Вот характерные черты работы Джона Доминика Кроссана.
1. Кроссан отказывается от применения различных критериев аутентичности, считая, что историческая достоверность тех или иных текстов может быть утверждена лишь в том случае, если эти тексты органично вписываются в общий историко-культурный контекст.
2. Для построения целостного историко-культурного контекста жизни исторического Иисуса Кроссан проводит исследования на трех уровнях: микрокосмическом, мезокосмическом и макрокосмическом. Микрокосмический уровень связан с анализом конкретных новозаветных текстов, мезокосмический – с изучением истории Римской империи, макрокосмический – с общей интерпретацией полученных ранее данных с точки зрения культурной и социальной антропологии.
3. Кроссан доказывает, что одной из социально-антропологических констант общества имперского Рима была оппозиция патрон/клиент. Эта пара, а также связующий элемент – посредник – обнаруживаются во всех областях жизни империи (политика, экономика, религия, культура и т. д.).
4. Палестина I века, испытывая на себе тяжесть участи «клиента» в клиентеле Рима, стала местом зарождения народных бунтов, бандитизма и прочих форм стихийного протеста против экономической и политической эксплуатации.
5. Проповедь Иисуса была направлена против сформированных к I веку социальных, религиозных и культурных норм (как автохтонных иудейских, так и навязанных Римом), однако, в отличие от бандитов и мятежников, Иисус проповедовал ненасильственный протест. Иисус учил, что на место имперской клиентелы должно прийти эгалитарное Царство Божье, имеющее исключительно имманентную природу. Оно не будет внеземной, духовной реальностью, но воплотится в этом мире как справедливое общественное устройство, в котором все люди будут равны, все будут братьями и сестрами перед лицом Небесного Отца.
6. Проповедь Иисуса сопровождалась «свободным исцелением и трапезой»: символическими действиями, которые воплощали собой пришествие Царства Божьего.
7. Иисус не считал Себя Мессией, обладателем какого-либо Божественного статуса или особой роли в Царстве Божьем.
8. Поводом для казни Иисуса был некий инцидент в Иерусалимском храме, однако Его проповедь и до этого вызывала отвержение как среди римлян, так и среди евреев.
9. По форме и содержанию проповедь и жизнь Иисуса напоминают популярные среди простого народа идеи и поведенческие модели философов-киников; возможно, Иисус являлся сельским еврейским киником.
5. Маркус Борг
Маркус Борг (Marcus J. Borg, 1942–2015) был значительной фигурой в американской библеистике и принимал активное участие в «Поиске исторического Иисуса». Как отмечает Н. Т. Райт, к концу 1990‐х годов «росло влияние Маркуса Борга – и в семинаре (имеется в виду «Семинар по Иисусу». – А. А.), и далеко за его пределами»[483]. Основные работы Борга об историческом Иисусе: «Конфликт, святость и политика в учении Иисуса» (1984), «Иисус: новое видение» (1987), «Иисус в современных исследованиях» (1994), «Иисус: открывая жизнь и учение религиозного революционера»[484] (2006).
В отличие от большинства участников «Поиска», Борг менее всего интересуется проблемами текстологии, фокусируя внимание на области, которая может быть названа «сравнительным религиоведением». В то время как большинство библеистов проводят параллели между Иисусом и ветхозаветными пророками, меньшинство – между Иисусом и киниками, пожалуй, только один Борг пытается показать некое структурное родство между Иисусом и другими великими религиозными деятелями: Буддой, Мухаммадом, современным Далай-ламой и др. Опираясь, с одной стороны, на феноменологию религии Р. Отто и М. Элиаде, а с другой – на американскую психологию религии, Борг утверждает, что основой для корректного постижения жизни и учения исторического Иисуса является признание реального переживания Иисусом Священного, которое формировало Его личность и учение.
Матфей, Марк и Лука показывают нам Иисуса как наполненного Духом[485], через Которого этот Дух действует. Общение Иисуса с Духом было источником и энергией всей Его деятельности… и служит ключом к пониманию всех аспектов Его служения: как целителя, проповедника, основателя движения возрождения и пророка[486].
Без учета этого фактора реконструкция исторического Иисуса обречена на неудачу:
Опыт познания священного меняет восприятие человека. <…> Учение Иисуса отражает очень необычное восприятие мира. <…> Привычный и общепринятый взгляд для Иисуса тождественен слепоте[487].
В некотором смысле Борг в своем подходе опирается на исследования Г. Вермеша, который одним из первых предложил реконструкцию образа Иисуса как «харизматика», то есть человека, считающего Себя особо связанным с Богом и прямым выразителем Его воли. Борг признает заслуги Вермеша[488], однако считает, что проводить прямые параллели между Иисусом и другими иудейскими харизматиками (Хони, Ханина бен Доса) не вполне корректно.
Хотя многие профессиональные религиоведы проводят исследования исходя из методологической предпосылки об «исключении трансцендентного»[489], значительное число американских исследователей религии доказывают, что для корректного понимания религии как реалии sui generis необходимо исходить из допущения реального бытия сверхъестественного мира[490]. Возможно, этот тренд в США появился благодаря значительному влиянию Мирчи Элиаде на становление американского религиоведения[491]. Маркус Борг был тем ученым, который смог использовать наиболее актуальные для своего времени религиоведческие наработки в рамках проекта «Поиска исторического Иисуса». В то время как большинство его современников фокусировали внимание либо на социально-политическом измерении проповеди Иисуса (например, Кроссан, Мэк, Хорсли и т. д.), либо на специфических иудейских элементах в Его учении (например, Сандерс, Вермеш, Райт, Эрман и т. д.), Борг предложил реконструировать образ исторического Иисуса в контексте других «религиозных гениев». Проводя параллели с личностями, о которых сохранилось больше исторически достоверной информации, Борг заостряет внимание на некоторых аспектах жизни и учения Иисуса, которые ранее не рассматривались учеными как определяющие.
Помимо этой базовой методологической посылки: понимать Иисуса как «духовного человека» (Spirited Person), личность Которого была сформирована глубинным опытом переживания Сакрального, – Борг в своих работах затрагивает и ряд более специфических методологических вопросов «Поиска…». В частности, в отличие от большинства коллег по «Семинару…», Борг не считает, что Q является «Евангелием», а также отрицает, что информация из апокрифических текстов может оказать существенное влияние на реконструкцию образа исторического Иисуса[492].
Борг указывает, что евангельские повествования об Иисусе содержат материал двух видов: «воспоминаемая история» (history remembered) и «метафоризированная история» (history metaphorized). В то время как «воспоминаемая история» содержит аутентичные данные об Иисусе, в «метафоризированной истории» некие исторические данные получают глубокую богословскую обработку[493]. Для установления достоверного материала Борг использует три критерия: в первую очередь критерий множественности свидетельств, на основании которого выделяется основное ядро аутентичного материала; далее – критерий согласованности, когда к изначальному корпусу аутентичного материала добавляются согласуемые с ним новые данные. В качестве «негативного»[494] критерия Борг использует «явные тенденции развития традиции» (discern tendencies of the developing tradition): если в сопоставлении с ранее выявленным аутентичным материалом тот или иной текст отражает развитие некой темы (например, появление новых смыслов и т. д.), это свидетельствует о позднейшем происхождении текста в рамках богословия раннехристианской общины.
Борг указывает на три контекста, в рамках которых должна проводиться реконструкция образа исторического Иисуса. Эти контексты входят один в другой в отношении «часть – целое». Наиболее узкий контекст реконструкции – межзаветный палестинский иудаизм (здесь Борг дистанцируется от Кроссана, Мэка, Даунинга и др. исследователей, считающих, что контекстом жизни Иисуса был эллинистический иудаизм). Более широкий контекст – социальная история Римской империи рубежа эпох (здесь Борг полностью следует за разработками Кроссана). Еще более широкий контекст – сравнительная история религии (cross-cultural study of religion[495]): здесь образ исторического Иисуса соотносится с другими «религиозными гениями».
В отличие от большинства коллег по «Семинару…», Борг утверждает, что канонический евангельский портрет Иисуса весьма достоверен:
Хотя мы не можем быть уверены в том, что обладаем подлинными цитатами из речений Иисуса, мы определенно точно знаем, о каких вещах Он проповедовал. <…> Мы также обладаем весьма достоверным знанием о том, что делал Иисус[496].
Портрет исторического, или, как называет Борг, «до-Пасхального» (pre-Easter), Иисуса сводится к следующим основным характеристикам[497]