Вера вошла внутрь, разулась и послушник провел ее в абсолютно темную комнату. Здесь звуки приглушались, словно стены были увешаны коврами, босые ноги тонули в мягком ворсе. Вокруг ничего не было видно, но Вера знала: Он здесь. Он взирает на нее из тьмы. Он чувствует ее, как и она Его.
— Здравствуй, Ловиатар, — раздался из темноты приятным голос.
Вера упала на колени. Она почувствовала, как ее пробирает благоговейная дрожь, которую Вера испытывала каждый раз при встрече с Ним.
После посвящения Вера Ремшу сменила имя, которое практически никто в быту не знал — для непосвященных она оставалась все той же Верой, переводчицей текстов. Для сестер и братьев же она была Ловиатар.
— Ты выполнила мое поручение?
Ловиатар склонила голову, не вставая с колен.
— Король ужаса спуститься с небес в августе тысяча девятьсот девяносто девятого года. — женщина раскрыла сверток, в котором были идеальным почерком переписанные от руки катрены Нострадамуса.
— У нас мало времени, — робко сказала Ловиатар. — Как нам успеть собрать больше послушников?
Голос из темноты звучал по-прежнему спокойно.
— Не пытайся охватить необъятное. Свет узрит тот, кто не боится обжечь глаза. Те же, кто живет во тьме, не могут зрить солнца. А что есть солнце? Ничто иное, как Истина. И что тогда есть солнечное затмение? — говоривший сделал паузу, словно давая Ловиатар самой прийти к нужному ответу. — Это затмение Истины. Истина подобна солнцу, которое скрывается за тучами, исчезает на ночь и меньше греет зимой. Но, как и солнце, Истина никуда не пропадет оттого, что какое-то время ее будет не видно.
Ловиатар благоговейно внимала говорящему. По ее щекам катились слезы счастья от ощущения чего-то великого.
— Перед концом света явится Спаситель — и он уже здесь, — продолжил голос. — Сказано, что он повергнет зло и воскресит мертвых. Люди, жившие когда-либо на земле, соберутся к его престолу, после чего над ними свершится суд.
Ловиатар не пыталась сдержать слезы. Они градом катились по ее щекам, капая на мягкий ковер. Что-то великое рождалось в этот момент, и Ловиатар поняла: она часть этого. Раньше она была просто кем-то — обычным человеком, работающим ради выживания, переводчицей Верой с высшим лингвистическим образованием. Матерью. Но теперь даже это не имело значения. В обычной жизни Вера так и не поняла, кто она и зачем она родилась. Не поняла Вера, но знала Ловиатар. В сравнении с тем, убогим серым мирком, в котором прошла большая часть ее жизни, новый мир был подобен радуге. Теперь она не никто — она часть огромного, бескрайнего, могущественного. Она одна из избранных.
Говоривший какое-то время молчал, словно специально давая Ловиатар насладиться моментом. Затем он сказал:
— Праведники отправятся в мир вечного блаженства. А грешники сгорят в муках ада.
2006 год, 9 октября.
«Обитель Рассвета»
Резнова занесли в дом старосты и уложили в кровать. Еще на улице его скрутил лютый кашель, и сейчас он впал в полубессознательное состояние.
— Как сюда вызвать скорую? — крикнула Анна.
— Сюда скорая не ездит, — степенно ответил Ийбо. — Сестра Дарина уже осматривает вашего друга.
— Какая еще сестра? — вспылила Смолина. — Нужно срочно доставить его в больницу.
— Боюсь, это сейчас ему противопоказано, — послышался от кровати голос Дарины. — Сейчас вашему другу лучше остаться здесь.
— Верьте ей, Анна, — Ийбо проложил ей руку на плечо. — У нее есть медицинское образование.
Смолина сбросила его руку.
— А лечить его вы молитвами будете?
— И молитвами тоже, само собой, — сказала Дарина, не отвлекаясь от ухаживания за Резновым. — Но в основном травами.
Анна посмотрела на Резнова. Его лоб был покрыт испариной, голова металась по подушке. Она сжала горячую ладонь поисковика.
— Что с ним?
— Пока не знаю. Я дала ему настой успокоительных трав. Он курит? Пьет? — спросила Дарина, водя руками по груди Резнова. Анна кивнула. — Понятно. Вы, городские, погрязли в грехе, вот и результат!
— А то смотрю, у вас тут все здоровые! В Лумивааре недавно двое подростков погибли, слышали об этом?
— Всякое случается… — проговорила Дарина и прикрыла глаза, не отрывая рук от Резнова. — Зло не дремлет.
Постепенно Резнов успокоился, дыхание выровнялось, а вскоре поисковик и вовсе открыл глаза.
— Боже, как ты меня напугал! — выдохнула Анна. — Резнов, ты как?
— Хреново, Ань, — прохрипел поисковик. — Сигареты меня таки доконают.
— Тебя нужно отвезти в город!
— Это вряд ли. Лучше бы меня оставить в покое…
— Сколько он будет восстанавливаться? — спросила Анна у Дарины.
— Сложно сказать. Но я бы советовала не дергать его хотя бы неделю.
Неделю! Они собирались уехать из города не больше, чем на сутки. Там, в далеком сейчас Петрозаводске, на кушетке под капельницей лежала беспомощная Лена. А на острове, затерянном в водах туманной Ладоги, притаился кровожадный монстр в обличье святого старца. У них не было не то что недели, а даже лишнего дня.
Дарина вышла поменять воду, и они остались вдвоем.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Смолина, — прохрипел Резнов. — Ты хочешь плыть туда…
Анна молча смотрела на него.
— Ты справишься здесь, если я оставлю тебя ненадолго? — тихо спросила она.
— Справлюсь ли я? — усмехнулся поисковик. — А справишься ли ты?
Анна представила, что ей предстоит пересечь неспокойные осенью воды Ладоги в компании безумного старика, чтобы найти полумифический остров, на котором ее ждет… что? Остров для нее был белым пятном на карте. И самое страшное, что Резнова рядом не будет. От этих мыслей Анну бросило в дрожь. Но если сейчас она не сделает этого — что тогда? Вернуться в город, и снова ходить и оглядываться на каждый шорох? А когда Лена выздоровеет, молиться, чтобы эти твари не тронули ее?
— Справлюсь, — Смолина посмотрела в глаза Резнову. Тот долго изучал ее взгляд и потом кивнул.
— Я знаю, что тебя не отговорить. Упертая… Раз решила — сделаешь все равно. Но без подарка на память я тебя отпустить не могу, — Резнов сунул руку под одежду и протянул Анне небольшой пистолет. — Возьми. Держи его там, где никто не найдет. И не расставайся с ним ни на минуту.
— А как же ты?
— Тебе нужнее. А я о себе позабочусь уж как-нибудь.
Анна крепко сжала его руку.
— Я вернусь за тобой к вечеру. Ты сильный мужик — сделай так, чтобы мы больше здесь не задерживались!
— Как скажешь, Смолина, — устало сказал Резнов и закрыл глаза.
Когда Анна вышла во двор, солнце уже карабкалась из-за леса по невидимой лестнице. У Смолиной был короткий световой день, чтобы успеть исследовать остров и вернуться.
— Мы что, поедем? — встревоженно шепнул подошедший Виталик.
— Мы? Я думала, ты останешься с Резновым.
— И бгошу тебя одну? Ты же сумасшедшая милфа, ты же там все газнесешь! — гнусавил Виталик. — Так что я с тобой.
Анна улыбнулась и потрепала его по голове. Виталик недовольно скинул ее руку.
— Ну поехали тогда, защитник!
— Куда поехали? — послышался голос старосты сзади.
— Подслушивать некрасиво, вам не говорили? — сузила глаза Смолина.
— Шпионить тоже, — Ийбо больше не улыбался.
— Я ни за кем не шпионю. Просто хочу прогуляться, — беззаботно сказала Анна.
— Вы должны понимать, что в окрестностях Ладоги существует множество частных территорий, посещение которых запрещено, — многозначительно произнес Ийбо.
— А владельцы этих территорий должны понимать, что существует частная жизнь — моя жизнь. И вторгаться в нее я никому не позволю. Пошли! — она кивнула Виталику и зашагала вниз по холму. Староста долго смотрел ей вслед.
Они подхватили канистры с бензином, и через полчаса блужданий по тропинкам дошли до неприметного залива, в котором их ждал Иван.
Ладогу покрывал туман. Впрочем, само озеро начиналось далеко впереди, сейчас его не было видно за скоплением каменистых островов, через которые переваливалось водянистое тело тумана.
— Ну что, разворошим гадюшник? — осклабился Иван. Анна нервно улыбнулась в ответ. Как бы вылезшие из логова змеи не принялись жалить змееловов.
Иван вывел из камышей старую деревянную лодку с мотором на корме.
— Подойдем к острову с севера, сказал лодочник. — Там высокие скалы, но зато нас никто не увидит.
— Мы поплывем на этом? — боязливо осмотрел лодку Виталик.
— Прости, круизные лайнеры тут не ходят, — огрызнулась Анна. Ей и самой не нравилась лодка — вся в заплатках, потрепанная временем. Иван заливал бензин в бак. — Сколько нам плыть?
— Пару миль потолкаемся по шкерам, а там большая вода — еще мили три.
— Что за шкеры?
— Проливы меж островов, — пояснил Иван. — Прибрежный район — хренов водный лабиринт из каналов. За пару часов дойдем, если повезет.
— А если не повезет? — спросил Виталик.
— Если не повезет — то не доплывем вовсе, — спокойно сказал старик и взглянул на небо. Ветер гнал тучи с севера, натужно завывая в вершинах елей. — Как Турсо решит.
— Что еще за Тугсо? — испуганно спросил Виталик у Анны. — Это тот Ктулху?
— Не заморачивайся, — она махнула рукой. — А погода не помешает? Ветер поднимается.
— Не, погода хорошая, — беспечно сказал Иван и помог ей сесть в лодку. Утлое суденышко закачалось на небольших волнах. Виталик с трудом сел в лодку, постаравшись сразу занять положение как можно ниже.
Иван дернул трос мотора, тот чихнул и выдал порцию черного дыма.
— Лоухи тебя забери! — выругался Иван. Он дернул еще раз десять, и только тогда мотор с перебоями завелся. Виталик опасливо глянул на Анну, но Иван крикнул сквозь шум мотора: — Как новый работает!
Лодка отчалила от берега. Смолина с тоской посмотрела на него. Очень хотелось верить в то, что она видит берег не последний раз. Ей вспомнились слова, которые Анна услышала в телефонной трубке полчаса назад, и они все никак не выходили у нее из головы.