Лена тоже была без изменений. Анна сбилась с ног, ища лучших докторов, но все лишь разводили руками. «Кома – она и есть кома», – говорили они. Либо выйдет из нее сама, либо…
Суд по делу о лишении родительских прав был назначен на двадцатое октября. Анна взглянула на настенный календарь – эта дата уже была обведена. О ней говорилось в игре смерти. Что случится в этот день? Одно Смолиной было ясно: ее жизнь в этот день закончится. Но это было уже не важно. Важно было спасти Лену.
Иногда звонила Хельви и спрашивала, как дела у Лены, но Анна лишь тяжело вздыхала в трубку.
– Айно, помните про лабиринт?
– Хельви, мне сейчас не до легенд!
– Это не легенда, – назидательно сказала хранительница музея. – Это древний ритуал.
– Я не интересуюсь обрядами и не верю в предсказания.
– Это и не обязательно. Есть вещи, которые работают независимо от нашей веры. Лена в мире духов, за гранью миров. Вернуть оттуда ты ее не сможешь…
– На хрена вы мне позвонили? Чтобы сыпануть соли на рану?
– …но есть тот, кто сможет.
Анна сильнее сжала трубку.
– Кто?
– Чем ты готова пожертвовать ради своей дочери?
– Всем миром.
– Аккуратнее с такими словами, Айно! Духи возьмут жертву.
– Какие еще, к черту, духи? – разозлилась Смолина. – У меня дочь в коме! Хватит нести этот бред!
– Ты хочешь ей помочь? Я знаю, кто может вернуть Лену. Приходи вечером в музей.
Небольшая девичья грудь девочки едва заметно двигалась. Глаза по-прежнему были закрыты, и Лена была похожа на спящую принцессу из сказки. Вот только где тот принц, что ее разбудит?
– Она где-то там, за гранью этой реальности, – тихо произнесла Анна. – Что ее там держит?
Света нежно сжала ладонь Смолиной.
– Никто не знает, что там, Ань.
– Я смотрю на нее и понимаю, что ничего не могу сделать. Это невыносимо…
– Это реальность, которую нужно принять, – сказала Света. – Принятие сейчас твой самый верный друг.
– Свет, а если это я виновата? – Анна посмотрела на психолога.
– Ты о чем вообще, подруга?
– Ну, если это все из-за меня? Я влезла в дело с этой сектой, забросила Ленку…
– Даже не смей так думать! Это не твоя вина!
– А диск? Это же я принесла его в дом! А откуда взялась летучая мышь на стене ванной? А ритуал Пхоа, о котором Ленка говорила в бреду? Ты понимаешь, что я заварила эту кашу?
– Ань, не бери на себя ответственность за все, что происходит вокруг! Не вывезешь.
– Может, и не вывезу. Но я это заварила, мне и расхлебывать, – твердо сказала Анна и встала. – Посидишь с ней?
– А ты куда? – спохватилась Света.
– Если не работают обычные методы, нужно попробовать необычные.
– Из куколки вылупляется бабочка. Знаешь ее циклы жизни? Сначала яйцо, затем гусеница, потом куколка…
– Хельви, я знаю! – нетерпеливо оборвала хранительницу Анна.
– Тогда ты знаешь и про имаго? – подняла брови Хельви.
– Что за имаго?
– Так называется взрослая стадия бабочки, – довольно продолжила хранительница. – Переход от одной стадии к другой называется метаморфоз. Трансформация. Жаль только, что срок жизни имаго всего пара недель.
– К чему эта биология?
– Лена хрупка, словно бабочка. Она порхает вокруг пламени, не боясь обжечься, потому что не знает, что огонь может спалить ее дотла. И сейчас бабочка залетела не туда, где ей стоит быть.
Хельви прошлась вдоль стены и подвела Анну к фотографии на стене.
– Это Воттоваара – гора духов. Место силы Карелии. Не всякий способен попасть туда. Но если уж духи пустят – они могут помочь.
По мнению Смолиной, Хельви была еще той сказочницей. Духи, обряды, легенды… Но сейчас, когда Анна перепробовала все доступные методы, она понимала: нужно делать хоть что-то. Иначе она просто сойдет с ума.
– Тебе нужен Лембо, – сверкнула глазами Хельви. – Так зовут шамана, который сможет провести тебя на Воттоваару, в царство духов.
Смолина не верила в духов. Но что-то в глазах хранительницы музея заставило ее содрогнуться. Как будто вновь приоткрылась дверь в прошлое, из которого пахнуло ледяным ветром и запахом дождя с прелыми листьями.
Хельви внимательно наблюдала за ней.
– Прохождение метаморфозы – это маленькая смерть.
Анна подумала, что смерть есть смерть, и все. Ничего больше. Конец жизни, тьма, могильные черви.
– Помни, Айно: центр лабиринта – это смерть. Смерть – это переход.
Когда Смолина добралась до дома, была уже глубокая ночь.
Аня открыла дверь, и лес исчез. Вместо этого она увидела перед собой знакомый кухонный стол, шкафчики на стенке и желтые шторы.
– Что будем делать?
В дверях стоял отец. Он явно только что пришел с работы – даже не успел снять плащ и положить портфель, который сжимал в руке. Шторы на окнах окрашивали кухню в желтый цвет, играющий на осколках разбитой тарелки с выгравированной надписью «рубль восемнадцать копеек». Отец оторвал взгляд от осколков и посмотрел на Аню. Девочка внутренне сжалась.
– Мама расстроится, когда узнает, – спокойно сказал отец. Он скинул плащ, положил портфель на стул и встал над осколками.
– Незачем расстраивать маму, как считаешь? – подмигнул он Ане. – Мы же ей не расскажем, правда?
Аня быстро кивнула. Ей до сих пор не верилось, что отец не накричал на нее из-за любимой тарелки. Каким-то чудом ураган миновал.
– Давай-ка ты соберешь осколки в мусорное ведро, а я его вынесу, – улыбнулся он.
Аня быстро смела осколки веником и высыпала в мусорку. Через полминуты хлопнула входная дверь и отец вернулся с пустым ведром.
– Ну что, мы молодцы! – бодро похвалил он самого себя. Аня улыбнулась. Отец прошел в комнату и сел на диван. – Иди сюда. Поговорим.
Аня робко подошла ближе и встала напротив. Отец посмотрел на нее.
– Почему ты не хочешь общаться со мной?
Аня почувствовала, что ей стыдно и страшно одновременно. Комнату заливал желтоватый свет из-за дурацких желтых штор, и все выглядело каким-то нереальным. Аня опустила глаза.
– Я… мне…
– Почему ты не смотришь мне в глаза, Анна? – строго спросил отец. – Подойди ближе.
Аня послушно сделала шаг и оказалась прямо перед ним. Отец пальцем приподнял ее подбородок.
– Я уделяю тебе слишком мало времени?
Аня кивнула. К горлу подступил ком. Он спросил это! Она так давно ждала, что он будет уделять ей внимание! Наконец-то! Аня смотрела в пол и молчала – боялась, что заплачет от радости, если проронит хоть слово.
– Хорошо, – кивнул отец. – Я буду уделять тебе больше внимания.
Аня подняла на него глаза. Неужели? Отец будет любить ее больше, чем мать?
– Закрой дверь, – ласково, но твердо сказал он. – Нам никто не должен помешать.
– Ты уверена, что хочешь ехать одна? – Света заботливо смотрела на Анну.
– Я уверена, что вообще не хочу туда ехать, Свет, – вздохнула Смолина, захлопывая багажник и усаживаясь за руль верного «Пинина».
– Может, хотя бы Витальку возьмешь с собой? – Света поиграла бровями. – Тем более ты ему явно небезразлична.
– И что мне с ним там делать? Он собственной тени пугается! Да и это было условие – приехать одной.
– Резнов не одобрит, – покачала головой Света.
– Поэтому мы ему не скажем, да? – Анна подняла брови. Света вздохнула.
– Я тебя прошу: будь осторожна!
– У меня есть чем защитить себя, – Анна кивнула на бардачок, в котором лежал пистолет Резнова. С заднего сиденья послышалось недовольное кудахтанье.
– А это зачем? – Света удивленно заглянула в салон. Там стояла небольшая клетка с живой курицей. Птица непонимающе смотрела на Свету.
– Это еще одно условие.
– Ох, Анька, не нравится мне все это! – тревожно сказала Света.
– Да мне вообще все это дело не нравится, Свет! – нетерпеливо сказала Смолина. – Что теперь – лечь и умереть? Мне нужно хоть что-то делать, понимаешь? Иначе я сойду с ума.
Света вздохнула и обняла ее через окно.
– Лети, Мотылек! Только обязательно возвращайся.
Деревня Гимолы, затерянная среди карельских болот, выглядела так, что Анна невольно подумала, будто попала в прошлый век. Разбитая дорога. Покосившиеся дырявые сараи. Железнодорожное полотно, уходящее в никуда. Впрочем, за последнее время Анна уже насмотрелась на подобные полупокинутые деревни. Выгодно отличалась от них только «Обитель Рассвета».
– Жируют на чужой крови, ублюдки, – сквозь зубы процедила Смолина, заворачивая в Гимолы.
Она остановила «Пинин» возле древнего «Запорожца» зеленого цвета. Капот, находящийся у этой машины сзади, был открыт, в моторе копался помятый старичок в кепке набекрень. Он неотрывно следил взглядом за Анной с тех пор, как «Пинин» вынырнул из-за поворота. Смолина подумала, что так всегда бывает в глухих деревнях – стоит появиться кому-то новому на пустых улицах, как он тут же приковывает все внимание немногочисленных местных.
Старик с любопытством смотрел на Анну из-под густых бровей. Смолина поздоровалась.
– Вы знаете человека по имени Лембо?
Старик подозрительно смотрел на Смолину.
– Ну! – кивнул старик.
– Как мне его найти?
– Не надо тебе его искать, – покачал головой старик.
– Это почему?
– Не любит Лембо пришлых.
– И все же?
Старик хитро прищурил глаза.
– На бутылку дашь?
Смолина усмехнулась. Значит, дело не в том, что там любит или не любит Лембо, а в бутылке. Удивительная жидкость, открывающая дороги в глубины самопознания, – воистину шаманское зелье!
Анна достала из кошелька несколько бумажек.
– Добро! – кивнул старик. – Как из деревни выйдешь, так дорога одна будет, никуда не вертай, – он взглянул на «Пинина». – Дорогу залило, но ты, может, и пройдешь. Но коли застрянешь – пиши пропало! Места тут гиблые, ни людей, ни зверей, ни птиц, ни даже муравейников.