Дибелиус, Шмидт и Бультман (в ранний период его творчества) использовали методологию Гункеля для исследования евангельского текста. Шмидт в работе «В рамках истории Иисуса» (1919) показывает, что текст Евангелия от Марка, который берут за образец Матфей и Лука, является сборником различных форм устного предания. Как пишет Эдгар Макнайт:
Шмидт пришел к выводу, что повествование Марка не отражает реальной истории, автор Евангелия выстраивает различные тексты исходя из своих целей. <…> Отсутствие связей между различными блоками текста Евангелия от Марка доказывает, что древнее предание об Иисусе состояло из разрозненных историй и рассказов, которые были объединены в раннехристианской общине с весьма определенными вероучительными, апологетическими и миссионерскими целями[165].
Дибелиус в «Истории жанров в Евангелии»[166] (1919) также доказывает, что материал Евангелия сообщает нам не о реальной истории Иисуса, а о вероучении общины Его учеников:
Первейшим принципом «критики форм» является признание того, что не существует чисто исторического свидетельства об Иисусе. Все, что нам известно о словах и деяниях Иисуса, – лишь исповедание веры, получившее такую форму для проповеди, прославления, обращения неверующих или утверждения веры в членах церкви. <…> Школа критики форм пытается показать, как в ранней церкви создавался образ Иисуса, посредством анализа различных жанров (formulations of material) в текстах Евангелий[167].
Дибелиус утверждает, что только рассказ о Страстях (Leidensweg) в Евангелии от Марка носит явственный отпечаток авторской работы. Собственно, рассказ о Страстях определяет то, как автор Евангелия использует различные «малые формы», компилируя остальной текст[168]. Таких «форм» или «жанров» Дибелиус выделяет четыре: парадигмы, рассказы, легенды и мифы. Бультман в «Истории синоптической традиции» выделяет намного больше форм: апофтегмы, речения о законе, «Я»-речения, апокалиптические речения, притчи, рассказы о чудесах, легенды и т. д. При этом Бультмана, в отличие от Дибелиуса, интересует не только выявление самого жанра и определение его «места в жизни» ранней церкви, но и то, как автор Евангелия использует эту малую жанровую форму в своем повествовании. Норман Перрин пишет об этом:
Дибелиус утверждает, что евангелисты не были «авторами» Евангелий в прямом смысле этого слова, они были лишь собирателями (collectors), и соответственно глава, в которой он рассматривает композицию Евангелия от Марка, называется просто «Коллекция материала» (Sammlung). Хотя Дибелиус и пишет о «составителе (der Verfassen) Евангелия от Марка», он делает упор на «собрание преданий». Бультман, с другой стороны, пишет о «редакции (Redaktion) повествования и композиции (Komposition) Евангелий»[169].
Тем самым Бультман открывает проблематику «школы критики редакций».
Термин Redaktiongeschichte впервые употребил Вилли Марксен (Willi Marxsen, 1919–1993) в работе «Евангелист Марк» (1956), однако этой проблематикой к тому времени уже занимались упомянутый выше Бультман, а также Роберт Генри Лайтфут (Robert Henry Lightfoot, 1883–1953), Гюнтер Борнкам (Günther Bornkamm, 1905–1990), Ханс Концельман (Hans Conzelmann, 1915–1989). Эти авторы посвящали свои работы тому, как евангелист вводит ту или иную перикопу в свой текст: дополняет ли он свой источник или сохраняет его в неизменности, изменяет ли он время и место действия, объясняет ли детали и т. д. Исследуется и вопрос о том, как автор евангельского текста делал окончательную редакцию своего материала: где в тексте проходят «швы», где присутствуют вставки, вступления и резюме, как проходит окончательная компоновка материала, какие стилистические доработки делает автор и т. д.
Вопросы, рассматриваемые «школой критики форм» и «школой критики редакций», хотя и не касались непосредственно «Поиска исторического Иисуса», все же намного углубили понимание учеными различных вопросов, связанных с Евангелиями: их литературной зависимостью, степенью авторского редактирования устного материала, той средой, в которой бытовал этот устный материал и в которой возникали письменные тексты, и т. д. Во второй половине XX века, со снижением влияния Бультмана на новозаветные штудии, результаты исследований школ «критики форм» и «критики редакций» будут инкорпорированы в работу «Поиска исторического Иисуса».
В отличие от трудов Барта и позднего Бультмана, исследования школ «критики форм» и «критики редакций» носили исключительно академический характер. Работы, проводимые в рамках этих двух течений, не имели ни апологетического, ни антирелигиозного пафоса, они были научно объективны и богословски безотносительны.
5. Прочие участники «Поиска исторического Иисуса» первой половины XX века
Как уже было отмечено выше, хотя первую половину XX века называют периодом «отсутствия» или «угасания» «Поиска исторического Иисуса», работы на эту тему выходили практически каждый год. Однако большинство этих исследований либо вторичны по отношению к работам рассмотренных выше авторов (работы 1920‐х и 1930‐х годов по большому счету находятся в традиции «либерального» течения, работы 1940‐х развивают идеи «школы критики форм»), либо были отвергнуты академическим сообществом и не оказали практически никакого влияния на дальнейшую историю «Поиска…». Перечислим все же вкратце некоторые исследования этого периода.
В Соединенных Штатах Америки первой половины XX века работа в рамках «Поиска исторического Иисуса» практически отсутствовала. Историограф «Поиска…» этого периода Уолтер Вэйвер отмечает: «Американцы не предложили ничего нового в исследованиях Жизни Иисуса (в 1920‐е и 1930‐е годы. – А. А.), однако в США велись работы над более специальными вопросами новозаветной библеистики»[170], «лишь в сороковые годы в Америке возникает определенная заинтересованность (modest amount of activity) в отношении „Поиска исторического Иисуса“»[171]. Об этом же пишет и Дейл Аллисон – младший, который узнал о ситуации тех лет в США лично от профессора Вильяма Дэвида Дэвиса (William David Davies, 1911–2001): «Как сказал мне профессор Дэвис, который к тому времени был почтенным старцем, никто в Америке 20–50‐х годов не занимался историческим Иисусом»[172].
Несмотря на то что в Америке не было серьезных исследований, в которых бы проводилась реконструкция образа исторического Иисуса, в начале XX века там выходит несколько значимых работ, в которых дается критическая оценка европейских исследований. В первую очередь это монография Генри Кэдбури (Henry Joel Cadbury, 1883–1974) «Опасность модернизации Иисуса» (1937). Автор доказывает, что исследования в рамках «либерального» течения, в первую очередь труды Гарнака, некорректно отражают исторический образ Иисуса. Вместо объективного исторического анализа Гарнак «модернизирует» Иисуса, вкладывая в Его уста учение либерального немецкого протестантизма. И хотя сам Кэдбури не предложил реконструкции аутентичного учения исторического Иисуса, его критическая оценка работ «либерального» течения весьма объективна.
Честер Чарльтон Маккоун (Chester Charlton McCown, 1877 – ?) в своей работе «Поиск реального Иисуса: сто лет научных исследований» (1940) предлагает оценить историю «Поиска…» с социокультурной точки зрения. В отличие от Швейцера, который, хотя и говорит о влиянии философских и богословских идей на работы исследователей, все же исходит из позиции автономности научной работы, Маккоун использует методологию, похожую на ту, которую выработают во второй половине XX века конструктивизм и социология науки: он показывает, насколько европейские исследования исторического Иисуса зависимы от культурного климата эпохи, от социальных процессов и т. д. Например, работы Штрауса должны оцениваться в контексте постнаполеоновского духовного и культурного упадка. «Скептические» теории «школы критики форм» порождены общим кризисом европейского общества, вызванным Первой мировой войной, и т. д.
В 1940‐е годы в США появляются первые полноценные реконструкции жизни и учения исторического Иисуса. Фредерик Грант (Frederick Clifton Grant, 1891–1974) издает «Евангелие Царства» (1940) и «Первоначальное Евангелие: Изучение евангельской традиции в период ее фиксации» (1943). В этих работах Грант, в традиции более ранних американских исследований, выступает против «либерального» течения (Гарнака и других немецких протестантов), а также оппонирует Швейцеру. Грант утверждает, что Иисус хотел установить земное Царство Божье, идея Царства как внеисторической реальности возникает лишь в раннехристианской общине, которая изменила изначальное учение Иисуса. Однако в отличие от Реймаруса, который также считал, что проповедь Иисуса была направлена на утверждение земного Царства, Грант указывает, что само «установление» этого Царства, согласно учению Иисуса, должно было произойти в результате особого Божественного действия, а не благодаря политическому, военному перевороту или любой иной форме человеческой деятельности. Бог восстановит Свое владычество над Израилем только в том случае, если Его народ сможет жить по заповедям; именно поэтому в учении Иисуса столь значимое место занимает этика. После смерти Иисуса Его учение было модифицировано в раннехристианской общине, в результате чего возникла апокалиптика. Тем самым Грант пытался переосмыслить ключевые идеи Реймаруса и Швейцера.
Джон Нокс (John Knox, 1901–1990) был продолжателем «либерального» течения в Америке. В его трехтомнике «Человек Иисус Христос» (1941), «Христос Господь» (1945) и «О значении Христа» (1947) развиваются идеи Гарнака. В отличие от немецкого ученого, Нокс все же указывает, что учение Иисуса следует рассматривать в контексте современного Ему иудаизма, а не в отрыве от него. Однако Нокс признает и то, что учение Иисуса во многом выходило за пределы еврейской религии, так же как творчество Шекспира было уникальным явлением для елизаветинской Англии. В остальном идеи Нокса отражают богословскую программу либерального немецкого протестантизма: у