Ощущение собственной силы все не оставляло Сергея, и то, что за ним пустили вдруг слежку, рассмешило его. Но потом он нащупал в кармане шарики выколупанных пуль и вспомнил дыры, пробитые ими. Смеяться, пожалуй, не следовало.
На следующей остановке, дождавшись предупреждения вожатой: «Осторожно, двери закрываются», Сергей выскользнул на улицу, отметив удовлетворенно, как заметался за мутным стеклом «лоцман». Но когда он оглянулся, то увидел, что второй «лоцман» стоит рядом. Значит, он ехал в том же вагоне, и Сергей, слишком довольный своей сообразительностью, наблюдательностью и ловкостью, не заметил его. «Лоцман» почтительно соблюдал дистанцию, да и комплекция его предполагала, что поручено ему только следить и ничего больше, но Сергей держался все же людных улиц. И домой он не пошел. Тоже на всякий случай. Он пошел в общежитие. Вместо приветливой тети Лены на вахте сидела студентка, потребовавшая, чтобы Сергей заложил какой-нибудь документ. Сергей отдал ей студенческий билет и попробовал сказать комплимент. Но девушка была некрасивая, и о том, что она некрасивая, знала, и комплименту не поверила. А может, Сергей сразу ей не понравился, и она не захотела с ним разговаривать. Но, наклоняясь к девушке, Сергей скосил глаза на вход. В проеме двери маячил «лоцман № 2».
Перед сто третьей Сергей остановился и на всякий случай постучал.
— Вламывайтесь! — пригласили его.
Он вошел. ВФ лежал на кровати, по-солдатски застеленной одеялом. Не только одетый, но и обутый. Правда, ноги в тяжелых туристских ботинках он взгромоздил на спинку кровати, и вначале Сергей увидел рифленые подошвы, и только потом — приподнявшуюся лохматую голову хозяина.
— Будь здрав, боярин, — Сергей поклонился в пояс.
— Закрой дверь — сквозит, — в ответ буркнул ВФ.
Сергей выбрал стул покрепче, сел, и они долго молчали. Потом ВФ спросил:
— Ты не голодный?
— Нет, спасибо.
— Какого лешего — «спасибо»! Был бы ты голодный, я б тебя попросил спроворить чего пожевать. А то — вон, — и он оттянул ремень, показывая, сколько под ним появилось свободного места.
— Ты что — без монет сидишь? — Сергей потянулся за бумажником, но ВФ остановил его.
— Да нет, с этим-то у меня порядок. — Он сел, провез ногтями по подбородку — зашуршала двухдневная щетина.
Ему надо было поделиться чем-то таким, о чем он не привык рассказывать и что, похоже, грызло его.
— Понимаешь, — начал он осторожно, — я с Танюхой поссорился. Крупно поссорился. И вначале-то спокойно принял: поцапались и ладно. А все из рук валится. Как про нее вспомню — хоть из окна прыгай. Мне же уезжать надо, а я не могу. Ведь если она не поступит — где мне ее искать? Забавно, верно?
— Так забавно, что можно со смеху помереть.
— Главное — сам, балбес, виноват.
— А из-за чего вы погыркались-то?
ВФ замялся, подбирая слова.
— Понимаешь, мы ведь… Сколько уже знакомы-то… Все путем было: днем она здесь сидит зубрит, вечером устраиваем маленький культпоход куда-нибудь. Приходим — и она к себе. И все. А позавчера засиделись у меня. Анатолик уехал, никто не мешает. Ну, и… «Я старый солдат, и не знаю красивых слов…» Слушает. Я решил, что пора переходить от слов к делу. А она мне по морде. И к себе. И заперлась. И когда я стучу, они с Наташкой по очереди спрашивают, кто там. А когда я отвечаю, говорят, что никого нет дома. Я и букеты в окно бросал, и записки под дверь подсовывал — ноль.
— Она сейчас дома?
— Вроде.
— А Наташа?
— Та днем обычно в читалке сидит.
— Будем посмотреть, — поднялся Сергей.
Он стукнул в дверь требовательно и нетерпеливо.
— Кто там? — быстрый, очень быстрый ответ.
— Сантехник. Батареи проверяем.
Дверь распахнулась широко и тут же пошла назад, но Сергей успел протиснуться в комнату.
— Здравствуйте, — начал он.
— Здравствуйте, — ответила Таня. — И до свидания. Я вас не звала.
— Гость в дом — радость в дом, — так говорят у нас в горах.
— А у нас на равнине говорят: незваный гость хуже татарина.
Похоже было, что она и впрямь сердится. Одной рукой она зажала ворот длинного фланелевого халата, другой нашарила длинную поварешку.
— А вот этого не надо, — попросил Сергей. — Во-первых, за последнее время меня слишком часто пытаются бить. Мне это, признаться, немного надоело. А во-вторых, в соответствии с Женевской конвенцией, нападение на парламентера является военным преступлением. — И Сергей развернул над головой белый носовой платок.
Через пятнадцать минут он убедил Таню, что разговаривать лучше за чаем. И сам заварил его. А когда чай разлили, как-то само собой получилось, что третьим за их столом уже сидел ВФ, и даже не третьим, потому что третьим-то все-таки был Сергей. Тогда Сергей пошел домой. Он только попросил ВФ, чтобы тот забрал с вахты его студенческий да уговорил дежурную открыть черный ход.
— По-моему, ты ввязался в криминальную историю. Или тебя ловит ревнивый муж? — голос у ВФ игривый, а глаза спрашивали: «Помощь нужна?»
— Здесь замешаны честь дамы и достоинство испанского офицера.
— Давай-ка прогуляемся вместе, — предложил небрежно ВФ.
— Стоило ли мне столько времени ухлопать, чтобы вас помирить, если ты так запросто, выйдя на две минуты, готов оставить свою даму на целый час?
— Я предупрежу ее.
— Ладно, ни к чему это.
— Смотри, — и ткнул вдруг кулаком Сергею в плечо. — Спасибо. Вот так обязан. Я…
— Ничего. На том свете угольками отдашь.
Через черный ход Сергей вышел во двор, протиснулся мимо мусорных баков, пересек захламленный общежитский двор и пошагал домой.
Дважды он заходил в магазины, оглядывая улицу через витрину. Кажется, слежки не было.
На верхней лестничной площадке стоял человек. Сергей еще только поднимался, а уже услышал, как кто-то переминается там и сопит. А когда Сергей подошел к своей квартире, человек сопеть перестал, затаился. Сергей зажал на всякий случай в кулаке связку ключей.
— Эй, Серега! — голос знакомый, но неестественно гнусавый. — Подожди!
Андрей ссыпался по лестнице, обрадованно замахал руками:
— Я тебя чуть не с утра жду.
— Тебя Светка послала? — Сергей не обрадовался этой встрече, слишком много всего было за один день: редакция, Марина из книжного, стадион с мерзким стрельбищем, свидание со Светкой, уговоры Тани. Слежка. А еще он и не обедал толком. И говорить уже не хочется. Наговорился.
— Нет. Я ее с позавчера не видел. Мне с тобой посоветоваться надо.
— У меня дома кто-нибудь есть?
— Мать. Она недавно пришла. Я видел.
— Ладно, заходи. Посоветуйся.
В комнате было светлее, чем на лестнице, и Сергей понял, почему Андрей начал гнусавить.
— Кто тебя так?
Андрей потер переносицу:
— Поскользнулся, упал. Закрытый перелом. Потерял сознание.
— Очнулся — гипс? — продолжил Сергей.
— Точно. — Он все никак не мог начать.
— А все-таки, это твои друзья-«легионеры» тебя так?
Андрей кивнул. А потом добавил резко:
— Суки они поганые, а не друзья.
Сколько помнил Сергей, раньше Андрюша в выражениях сдерживался.
— Ты, пожалуйста, своим друзьям характеристики шепотом давай. У нас дома принято не все слова употреблять.
— Извини. Я нечаянно. — И вновь замолчал.
— Давай так. В прошлый раз ты мне рассказал про то, как у вас в «легионе» хорошо. Теперь расскажи все остальное.
— Завязал я с ними. — Андрей достал из-за ремня пачку сигарет. — А курить у вас тоже не принято?
— Ладно уж, травись на здоровье, — Сергей открыл окно.
— Слушай, Серега, мне где-то отсидеться надо. Или уехать куда. Помоги, а?
— Ты вначале расскажи, что случилось. Если ты в уголовщину влип — сдам в милицию. Честно предупреждаю.
— Да нет, никуда я не влип. Как раз наоборот… Честно говоря, мне в «легионе» давно уже нравиться перестало. Не совсем, но не так все стало, как вначале. Мы ведь когда собрались, это как клуб было. Про все можно поговорить. Или когда отметить что. Устав свой, ритуалы. Потом каратэ изучать стали, потом мантру. Потом разговаривать и некогда стало. И консул вдруг стал — гуру.
— Это Дима, что ли?
— А ты откуда знаешь?
— Да вот так, знаю. Если Дима — гуру, то Павлюк, видимо, сэнсей?
— Тебе кто-то про нас рассказывал?
— Да кто про вас может рассказать. Тоже мне, знаменитости. Просто я вас как-то на улице встретил.
— В общем, то киртана, то тренировка. Да и мантра эта в самом деле х… извиняюсь, муть хорошая. Вот. Устав придумали, субординацию. Раньше просто было: консул и вице-консул. А потом появились капралы, лейтенанты…
— Славик — капрал?
— Лейтенант.
— А чего не бросил сразу?
— Думал, что дальше по-другому будет. И привык. И слово мы дали. Бросали некоторые. Потом прощения просили. С синяками.
— Зато деньги гребли.
— А, разве это деньги! Я вначале-то думал, у нас и вправду все поровну на всех будет. А тут ребят поспрошал — кому сколько отломилось, так выходит, Димуля с нас имел раз в десять больше.
— Это ведь было уже: консул превратился в императора. И каждый народ имеет такого правителя, какого заслуживает. Так ты обиделся?
— Нет, не то… То есть обидно, конечно, — пашем-то мы, а течет все к нему. На тренировки к нам стали приходить огрызки.
— Кто?
— Да приятели Павлюка. Мы их так про себя звали. Дубы — ничего не знают, поговорить могут только о том, сколько высосали да кому больше морду набили. Но здоровые. Придут, покачают здоровье немного и сидят у стены на корточках, разговаривают. Быдло подзаборное. А потом… Главное, порядки мне перестали нравиться, — конец фразы Андрей пробубнил, глядя в пол.
Сергей догадался, почему.
— Перестали нравиться порядки, и в чем-то ты их нарушил, так?
Андрей пускал дым, не затягиваясь, и ладонью подталкивал голубоватое облачко к открытой раме. Он очень хотел быть похожим на взрослого, он даже был похож на взрослого, но именно п о х о ж. Принять за взрослого его было нельзя. Только он-то этого не знал. Он еще изображал сомнения — стоит ли рассказывать все, а Сергей уже уверен был, что расскажет. Не захочет мальчик Юша самостоятельно принимать решения. Или не сможет. Если это не одно и то же. И для того, чтобы выбор сделал Сергей, он расскажет все.