В конце 1970‐х годов «Поиск исторического Иисуса» начинает активно развиваться в США. Если раньше работы американских исследователей в основном были посвящены критике или пересказу теорий европейских ученых, то с конца третьей четверти XX века в США появляются оригинальные исследования, в которых предлагаются как новаторские реконструкции образа исторического Иисуса, так и новые методологические программы.
Значимую роль в актуализации «Поиска…» в Америке сыграл упоминавшийся выше Вильям Дэвид Дэвис. Показательно название инаугурационной речи, которую он произнес в 1959 году в Объединенной богословской семинарии в Нью-Йорке: «„Поиск исторического Иисуса“ в новозаветных исследованиях должен быть продолжен». В том же 1959 году в США эмигрирует Норман Перрин, который вплоть до своей смерти в 1976 году преподавал в Университете Эмори и Чикагском университете. Дэвис и Перрин популяризировали проблематику, связанную с историческим Иисусом. Несмотря на то что в это же время Пауль Тиллих переводит работы Бультмана и Барта, идеи диалектической или экзистенциальной теологии на исследования американских участников «Поиска…» существенного влияния не оказали.
Среди наиболее значительных американских исследователей следует упомянуть Мортона Смита, Бена Мейера и Энтони Харви.
Мортон Смит (Morton Smith, 1915–1991) в 1978 году в работе «Маг Иисус» предложил оригинальную трактовку, согласно которой центральным аспектом служения исторического Иисуса было чудотворение, которое по форме напоминало деятельность «магов» и «чудотворцев» эллинистического мира I века. Смит доказывал, что именно чудеса, исцеления и экзорцизм привлекали к Иисусу множество людей. Именно из‐за этого многие начали думать, что Иисус является Мессией. Опасения властей, что он может поднять народ на восстание, послужили причиной казни Иисуса. В качестве контекста, в рамках которого Смит реконструирует образ исторического Иисуса, выступает не иудейская апокалиптика, а эллинистические народные верования, которые, в случае Иисуса, Смит называет «галилейским семитским язычеством»[279]. Под «язычеством» Смит понимает не классический политеизм, а народную религию с ее демонологией и ангелологией, в которой утверждается реальное, практически зримое существование низших духовных сущностей. Эта народная эллинистическая религия, получавшая свою специфику в каждом регионе Средиземноморья и Ближнего Востока, наиболее ярко запечатлена в так называемых Греческих магических папирусах, найденных в Египте в начале и опубликованных в конце XIX века.
До Смита никто из исследователей не пытался интегрировать информацию, полученную из магических папирусов, в исследования об историческом Иисусе. Его новаторская интерпретация, хотя и получившая отрицательные отзывы большинства современников, все же внесла определенный вклад в «Поиск исторического Иисуса». В первую очередь Смит показал, что помимо традиционного образа Иисуса как религиозного учителя, который реконструируется на основании анализа Его речений, евангельский материал предоставляет возможность иной реконструкции, если принять во внимание нарративные тексты, в которых повествуется о деяниях Иисуса. Смит утверждал, что эти тексты показывают Иисуса как мага, в чем, по мнению подавляющего большинства, ошибался.
Однако Сандерс замечал:
Когда переходишь от маргинальных книг об Иисусе как учителе к маргинальной и односторонней книге Смита, в которой Иисус представлен магом, ощущаешь не только дуновение свежего ветра, но и трудовой пот усилий объяснить историю[280].
Игнорирование иудейского контекста жизни и проповеди Иисуса, а также невозможность объяснить с помощью теории Смита большую часть речений Иисуса привели к тому, что эту реконструкцию отвергло научное сообщество. Бэрри Кроуфорд так отозвался об этом в рецензии на книгу Смита:
Смит демонстрирует поразительное знание магических папирусов, но его абсолютное неведение ключевых проблем «Поиска исторического Иисуса» перечеркивает все достоинства работы[281].
Впоследствии Мортон Смит был обвинен в подделке так называемого Тайного Евангелия от Марка, которое он якобы нашел в библиотеке Лавры прп Саввы Освященного в 1958 году. Он объявил о своем «открытии» на заседании Общества библейской литературы еще в 1960 году, а в 1973‐м издал научное и научно-популярное исследования «найденного» им текста. Однако впоследствии научное сообщество высказало обоснованные сомнения в подлинности «Тайного Евангелия от Марка», а уже в XXI веке было весьма убедительно доказано, что этот текст является подделкой самого Смита[282]. Тем самым научная репутация Смита была еще при его жизни поставлена под сомнение, что не могло не сказаться на оценке других его работ. Впрочем, некоторые ученые до сих пор используют «Тайное Евангелие от Марка» как достоверный источник для исследовательской работы[283].
Общий посыл работы Смита, что центром служения Иисуса было чудотворение, получил развитие в трудах некоторых исследователей (например, Грэма Твелфтри[284]); вопрос о том, действительно ли чудеса Иисуса следует интерпретировать в контексте магических народных практик, подробно рассмотрен в статье Бернда Колльмана[285].
Заслуживает упоминания работа «Цели Иисуса» (1979) американского библеиста Бена Мейера (Ben Franklin Meyer, 1927–1995). Как отмечает Вильям Фармер, называя работу «Цели Иисуса», Мейер не собирается возвращаться к проблематике XIX века: исследованиям психологии и внутренней жизни Иисуса. Мейер прекрасно понимает, что эти вопросы выходят за рамки компетенции историка.
То, что исследуется в работе, – это общественное служение (public career) Иисуса. Что Он делал и чему Он учил, к каким последствиям все это привело. Естественно, Иисус не жил в вакууме, поэтому историческая реконструкция должна быть помещена в соответствующий исторический, религиозный и социальный контекст[286].
Для рассмотрения этой проблемы Мейер, в отличие от большинства участников «Поиска…» своего времени (за исключением разве что Фухса), анализирует не только речения Иисуса, но и нарративные фрагменты евангельского текста.
Первая глава монографии Мейера посвящена анализу методологических вопросов. Как и Робинсон, Мейер доказывает, что «исторический Иисус», Чей образ ученые реконструируют в своих работах, не является «реальным» Иисусом из Назарета. Научная реконструкция может лишь частично совпадать с реальной историей. Поэтому исторический Иисус – это «реконструкция посредством гипотез и их верификации»[287]. Об этом же Мейер пишет в статье, посвященной анализу работ Бернарда Лонергана «Значимость „горизонта“»: «Нет никакой необходимости ограничивать „реального Иисуса“ той информацией, которая может войти в научную реконструкцию»[288]. Несмотря на наличие керигматической составляющей в Евангелиях, их текст довольно корректно описывает историю жизни Иисуса.
Исследователь работ Мейера Ричард Фаунтейн отмечает, что Мейер продолжает «эсхатологическую» линию Вайса, утверждая, что центром проповеди Иисуса было учение о скором конце света и пришествии Царства Божьего[289]. При этом, с точки зрения Мейера, Иисус считал Свою проповедь и Свое служение началом прихода Царства: «Существующее (в том смысле, что его действие ощущается уже сейчас), но будущее (в смысле своего полного осуществления) Царство Божье имело своего посредника – Того, Кто возвестил о Царстве»[290]. Тем самым Мейер отстаивает идею Додда о «реализованной эсхатологии», а также утверждает тот факт, что Иисус считал Себя Мессией – тем, кто должен установить Царство. При этом страдания и смерть были выбраны Иисусом намеренно:
Исполнение Своего мессианского предназначения (формально – воцарение и владычество) Иисус понимал только как результат и обращение в свою противоположность непризнания, страдания и смерти[291].
Весьма значимой работой, в которой проясняется ряд методологических проблем «Поиска исторического Иисуса», является монография Энтони Харви (Anthony Ernest Harvey, р. 1930) «Иисус и исторические ограничения» (1982). Харви указывал, что ученые могут с достоверностью утверждать аутентичность лишь крайне небольшого объема сведений об Иисусе. Всю бесспорно достоверную информацию о Нем Харви умещает в один параграф:
Иисус был известен в Галилее и в Иерусалиме; Он был проповедником; Он исцелял различные болезни, особенно одержимость бесами, и многие считали эти исцеления чудесами; Он был вовлечен в полемику со Своими современниками-иудеями по вопросам, касающимся Закона Моисея; Он был распят во время правления Понтия Пилата[292].
Эти факты, при кажущейся малой информативности, могут послужить весьма прочной основой для полноценной реконструкции, если учесть так называемые исторические ограничения.
Харви доказывает, что жизнь человека ограничена весьма узким набором возможностей, заданных специфическими историческими обстоятельствами. Харви пытается реконструировать, с какими возможностями сталкивался Иисус и что и почему Он выбирал[293].
Сандерс все же описывает предложенный Харви метод: