В яде черных змей ужасных,
Высуши ее скорее,
Чтоб я мог пойти сражаться
В Похъелу с ее сынами.
Бабушка Виена сказывала – приехала как-то в село Ведунья. Глядит – а глаза у всех баб красные, зевают почем зря. Ведунья и спрашивает: что случилось? А бабы в ответ молвят: не высыпаемся, мол, что-то последнее время. Детки плачут ночами. Ведунья и говорит: а раньше такого не бывало? Все бабы как одна головой мотают. А не было ли, говорит Ведунья, чего странного на селе последнее время? Долго ломали голову да вспомнили потом про Рийкку. Была Рийкка тихой, мало с кем общалась, да только меж собой слухи ходили: мол, баловалась всякой чертовщиной. Детей у нее не было, старая, одинокая. Ведьмой ее промеж себя кликали, но зла не держали – не за что было. А как померла – да так как дурного никому не делала, не стали ей осиновый кол в грудь забивать, похоронили по-людски. Схоронили да и забыли. Но минуло время – и принялись дети по ночам плакать.
Ведунья вызвалась разобраться, но нужна была баба местная. Все, само собой, отнекивались – кому охота дело с ведьмой иметь, да к тому же еще и с мертвой? Все же нашлась одна баба посмелее других. Ведунья ей и говорит: «Что бы ни случилось – сиди тихо и не вздумай вылезти!»
Баба только кивала – зуб на зуб от страха не попадал. А как солнце за овид ушло, забрались в угол избы, за печку, свечу погасили и затаились.
За окном ветер скулил, где-то на краю села выл пес. А так тихо было – слышно, как мышь скребет за стенкой. К полуночи за окном послышался хлопот крыльев, и в ночном воздухе пронеслась летучая мышь. Затем рама оконная заскрипела. Баба, что с ведуньей была, аж побелела вся. Окно отворилось, и влезла в него высокая тощая баба с черными как смоль волосами. Прокралась к колыбели и склонилась над младенцем – баба местная аж рот зажала, чтобы не завизжать. То Ночница была – злой дух. Ночница обнажила старую, сморщенную грудь и дала ее младенцу. Тот начал плакать, потому как молоко у Ночницы – что полынь горькая. А ей то и надобно было – Ночница питается плачем детей. Когда она плачем наелась, ушла так же, через окно.
Наутро Ведунья с бабой местной, от страха поседевшей, из-за печки выбрались. Поняла Ведунья, что дело плохо! Еще бы ночь – и забрала Ночница младенца, а вместо него подложила бы чурку деревянную заколдованную, так, что даже мать родная и не узнала бы даже.
«Плетите, – говорит Ведунья бабам, – Кувадки деткам своим».
Бабы сплели Кувадок – тряпичных куколок из еловых ветвей и тряпок. Тут каждому ясно, что ель злой дух на себя забирает. Сплели да развесили над колыбельками.
Ночью опять Ночница приходила, да вместо дитя малого Кувадку грудью кормить пыталась. Ничего у нее, конечно, не получилось.
А наутро Ведунья отрезала по пряди волос у детей и бросила в котел, а кипятком этим обрызгала все окна, и все кончилось.
– Это похоже на интегнет-мем пго Ктулху, – прогнусавил Виталик, допивая энергетик и ставя на стол пустую банку.
После посещения музея Анна поняла, что ей необходимо высказаться. Невозможно таскать в себе все эти истории про мертвых младенцев, игры-убийцы и тысячеглавых монстров на дне Ладоги. Резнов отсыпался после смены, Света работала – вела частную практику. Оставался только Виталик, который неожиданно с готовностью откликнулся на предложение посидеть в кафе за чашкой кофе, которому он предпочитал энергетик (да еще и за счет Анны).
Смолина расплатилась, и они вышли в холодный день.
– Да уж, веселое дельце, – довольно сказал Виталик. Анна взглянула на него и поняла, что парень не шутит – ему действительно весело.
– Для тебя это детективное расследование, как в кино? Типа, приключение?
– А для тебя нет?
– Идиот, у меня дочь в опасности! Люди гибнут! – зашипела Анна и схватила его за грудки. – Ты понимаешь это или нет?
– Чего кгичать-то? – Виталик пытался вырваться. – Ты сама чушь какую-то несешь пго Ктулху!
Смолина отпустила его ворот и хмуро посмотрела на парня.
– В этой истории слишком много непонятного, и мне нужно отделить правду от вымысла. В одном ты прав: если откинуть бредовые легенды, из всего, что сказала хранительница, полезного мало.
– Не вижу вообще ничего полезного, – буркнул Виталик. – То, что название фигмы пегеводится как «Кгай света», – ничего не дает. Типа, они находятся где-то непонятно где, да еще их охганяет какой-то Ктулху… В любом случае – это какой-то бгед.
Анна понимала, что он прав. Проблема была в том, что, несмотря на этот бред, умирали люди.
Виталик замер напротив киоска «Союзпечать» и порылся в карманах.
– У тебя есть мелочь?
– Что, таинственному хакеру из даркнета мало платят? – усмехнулась Анна.
– Нетсталкегу, – поправил ее Виталик. Смолина высыпала горсть мелочи в протянутую ладонь.
– Дайте «СПИД-инфо», – сказал Виталик в окошко. Пожилая женщина неодобрительно взглянула на него поверх очков и выдала газету с обнаженной девушкой на обложке. Анна поморщилась.
– Это тебе зачем? Тебе что, тринадцать лет?
Виталик покраснел.
– Двадцать пять…
Анна недоверчиво посмотрела на субтильного парня. Больше семнадцати не дашь, но она поняла – Виталик не врет.
– Можешь найти информацию о фирме?
– Я же нашел, – удивился Виталик.
– Этого мало. Нужны фото, видео, интервью, статьи. Все что угодно.
– Может, поищу, – лениво протянул Виталик. – Но позже. Чегез недельку.
– Какую, к черту, недельку? – взвилась Анна. – Информация нужна сейчас! Ты помнишь про дату в игре? Меньше месяца осталось до…
– До чего? – в упор спросил Виталик.
– Я не знаю, – призналась Анна.
– Да это все бгед, – повторил Виталик. – Это просто игга.
– Сожженные в лесу мать с дочкой – тоже игра? – рассвирепела Смолина. – Ты сидишь за своим компом, дрочишь на голых девок и даже не задумываешься о том, что происходит в мире! Ты такой же, как большинство, – обычный потребитель!
– Ты забыла – я из дагкнета, – тихо сказал Виталик. – Я знаю, что пгоисходит.
– Тогда ты еще хуже, – выпалила Анна ему в лицо. – Знаешь, как называется тот, кто в курсе преступления, но никак ему не мешает? Ты даже не свидетель – ты соучастник!
Они стояли посреди улицы. Мимо проходили десятки прохожих, которые даже не подозревали, что над их городом нависла угроза. Но Анна знала. А теперь знал и Виталик. Но он даже не взглянул на Смолину.
– Я бы помог… Но сейчас у меня много дгугих дел.
– Каких? Дрочить на голых девок в дешевых журналах?
– Они по кгайней меге не истегят по любому поводу, – язвительно заметил Виталик.
– Знаешь, реальные отношения несколько отличаются от порно!
– Да?.. – на автомате спросил Виталик, и Анна вдруг осеклась.
– Ты что, девственник?
Виталик потупился.
– Я права?
– Не то чтобы совсем…
– Это как? Потерял девственность с порно из интернета?
Виталик покраснел еще больше.
– Да уж, вот она – настоящая опасность интернета. Не пробовал выйти на улицу и найти девушку?
– Ты слышала вообще, что я кагтавлю? Думаешь, мне легко завести девушку? Вам всем подавай кафе и гестоганы… Тогчите от накачанных парней с бабками на кгутых тачках! А я кто? Что я могу дать?
– Ты говоришь как тряпка и неудачник, – жестко оборвала его Анна. – Девушки разные бывают. Но с задротом, который в Сети круглые сутки висит, ни одна точно встречаться не будет. Не обязательно по ресторанам водить, понимаешь? – Смолина проницательно посмотрела на него. – Для кого-то отличным свиданием будет поездка в лес. Мне кажется, тебе просто лень вылазить из-за компа. Или даже так: ты боишься.
– Я ничего не боюсь! – еще больше покраснел Виталик.
– Боишься, еще как. Ты до жути боишься выйти к людям и просто поговорить. Боишься даже заговорить с девушкой. А знаешь почему? Потому что Гуру – неуловимый хакер, способный достать в даркнете все что угодно, практически супергерой виртуального мира. Он личность. А Виталик Рытиков обычный человек, со своими слабостями и недостатками. Знаешь что? – Анна посмотрела ему в глаза. – Я думаю, ты боишься сам себя.
Виталик смотрел себе под ноги. Смолина безжалостно продолжала наступление:
– И знаешь еще что: настоящая мужественность не в том, что у тебя есть тачка и бицепсы. А в том, что ты способен сам строить свою жизнь. Такой, какой ты хочешь ее видеть. А еще настоящая мужественность в том, чтобы в решающий момент защитить девушку – не важно, от других или от себя самой.
– От себя самой? – не понял Виталик.
– Да. Пожалуй, это даже важнее, чем защитить от других.
– Ты самая неадекватная милфа, которую я видел, – признался Виталик и потупился: – Но очень симпатичная.
Анна долго смотрела на него, но он так и не поднял взгляд.
– Я даже не знаю, как водить девушку на свидание…
– Попробуй на мне. Потренируйся. Давай, пригласи меня на свидание.
– Ну… это… того, типа…
– Ну?
– Я не могу…
– Да уж, – вздохнула Анна. – Ладно, давай уговор. Хочешь лишиться девственности?
Виталик поперхнулся и закашлялся.
– С тобой?
– Размечтался! – фыркнула Смолина. – Договор. Поможешь найти убийцу – найду тебе девушку. И тогда, может, тебе уже не понадобятся желтые газетенки с голыми бабами на обложке.
– Здесь не только бабы, здесь много интегесного пишут… – Виталик, как бы оправдываясь, сунул ей журнал. – Смотги, вот статьи есть…
Между заголовков «Интернет-зависимость стали лечить сексом» и «Интимные тайны российских чиновников» Анна вдруг увидела странную знакомую надпись на карельском языке.
– Дай-ка сюда! – она выхватила газету у Виталика и раскрыла на первой странице. Под жирным заголовком «Пророк или пришелец из космоса?» была крупная фотография чернобородого старца в белых одеждах. Смолина не раз видела его по телевизору, но никогда раньше не обращала внимания. Но теперь что-то насторожило ее. На страницах желтой газетенки жирным шрифтом было выведено: «Кто такой Вечный Турсос? Правда ли, что нас ждет конец света?»