– Послушай, тебе промыли мозги! Я говорила, что это опасная затея!
– Свет, я за несколько занятий раскопала больше, чем мы с тобой в психологических сеансах за год!
– Аня, очнись! В травмирующие воспоминания нельзя так нырять! Это опасно для психики! Потому психологическая работа ведется вдолгую! Травма – как луковица, обнажается слой за слоем. Нельзя срывать все покровы сразу!
– Я устала жить с этими покровами, как ты не понимаешь?
– Ань, тебе нужно остановиться. Еще один день – и я тебя уже оттуда не вытащу.
– А меня и не надо ниоткуда вытаскивать, Свет. Я там, где мне нужно быть.
– А как же Лена?
– Если она здесь – значит, она в правильном месте.
Анна повесила трубку.
– Мир погряз в ненависти. Нет смысла открывать людям глаза, если они не хотят видеть, – сказал Светорожденный.
Он был таким же, каким Анна впервые увидела его по телевизору. Белые просторные одежды, черная борода, обрамляющая чуть вытянутое лицо, спокойные движения рук с тонкими длинными пальцами. Его незрячие глаза были направлены в пустоту, но казалось, он видит каким-то другим, неподвластным обычным смертным взглядом.
Учеников собрали в огромном куполообразном здании – сейчас в нем находилось несколько сотен человек.
Светорожденный вещал с небольшой сцены. Анна слушала и впервые за долгое время чувствовала, что нашла свой дом. Она ощущала невыразимое единство со всеми в этом огромном зале.
– Вы сделали важный выбор в своей жизни, выбрав путь к свету. Вам пришлось многим пожертвовать, от многого отказаться – но вам это зачтется. Каждого из вас, – Светорожденный обвел рукой зал, – ждет высшая награда.
Тысяча пар глаз неотрывно следила за ним, уши внимали каждому слову. Ученики затаили дыхание, понимая, что гуру сейчас скажет что-то важное.
– Эта награда… – Светорожденный выдержал паузу, – спасение.
Тысяча голов склонилась в молитвенном поклоне.
– Древние тексты не лгут, – негромко, но так, чтобы все слышали, сказал гуру. – Я расшифровал тексты Нострадамуса. Мир ждет катастрофа! Мы спасем тех избранных, кто готов.
Руна 4
В Туонеле один был старец,
У него три пальца было;
Из железа плел он сети,
Сети медные готовил:
Сто сетей наплел он, старый,
Сеток тысячу окончил
Той же ночью, теплым летом,
Там, в воде на том же камне.
Был там сын у Маны: пальцы —
Это крючья из железа;
Сто сетей он расставляет
В черном Туонелы проливе,
Поперек и вдоль их ставит,
Ставит наискось те сети…
…Чтоб не выскользнул друг моря
Никогда в теченье жизни
И пока сияет месяц
Из жилищ подземных Туони,
Из селений Маны мрачных.
Звонок телефона прорезал тишину.
– Алло?
– Мейликки? – раздался вкрадчивый голос. Из трубки пахнуло ледяной стужей.
– Вы ошиблись номером.
Света повесила трубку. Из кухни высунулась взлохмаченная голова Виталика.
– Кто это был?
Света взглянула на него и быстро отвела взгляд.
– Не важно.
Виталик опустил плечи.
– Я думал, может, это Аня…
Света покачала головой.
– Аню мы потеряли, – тихо сказала она.
– Анна!
Смолина обернулась и только тогда поняла, что допустила смертельную ошибку. Перед ней стоял Сиджа. Над островом неслись низкие тучи, которые нагнало северным ветром, мелкий дождь поливал серый гранит. В мокром камне можно было разглядеть отражение, словно это были надгробные памятники.
– Неужели ты думаешь, что мы не знали, кто ты?
Анна смотрела в глаза Сиджи, которые не излучали ничего, кроме любви и заботы. Так смотрят на любимого, но непослушного ребенка, который разбил вазу с цветами.
– Тебе больше не нужен этот спектакль, Анна, – доверительно сказал Сиджа. – Тебе нечего скрывать от того, кто знает тебя больше, чем ты сама.
Смолина почувствовала, как наворачиваются слезы на глазах.
– Моя дочь…
– Твоя дочь с нами, сестра, – улыбнулся Сиджа. – А значит, и с тобой тоже.
– Но зачем все это?
– Мы позволили тебе разыграть этот спектакль, чтобы ты сама убедилась в лживости своей роли. Ты видела остров. Где рабы? Где убийства? Где секта? – Сиджа подошел ближе и заглянул Анне прямо в душу. – Ты видишь на острове хоть что-то из этого?
Капли дождя на лице Анны смешивались со слезами, и вдруг она почувствовала, как внутри стало поразительно легко. Как будто этот дождь вымыл все лишнее, оставив самую суть.
– Старый мир еще дорог тебе. Я вижу, что ты держишься за него.
– Там у меня были друзья…
– У тебя нет друзей. Ты думаешь, твоя подруга психолог действительно твой друг? А ведь это именно она убедила тебя искать тьму там, где есть только свет. Вспомни: именно она раз за разом все глубже втягивала тебя в это дело.
– Но зачем? – непонимающе спросила Анна.
– Мейликки. Это имя, которое Светлана Казанцева получила после инициации.
– Не может быть! Света была послушницей «Детей Рассвета»?
– Не просто послушницей – куратором. Она помогала нам набирать новых адептов.
– Это невозможно! Она никогда не говорила мне про «Детей Рассвета», я все узнала сама!
– Мейликки хитра – ты представляешь, какой манипулятивной силой обладает психолог, прошедший наше обучение и вставший на путь тьмы? – скорбно ответил Сиджа. – Она манипулировала тобой, умело направляя, чтобы ты сама пришла к нужным ей ответам.
– Но она отговаривала меня ехать сюда!
– Она знала, что ты упряма. Что чем больше тебя отговаривают – тем больше шанс, что ты сделаешь это назло.
Анна непонимающе смотрела на Сиджу.
– Но зачем?
Сиджа грустно улыбнулся
– Она заманила тебя на этот остров, сестра. А вот зачем – спроси ее сама.
Все еще не веря, Анна смотрела на Сиджу. Как же так? Психолог с двумя высшими, координатор волонтеров… идеальная женщина. Они со Светой прошли огонь, воду и медные трубы! Или нет? Или все это проходила Смолина, пока Света тихонько руководила ей из безопасного места?
Сиджа поймал ее взгляд.
– Мейликки не смогла пройти во внутренний круг, а позже и вовсе была изгнана за сомнения в вере и манипуляции послушниками. Но она жаждала власти. И решила отомстить «Детям Рассвета».
Не разбирая дороги, Анна деревянными шагами шла сквозь лес, пока не оказалась на выступе скалы над озером. Она раскрыла ладонь, в которой все это время сильно, до боли, сжимала телефон. Пальцы сами набрали привычный номер.
– Алло, Аня! – послышался в трубке взволнованный голос Светы. – Господи, как хорошо, что ты вышла на связь!
– Я кое-что узнала, – холодно произнесла Смолина. – Тебя зовут Света или… Мейликки?
В трубке повисла тяжелая тишина.
– Кто тебе сказал?
– Сиджа. Вы ведь знакомы?
– Ань, я все объясню…
– Уж постарайся.
– Я не могла сказать тебе, не могла сказать никому. Никто не станет доверять психологу, который был в секте, пойми!
– Ты врала мне все это время! Зачем?
– Потому что только ты могла вытащить это мертвое дело! Я не понаслышке знаю, как сильны «Дети Рассвета»!
– Ты могла предупредить меня! Могла спасти Лену!
– Я не могла сказать тебе, пойми! – сорвалась на крик Света, и в трубке послышались рыдания.
– Кто на самом деле стоит за всеми этими убийствами?
– Ань… – еле слышно донеслось из трубки. – Я не знаю.
– Будь ты проклята! – Анна в сердцах кинула телефон о скалы, и тот разлетелся на мелкие осколки.
Солнце угасало за горизонтом. Оно медленно опускалось в пенящиеся от ветра воды Ладоги и плавилось в его водах. Казалось, будто озеро вскипает от его яростного огня или же это Вечный Турсос поднимается из векового сна, чтобы поглотить светило, а вместе с ним и мир. Только теперь Анна точно знала: никакого Турсоса не существует. Все зло в людях. Независимо от того, друг он твой или враг.
– Сестра! – позади Анны послышались мягкие шаги Сиджи. Рука наставника аккуратно, словно перышко, коснулась ее локтя.
– Я хотела бы встретиться с дочерью… – сказала Анна, глядя на диск солнца, тонущий в озере. – Если это возможно.
Сиджа кивнул.
– Увидишься обязательно. Но чуть позже. У меня для тебя кое-что есть.
Анна непонимающе взглянула на наставника.
– Пойдем со мной, – мягко улыбнулся он. – Ты достойна того, чтобы пройти во внутренний круг.
Анна почувствовала, как последние лучи солнца скользнули по лицу, подарив тепло, и улыбнулась. Внутренний круг означал высшее посвящение. Из всех послушников выбрали ее. Она будет ближе к Светорожденному, а это означает причастность к чему-то большему.
Что-то великое рождалось в этот момент, и Анна поняла: она часть этого. Раньше она была просто кем-то – обычным человеком, работающим ради выживания, менеджером типографии Анной Смолиной. Несостоявшейся матерью. Но теперь даже это не имело значения. В сравнении с тем, убогим серым мирком, в котором прошла бо́льшая часть ее жизни, новый мир был подобен радуге. Теперь она не никто – она часть огромного, бескрайнего, могущественного. Она наконец-то будет любима.
Слезы сами собой покатились по щекам, но это были слезы счастья.
– Я не понимала, кто я и что творю. Я не верила в истинное учение. Только здесь я осознала, как заблуждалась, – Анна подняла мокрые от слез глаза. – Я хотела разоблачить Учителя. Считала, что он повинен в смерти людей… но я жестоко ошибалась! Я недостойна быть во внутреннем круге…
Сиджа улыбнулся ей.
– Именно поэтому ты должна быть там, сестра. Ты прошла большой путь от тьмы к свету. Ты готова гораздо больше, чем остальные.
– Готова к чему?
– К новой эпохе, провозглашенной Светорожденным.
– Это высшая честь для меня! – Анна сложила руки в молитвенном жесте, как ее учил Сиджа.