— Мы почти добились результатов, Ань! Дело уже на рассмотрении у Ломова! Он же депутат, это совсем другой уровень!
— У меня больше нет сил продолжать. Просто нет сил.
— Ань, не сдавайся! Если сдашься ты — кто тогда сможет довести это дело до конца?
В глазах Светы горело пламя надежды. Она была как преданный Санчо Панса, готовый нести щит своего Дона Кихота, пока тот борется с ветряными мельницами. Пелена дождя и слез отупляла, но сквозь нее промелькнула мысль, которая уже посещала Смолину.
— Свет, а тебе это зачем?
Света мило улыбнулась. Она всегда так делала, когда хотела сгладить ситуацию. Только что здесь было сглаживать? Это был простой вопрос. Анна смотрела на Свету, ожидая ответа.
Внезапно зазвонил телефон.
— Алё, Смолина? — послышался из трубки чуть хрипловатый голос Резнова. — Вам, женщинам, телефон вообще зачем? Весь день не могу дозвониться!
— Привет, Резнов, — устало ответила Анна. — Связи не было.
— Это где ты каталась, что связи не было? Да еще и без меня! Соскучилась, небось?
— Страшно, — улыбнулась Анна. Пожалуй, только Резнов и мог поднять ей настроение.
— У тебя усталый голос. Отдыхать надо! Ты там себя не загоняла?
— Дальше некуда.
— Ладно, давай так. Я тебя приглашаю в ресторан.
— Ты? Меня? — не поверила Анна.
— А что такого? Ты одна, я один. Ну, по-дружески. Или не совсем по-дружески. Не знаю… В общем, разберемся!
Смолина вновь улыбнулась. Пожалуй, с Резновым она пошла бы и в ресторан, и в лес, и дьяволу в пасть.
— Так что? Пойдешь со мной в ресторан?
На соседнем сиденье Света с улыбкой поводила бровями.
— Пойду, Резнов, пойду. Куда же я денусь!
— Ну вот и лады. Только вот вернусь из поездки.
— А ты где?
— Ань, я в Обители Рассвета.
Смолина похолодела.
— Какого черта ты там делаешь?
— Я хотел с тобой посоветоваться, но не дозвонился вчера. Я говорил с Ломовым, он проверил фирму Светорожденного, и утверждает, что она чиста. Мы договорились, что я кое-что тут проверю, вот я и решил…
— Резнов, нельзя было ехать одному!
— Ань, да успокойся, все нормально. У Ломова были кое-какие подозрения, но я проверил — все чисто. В общем, не к чему придраться. Может он и прав, и они не замешаны…
— Черта с два они не замешаны! Черта с два! Они по уши в этом дерьме! И мы с тобой теперь тоже! Так что срочно уходи оттуда!
— Ань, не кипятись! Здесь нет никакой опасности, поверь, я в таких переделках бывал в девяностые…
Смолина услышала, как он чиркнул зажигалкой.
— Резнов, уходи оттуда сейчас же!
— Ань, все нормально, не паникуй! — было слышно, как Резнов затянулся и выпустил дым. — Похоже, мы действительно копали не в ту сторону. Ничего нет у этих сектантов. Только воняет тут, словно в колхозе. Будто сено спрело.
Даже сквозь трубку Анна услышала, как Резнов вдруг начал отплевываться.
— Резнов, что случилось?
— Сигарета что ли бракованная попалась — вкус отвратительный…
— Что там у него? — озадаченно спросила Света.
Смолина почувствовала, как мигом вспотели ее ладони.
— Уходи оттуда срочно! Резнов! — она крепче сжала телефон и уже кричала в трубку. — Резнов!
В трубке послышался надрывный кашель и хрипы. Резнов еще что-то силился сказать, но Анна слышала только сиплое дыхание, и вскоре все затихло.
Доктор бросил на стол папку бумаг.
— Смерть наступила в результате отека легких, — сказал он. — У погибшего была хроническая астма. Сигарета спровоцировала приступ.
— Какая, к черту астма! — глухо, словно из могилы, произнесла Смолина. — Это было убийство! Перед самой смертью по телефону он говорил, что у сигареты странный привкус!
— Из-за астмы может исказиться вкус привычных вещей.
— Проверьте сигарету на наличие ядов!
— Уже проверили, и не нашли ничего необычного, — сухо ответил доктор.
— Значит плохо искали!
— Женщина, а вы, собственно, кто будете? — скрестил руки на груди доктор.
— Я… это не важно.
— Нет, это важно. Я так понимаю, вы не родственница погибшего? Так я и думал. А значит, все вопросы решайте через родственников.
— У него не было родственников! Кому вы отдали тело?
— Вам информацию я никакую дать не могу.
— Ты с ними заодно, да? — Анна взяла доктора за грудки. — Сколько тебе заплатили, чтобы ты подменил анализы?
— Вы что себе позволяете? — доктор пытался освободиться. — Позовите милицию!
— Аня, успокойся! — подоспевшая Света с трудом оттащила Смолину.
— Он врет, Свет, разве ты не видишь?
— Успокойся, прошу тебя! Ты не контролируешь свои действия!
— Я все контролирую! — зло крикнула Анна. — Я контролирую каждый их шаг! И теперь они не смогут ступить без моего внимания!
Окружающие оборачивались на Смолину.
— Может, ввести успокоительное? — послышался голос медсестры.
— Пойдем отсюда, — Света за плечи вывела Анну из больницы. Они вышли в холодный серый день.
— Ты понимаешь, что его нет? — остановила ее Смолина. — Все, он умер! Ты сама слышала, как это произошло! Он говорил, что у сигареты странный вкус!
— Аня, очнись! — Света встряхнула ее за плечи. — Ты сейчас сделаешь только хуже! Тебя упекут на двое суток за хулиганство, или чего еще хуже обколют успокоительным и привяжут к кровати. Хочешь на пару суток потерять контроль над ситуацией? А как же Лена? Кто позаботится о ней?
Мысли о Лене заставили Анну замолчать. Если с ней что-то случится…
— Давай успокоимся и помыслим логически. Пойдем выпьем кофе.
Света потянула ее к машине, но Анна осталась стоять.
— Это я его убила, Свет…
— Не пори ерунды!
— Я уехала на Воттоваару. Он звонил мне, а я… я не знала, клянусь тебе!
— Успокойся!
— Нет! Я не успокоюсь! Эти ублюдки убивают всех, кто мне дорог! — Смолина сорвалась на истерический крик. — Разве ты не видишь — они уничтожают мир! Это Вечный Турсос, это все он, его невидимые клешни опутали город! Скоро всему придет конец!
— Аня, стой!
Но Смолина уже не слышала. Она прыгнула в машину и нажала на газ.
Раздался очередной телефонный звонок. Анна по привычке хотела скинуть — Света названивала не переставая. К тому же отвлекаться за рулем на скорости было неосмотрительно. Но в последний момент она бросила взгляд на экран и увидела, что это не Света.
— Анна, не пора ли остановиться? — послышался из трубки усталый женский голос с нотками тревоги и недовольства. — Слишком много мертвых людей остается там, где вы проходите.
— Вы уже потеряли дочь. Я не хочу потерять свою.
— А вы не думали, что своими действиями вы ставите дочь в опасность?
— Что вы имеете в виду?
— Анна, если вы смотрите в бездну, бездна начинает смотреть на вас!
— Так говорил Резнов. Его больше нет.
— Вы будоражите весь город, подвергая опасности людей! — надрывно крикнула в трубку Людмила Лисинцева, и в ее голосе Анна услышала страх.
— Вам кто-то звонил? Вы же не сами решили мне набрать! Кто звонил вам, Людмила? Что они вам сказали?
В трубке тишина.
— Аккуратнее, Анна. Аккуратнее.
В трубке послышались гудки. Анна резко нажала на тормоза, и машину занесло на повороте, так, что она чуть не врезалась в ограждения. От толчка бардачок открылся, и из него на сиденье выпала фотография Лисинцевых. Анне внезапно стало душно, словно невидимые щупальца стянули горло. Кто-то или что-то наблюдало за каждым ее шагом. Стало невыносимо жарко, и Смолина рванула ворот куртки.
За размытым от тумана лобовым стеклом застыл город, словно нарисованный акварелью, а затем смазанный рукой недовольного собственной работой художника. Куда-то стремились потоки людей, не подозревающих об опасности, которая нависла над городом. Смолина вдруг поняла, что вместе с Резновым могла оказаться и она, дозвонись он ей в день перед поездкой. И тогда никто и никогда бы уже не узнал о диске с дьявольской игрой, о пропавших из Лахты, о мертвых детях, о сожженных телах Листина и Лисинцевых. Турсос надежно хранит свои тайны в призрачном тумане. Никто не узнает о ней, Смолиной, которая в одиночку борется с невидимым монстром, подмявшим город. Может, потому Анна и не знала, кто она есть на самом деле? Потому что на самом деле ее нет. Как нет и этого города, который сквозь запотевшее окно выглядел, словно бутафория. Всего лишь декорация со статистами — актерами массовки. И как только дубль будет отснят — декорации будут уничтожены.
Смолина схватила фотографию, выскочила из машины и бросилась к идущей мимо парочке.
— Вы знали эту женщину? Посмотрите, пожалуйста! Может, вы что-то о ней слышали?
Парочка шарахнулась от Анны, как от прокаженной. Смолина кинулась к парням, курящим под козырьком торгового центра неподалеку. Она махала перед их глазами размокшей от тумана фотографией, но те только криво ухмылялись.
— А этой девочке был всего лишь годик! Годик, понимаете?
Смолина носилась в тумане, окутавшем город, словно кто-то огромный и невидимый накинул на Петрозаводск морок, пытаясь скрыть следы преступления.
— Вы должны видеть! Вы должны знать! — Анна бросилась к молодой девушке, которая в ужасе отшатнулась от нее. — У вас есть дети? Есть? Они в опасности! Мы все в смертельной опасности! Осталась неделя, понимаете, всего одна чертова неделя!
Люди, словно тени, проплывали мимо, оборачиваясь на Смолину, как на сумасшедшую. Каждый торопился по своим делам — кто-то спешил с работы домой, кто-то к детям или любимому мужу, кто-то в бар или кино.
— Вы что, не понимаете? Мы все умрем! Они заберут души ваших детей!
Кто-то обернулся на Анну и начал набирать номер скорой.
— Это все Вечный Турсос! Он сожрет всех! Он поглотит этот мир!
— Женщина, пройдемте с нами.
Анна обернулась. Перед ней стояли двое хмурых милиционеров.
— Я никуда с вами не пойду! — хрипло крикнула Смолина. — Вы заодно с ними!