале Сергей думал, что она жертвует вечерами, которые они могли бы проводить вместе, потому что уважает его желания, а сейчас думал, что Светке хочется, чтобы у нее муж был кандидат наук. А почему он стал думать так, он и сам не знал.
— А когда ты уходишь, скоро? У тебя три минутки есть?
— Даже три с половиной.
— Я тебе все расскажу, а ты, пока к Альберту ездишь, подумаешь, как быть, ладно?
— Ладно.
— Юша сегодня пришел почти утром, сильно поддатый и с целым «дипломатом» книжек. Здоровый такой «дипломат». Как чемодан.
— И какие книжки?
— Там разные были, и новые, и несколько старых, очень старых, дореволюционных еще.
— Ну и что? Взял почитать на досуге.
— Ничего себе — «почитать»! Столько сразу. И потом, те, которые новые, их по нескольку экземпляров было. Штуки по четыре, даже больше.
— А что он сам говорит?
— Ничего он не говорит. Его всю ночь не было, я до утра дрожала, а часов в пять он заваливается. Рот до ушей, глаза вразлет, «пламя» на километр. Я его со зла об стенку долбанула, у него «дипломат» из рук выпал и раскрылся. Я ему говорю: ты откуда это приволок? А он довольный такой, говорит: «Это мой маленький гешефт». Что с пьяным разговаривать? Я его спать утолкала, а сейчас он встал и ушел. Я его снова про книжки, а он: «Картинки посмотреть дали». И ушел. Сереженька! Он связался с компанией. Я не знаю, что делать. Пока предки вернутся, он в тюрьму сесть успеет. Или сопьется. — Впервые Светка при Сергее пожалела об отсутствии родителей, зарабатывавших где-то на Севере на «Волгу» с капитальным гаражом. До сих пор она лишь радовалась тому, что сама себе голова, и тому, что стоит выгнать брата погулять — и квартира становится, хоть на вечер, их с Сергеем домом.
Надо было отвечать Светке, показать, что и он беспокоится за ее непутевого брата.
— Он книги с собой унес?
— Унес. Я на всякий случай записала, какие там книги были.
— Зачем? — удивился Сергей.
— Сама не знаю. Сидела, смотрела на них, пока он храпел, а потом взяла и переписала.
Сергей посмотрел на часы. Пора было собираться к Альберту Сергеевичу.
— Подожди расстраиваться. Я думаю, к часу мы закончим, и я сразу подъеду к тебе.
— Я жду, — всхлипнула вдруг Светка.
— Не плачь, — сказал Сергей, — я скоро.
Сергей ехал от дона Альберта к Светке в прокаленном, душном трамвае. Можно было добраться до нее и на автобусе, автобус шел более коротким маршрутом и гораздо быстрее, но Сергею хотелось оттянуть эту встречу. Не сдержать слово, не поехать сразу, как только освободился, он не мог, но старался хотя бы отложить ее по возможности. После сегодняшнего разговора с доном Альбертом Сергею не хотелось больше тратить время на дурости Светкиного братца.
Они почти не говорили о конкретной работе на лето — только немного, в конце. А начал дон Альберт с того, о чем Сергей и не помышлял.
— Сережа, — спросил он своим лишенным интонаций голосом, — ты пока не думал, куда бы хотел распределиться?
Сергей ответил, что в принципе хотел бы идти в НИИ, и даже назвал, в какой именно. «Но, — добавил он, — это так, прожекты. До распределения еще целый год». И тогда дон Альберт, утомившись, видно, от своей дипломатии, спросил прямо, в лоб: а как Сергей посмотрит, если ему предложат остаться на кафедре?
— А чем я буду заниматься? — спросил Сергей.
Дон Альберт, ожидавший более практичного «сколько», обрадовался этому «чем». Он раскрыл Сергееву курсовую и стал показывать, в какие стороны можно ее развивать и что из этого может выйти. И какую бы проблему ни избрал Сергей, она все равно лежала в спектре интересов группы дона Альберта. Сергей подумал, что надо бы сказать что-то про свои научные интересы, но выбирать вот так, с ходу, было трудно, а до сих пор он делал все, что было необходимо, не особенно размышляя о степени приятности выполняемой работы.
— Ты не торопись, — остановил его дон Альберт, — ты подумай. Если через год определишься, и то будет хорошо. — И он вручил Сергею заготовленный уже список спецлитературы и заговорил о том, что надо сделать для подготовки доклада на конференцию. Он считал, что согласие Сергея получено и больше на эту тему времени тратить не стоит. Сергей думал так же.
Интересный перечень. Где только люди такие книжки берут? Если в магазине, то не с общей полки.
«Черный консул», «Таис Афинская», «Семнадцать мгновений весны», «Вся королевская рать», «Преступление на озере Альбано». Изданы в Ташкенте, Минске, Алма-Ате, Ленинграде, Москве. Широка страна моя родная… Так, а это уже старина пошла: Эжен Сю. «Агасфер». Москва, 1910 год. Стивенсон Роберт Льюис. «Остров сокровищ. Потерпевший кораблекрушение». Два романа в одной книге. С.-Петербург, издательство Сойкина. Хаггард. «Копи царя Соломона». Петроград, 1915. Хорошо бы все это не заиметь даже — перечитать хотя бы.
— И что все это значит? — Светка смотрела испуганно, но одновременно и с надеждой, что Сергей сейчас успокоит ее.
— Знаешь такой современный афоризм: «Всем хорошим н а м н е я обязан книгам»?
— Почему ты так сразу? Вдруг это и не его книжки вовсе?
— Конечно. Другого жулика, спекулянта. А Андрюше «дипломат» поносить дали. Вместе с содержимым.
— Вдруг еще какое объяснение есть? Он честный мальчишка, я знаю. Ты вот не знаешь, а говоришь. А я знаю, что он честный.
— Так спроси его, чьи это книги, если он такой честный. А заодно узнай, кто его поит, за что и на какие шиши.
Светка плакала. Она забилась в кресло с ногами, встрепанная, с непривычно короткими — без туши — ресницами, и Сергею стало наплевать на ее брата, что бы тот ни сделал. Очень жаль стало Светку, а утешать Сергей не умел.
— Подожди ты плакать. Давай сначала выясним все. Может статься, Андрей здесь и впрямь ни при чем. А вот с его дружками разобраться пора. — Сергей сел на пол рядом с креслом, и Светка положила голову ему на плечо.
— Сереженька, — зашептала она ему в ухо, щекотно задевая губами за мочку, — ты поговори с Юшей. Ты мужчина, он тебе все расскажет. Он тебя уважает. Он никого из моих приятелей раньше не уважал, а тебя уважает. Потому что ты умный. Вытащи его, пожалуйста.