― И почему?
― Потому что он не позволит им узнать. Хотите знать мою теорию? Вы знаете, что он умный человек, верно? Его проверяли на всевозможных тестах, которые показали IQ выше среднего, но ему, кажется, не хватает социальных навыков, необходимых, чтобы получить и удержать более достойное место во внешнем мире, чем черный труд, которым он занимался. На протяжении многих лет Эдриана Уиклоу игнорировали. Только после его ареста он начал ощущать чувство собственной важности.
― Он, наконец, обрел значение, ― сказал Брэдшоу.
― Именно. Мне жаль говорить это, но я думаю, пожизненное заключение стало процессом его становления. Большую часть времени он кажется абсолютно довольным своим нахождением здесь. Скажу больше, он вполне счастлив.
― Эта мысль угнетает, ― сказал Брэдшоу, ― семьи его жертв.
― Воистину это так. Он почти сразу понял, что, если выдаст все, что знает, если будет сотрудничать с полицией и со всеми врачами, которые его навещают, если он поможет им найти пропавших детей, в конце концов, они...
― Потеряют к нему интерес? ― закончил за него предложение Брэдшоу. ― Я разговаривал со старшим следователем по этому делу, и он того же мнения.
― Он станет просто еще одним заключенным в крыле «С» в одиночном заключении: никаких друзей и посетителей, никого, кто бы проявлял интерес к проделкам его больного разума. Он снова станет человеком, не имеющим значения, каким и был в реальном мире. Я считаю, что он играет в свои небольшие игры разума, чтобы поддерживать чувство собственной значимости. Скажу больше, что устраивать беготню вам и всем вокруг ― смысл его существования, детектив Брэдшоу.
― Вы утверждаете, что он ловит от этого кайф.
― Я бы не стал называть это так, но да.
― Поэтому вы хотели увидеться со мной прежде, чем я увижу его?
― Поэтому и, чтобы предупредить вас.
― Насчет чего?
― Много человек разговаривали с ним за все эти годы. Я много раз видел, как они приходили и уходили. Очевидно, никому из них не удалось узнать о судьбе тех пропавших детей, иначе вас бы здесь сейчас не было, и вам не стоит питать особых надежд. Он вам не расскажет.
― Буду иметь в виду.
― Вам следует иметь в виду и это: каждый, кто посещал Уиклоу, не важно как долго, не смог не остаться под впечатлением от этого опыта. Нам несколько раз докладывали, что люди внезапно увольнялись со своей работы: я говорю о здешних опытных профессионалах, которые резко решили, что не хотят продолжать заниматься своей работой после разговоров с Уиклоу. Один отправился в шотландское высокогорье, чтобы обзавестись фермой, ― на мгновение он умолк, ― и у нас был случай суицида: психиатр, работавший с Уиклоу год, перерезал себе запястья осколком разбитой бутылки, и порезал их таким образом.
Он изобразил режущее движение на своей руке, тянущееся от запястья до локтя.
― А не так, ― затем он изобразил поперечное рассечение. ― Это не было малодушной попыткой или криком о помощи. Порезы были глубокими. Он намеревался сделать то, что сделал.
― Из-за своих разговоров с Уиклоу?
― Это не было доказано, но и полиция не смогла обнаружить никакого другого правдоподобного объяснения. В жизни мужчины не происходило ничего такого, что могло послужить мотивом.
Он многозначительно посмотрел на детектива.
― Имейте в виду, у меня нет выбора, кроме как увидеться с ним. Что конкретно вы хотите мне сказать?
― Я хочу сказать вам, будьте там очень осторожны, детектив Брэдшоу. Вот, что я хочу вам сказать.
***
― У меня есть фотография, ― вспомнила Лена, достала свою сумочку, выудила оттуда фотографию молодой женщины и передала ее ему. Том рассмотрел ее.
Джесс не была похожей на свою старшую сестру, но у них были общие черты лица, и она была неотразимо привлекательной.
― Некоторые сестры похожи, ― сказала Лена, как будто знала, о чем он подумал, ― но мы довольно разные. И по характеру тоже: Джесс всегда была безрассуднее, любила рисковать.
― Рисковать как?
― Ничего безумного, но она путешествовала одна, по всей Европе, и не только по туристическим местам. Она бросала работу, не волнуясь о том, что не найдет потом другую, и встречалась с парнями, которых я не одобряла. Они были связаны со всякого рода вещами.
― Такими как?
― Наркотики, иногда, ― произнесла она неохотно, будто он мог осудить из-за этого ее сестру.
― А она была связана с наркотиками? ― не без основания спросил он, так как она могла быть связана, учитывая компанию, с которой водилась.
Лена долго обдумывала ответ.
― Думаю, она пробовала их, но ничего тяжелого. У нее нет зависимости.
― Где она работала, когда пропала?
― В баре в Лондоне под названием «У Шелли». Иногда она танцевала и работала в баре.
― Ей платили там за танцы? ― спросил он. ― Это были просто танцы или, ну знаешь, это был стриптиз-бар?
― Нет, ― ответила она, ― просто танцы, ― затем добавила: ― В клетке.
― В клетке? Она была..., ― он пытался вспомнить фразу, ― ... танцовщицей гоу-гоу?
Это казалось до нелепости старомодным термином.
― Да, ― ответила Лена. ― Так она это называла. Она говорила мне, что там есть две клетки высоко на платформах, так чтобы все могли видеть девушек с танцпола. Чтобы зажечь публику, ей приходилось танцевать очень быстро. Так она это описывала.
― Я видел такое в Ньюкасле.
Он вспомнил бар с танцполом, девушек в крошечных шортах и коротких футболках, вращающихся высоко над головами для создания атмосферы. Это было очень старомодно, диковинка 60-х, снова вошедшая в моду.
― Она занималась этим в оживленные вечера и работала в баре в спокойные. Так она и встретила Эйдана.
― Ее парня?
― Я ни разу его не видела, но он не производил впечатление хорошего парня... ― он жестом показал ей, чтобы она продолжала. ― Она не рассказывала о нем ничего такого. Дело в том, о чем она не говорила. Когда я задавала вопросы, она давала пространные ответы. Я не могла выжать из не ответ, чем он занимался. Он имел какое-то отношение к бару, но официально не владел им и не работал там. У него была доля в нем, но неофициально.
― Ладно.
Том начал улавливать мысль.
― Он бывал там каждую ночь, и, должно быть, видел, как она танцевала, затем он заказал ей выпить. Она стала встречаться с ним за несколько месяцев до того, как исчезла.
― Этот парень гангстер? ― спросил он напрямую.
Лена моргнула, как будто вопрос был слишком прямолинейным для нее.
― Думаю, что так, может быть, да, ― признала она. ― Он тусовался с людьми, которые не нравились Джесс. Однажды она сказала мне, что боится его друзей. Он тоже был большой шишкой, и она сказала, что никто не переступает ему дорогу.
― Так что случилось?
― Однажды вечером она отправилась на работу, и больше мы ее не видели. Мы смогли подтвердить, что она отработала свою смену и была еще там, когда бар закрылся, а персонал бара ушел, но потом ее больше никто не видел.
― Что заставляет тебя полагать, что она может быть на северо-востоке?
― Ее семья, ― она поправила себя, ― наша семья родом оттуда. Наш дед уехал оттуда в юном возрасте в поисках работы и больше не возвращался обратно. Мы часто навещали родственников. Мы подумали, что она могла попытаться связаться с ними в поисках помощи. Если бы она действительно захотела уехать подальше от Лондона, она могла отправиться туда, ― с отчаянием закончила она.
― Говоришь, вы подключили полицию?
Лена кивнула.
― Да, как я и сказала, от них было мало толка. Они задавали о ней вопросы, но просто сказали, что та вернется домой. Ее парень сказал, что ушел в ту ночь раньше нее по делам бизнеса. И у него есть алиби.
― Оно всегда у них есть, ― сказал Том.
― Полиция сказала нам, что они ничего не могут сделать, если только не будет доказательство, что с Джесс случилось нечто плохое. Она взрослая женщина, которая может приходить и уходить, когда пожелает, и многие люди просто исчезают.
― Примерно четверть миллиона каждый год, ― сказал он ей.
― Так много? Я не знала.
― Многие из них через какое-то время возвращаются домой, ― пояснил он, ― но некоторые остаются пропавшими. Я хочу спросить тебя следующее, Лена: что, как ты думаешь, произошло с твоей сестрой?
На секунду она заколебалась.
― Я думаю, если бы с ней произошло нечто ужасное, мы бы узнали. Если бы Джесс убили, мы бы ее уже нашли?
Том не был в этом так уверен. Преступники, убивавшие своих жертв, предпочитали, чтобы тех никогда не находили. Без наличия тела трудно получить приговор.
― Да еще этот частный сыщик, ― произнесла она так, будто Том уже о нем знал.
― Вы наняли частного детектива?
― Да, ― ответила она. ― Мы подумали, что это может быть единственным шансом вернуть ее обратно.
― Есть хорошие частные сыщики, ― осторожно произнес он, ― но это нерегулируемая сфера деятельности, так что любой может выдавать себя за детектива. Он ее нашел?
― Он утверждает, что нашел, но, когда он подошел к ней, она испугалась и исчезла снова. Мы не можем быть уверены, что то, что он рассказал нам, правда. Я никогда не верила ему. Он дорого стоил и все затягивал. В конце концов, ему как-то удалось просмотреть ее банковские счета. Я не думаю, что это было законно, но мы находились в отчаянии, так что не возразили. Он обнаружил, что она снимала деньги в банкомате в Дареме несколько раз, но никто ее не видел. Частный детектив поговорил со всеми членами семьи. Джесс знает область, но никому не сказала, что находится здесь.
― Почему ты думаешь, твоя сестра хочет исчезнуть?
― Я убеждена, что, должно быть, она что-то видела или слышала, что не должна была. Может быть, она узнала что-то о клубе или о людях, за ним стоящих. Почему еще ей так поспешно уезжать и не выходить с тех пор на связь? Если она уехала в одно из своих путешествий в Европу, она бы дала нам знать, что в порядке: позвонила, написала письмо, как угодно. Очевидно, она напугана и старается держаться подальше от жизни, которую вела.