Данн предлагает исходить из следующей установки:
Исследования следует проводить исходя из предпосылки о том, что с самого раннего момента Иисус пробудил в Своих последователях религиозную веру, и именно наличие в евангельском материале следов этой веры в Иисуса свидетельствует о его исторической достоверности[644].
Данн предлагает переосмыслить базовый концепт «Поиска…»: вместо поиска «исторического Иисуса» следует заняться поиском «характерного» или «воспоминаемого» Иисуса.
Итоговый портрет Иисуса (который будет получен в результате реализации новой программы исследований, предложенной Данном. – А. А.) – это не объективное описание. Нет никакого достоверного «исторического Иисуса», Который скрыт за образом, представленным Евангелиями, и отличен от характерного Иисуса синоптической традиции. Нет никакого доступного для нас галилейского Иисуса, кроме Того, Кто произвел столь сильное впечатление и воздействие на последующую традицию[645].
Скептическая позиция Данна наглядно демонстрирует общий упадок активности исследований в рамках «Поиска…», начавшийся в первое десятилетие XXI века. Действительно, как было отмечено выше, многие современные ученые столкнулись с тем, что использование даже самых продуманных методологических стратегий, анализ максимально широкого корпуса источников и различных артефактов не позволяют реконструировать некий единый «портрет» исторического Иисуса, который был бы принят всем академическим сообществом. В этом контексте критика Данна становится весьма объяснимой: реконструировать образ исторического Иисуса не получается, поскольку ученые исходят из неверных установок («литературная парадигма» в отношении евангельского материала, а также идея о том, что исторический Иисус должен отличаться от Христа веры). Однако предложенная Данном «устная парадигма» не получила признания среди академического сообщества.
Большинство современных исследователей вслед за учеными XIX века утверждают, что евангельские разночтения свидетельствуют именно о литературной зависимости между текстами[646]. Некоторые библеисты не согласились с тезисом Данна о том, что устная традиция склонна не изменять, а сохранять информацию[647]. Большинство современных участников «Поиска…», признавая факт устной передачи рассказов об Иисусе в период с 30‐х по 70‐е годы I века, все же утверждают, что за эти несколько десятилетий предание об Иисусе претерпело значительные изменения. Ричард Бокэм пишет:
Предания об Иисусе, его речениях и деяниях прошли в раннехристианских общинах долгий путь передачи из уст в уста и лишь на поздней стадии этого процесса достигли авторов Евангелий. Каждый историк форм по-своему описывает пути, пройденные (или якобы пройденные) этими устными преданиями на пути к их конечной форме. <…> Исходное предположение остается неизменным: что бы ни рассказывали свидетели жизни Иисуса, в какой бы форме ни повторяли они его учения – между их свидетельством и Евангелиями лежит долгий, извилистый путь анонимной передачи преданий в среде первых христиан. От первоначальных свидетельств в Евангелиях мало что осталось[648].
Некоторые идеи «Семинара по Иисусу» развивает немецкий библеист Герд Людеман (Gerd Lüdemann, р. 1946). Он позиционирует себя как убежденного атеиста, в некоторых работах («Воскресение Христа: историческое исследование», 2004; «Непорочное зачатие? Достоверная история Марии и ее сына», 1998) пытается показать историческую несостоятельность базовых положений христианского вероучения. В более академических работах об историческом Иисусе «Что не говорил Иисус» (2011), «Иисус спустя 2000 лет» (2000), «Великий обман: что действительно говорил и делал Иисус» (1999) автор использует методы, во многом схожие с теми, что применяли участники «Семинара…». Для выявления достоверной информации об историческом Иисусе Людеман использует пять критериев аутентичности и четыре критерия неаутентичности.
Критерии аутентичности:
1) материал, оскорбительный или смущающий для ранних христиан, скорее всего, является аутентичным;
2) материал, в котором нет свидетельств развитого после-Пасхального богословия, скорее всего, является аутентичным;
3) материал, являющийся базовым для более пространных версий, более аутентичный;
4) материал, не имеющий прямых параллелей в современном Иисусу иудаизме, вероятно, является аутентичным;
5) материал, согласующийся с ранее выявленным аутентичным материалом, также, вероятно, является аутентичным.
Критерии неаутентичности:
1) материал, отражающий богословие Иисуса – Сына Божьего, является недостоверным;
2) материал, в котором содержится информация о сверхъестественных событиях, нарушающих естественные законы природы, является неаутентичным;
3) материал, напрямую соотносящийся с актуальными проблемами раннехристианской общины, является недостоверным;
4) материал, обращенный к языческому, а не к иудейскому читателю или слушателю, является недостоверным.
Хотя Людеман использует методы, схожие с «Семинаром…», его итоговый «портрет» исторического Иисуса в некоторых ключевых аспектах не совпадает с результатом коллективных трудов американских библеистов. Во-первых, Людеман (как и Сандерс и Эрман) утверждает, что в центре провозвестия Иисуса было апокалиптическое Царство Божье. Как Вермеш и Борг, Людеман считает, что характерной особенностью проповеди Иисуса было то, что Свое учение Он основывал не на отсылках к Писанию или религиозным учителям, а исключительно на Собственном авторитете, поскольку считал, что Ему открыта воля Бога напрямую.
Иисус безоговорочно считал, что Сам Бог поручил Ему интерпретировать Свой Закон. Говоря в общем, интерпретация Иисуса должна была считаться новым Откровением Бога… к Которому Он обращался «Авва», что должно было свидетельствовать о глубоко личностных отношениях. Это фамильярное отношение Иисуса к Небесному Отцу было невыносимо оскорбительным для Его иудейских современников[649].
Несмотря на то что Людеман, как Сандерс и Эрман, считает Иисуса апокалиптиком, как Вермеш и Борг – харизматическим учителем, все же более всего реконструкция немецкого ученого напоминает реконструкции «Семинара…». Как и участники «Семинара…», Людеман очень скептически относится к историчности евангельского материала, поэтому его образ исторического Иисуса является весьма схематичным, поскольку, как утверждает автор, большая часть из того, что известно об Иисусе, – это исторически недостоверная информация.
Как и Людеман, американские библеисты Дейл Аллисон – младший (Dale Allison Jr., р. 1955) и Крейг Алан Эванс (Craig Alan Evans, р. 1952) утверждают, что в центре провозвестия Иисуса было учение о скором пришествии Царства Божьего. Однако, в отличие от Людемана, Аллисон и Эванс доказывают, что канонический евангельский материал является надежным источником для исторической реконструкции. Для доказательства этого тезиса Д. Аллисон в работе «Конструируя образ Иисуса: память, воображение и история» (2010) использует передовые наработки антропологии, социальной истории, сравнительного религиоведения и других областей знания, к которым до XXI века практически не обращались участники «Поиска…».
К. Эванс, авторитетный исследователь иудейской и раннехристианской литературы и археологических артефактов I века, для доказательства исторической достоверности канонических Евангелий прибегает к более традиционным историческим и литературным методам (анализ датировки, места написания и т. д.). В работе «Иисус из Назарета: пророк грядущего века» (1998) Аллисон, с одной стороны, анализирует эсхатологические элементы в проповеди и служении Иисуса (во многом как у Б. Эрмана), с другой – демонстрирует социальные импликации эсхатологического учения (что Эрман отрицает). В работе «Сфабрикованный Иисус» (2011) Эванс, критикуя взгляды участников «Семинара…», доказывает, что личность исторического Иисуса во многом соответствует раннехристианскому образу Иисуса Христа, запечатленному в синоптических Евангелиях.
Британский библеист и гебраист Хайам Маккоби (Hyam Maccoby, 1924–2004) тоже считал, что Иисус был апокалиптиком. Его реконструкция образа исторического Иисуса изложена в работе «Раввин Иисус» (2002). В отличие от Аллисона и Эванса, Маккоби доказывает, что аутентичное учение Иисуса было во многом сходно с иудейскими эсхатологическими чаяниями фарисеев, а последующая христианская рецепция этого учения изменила его характер. Иисус, как и фарисеи, ожидал пришествия Царства Божьего, установление которого должно было совершиться прямым Божественным вмешательством в ход истории. Чтобы действие Бога в мире было возможным, народ Израиля должен был следовать Его Закону. Маккоби, как и Сандерс, отвергает историчность споров между фарисеями и Иисусом. С точки зрения британского исследователя, в учении Иисуса не было ничего, что противоречило бы принятым верованиям и практикам большинства иудеев. Теорию о том, что Иисус был иудейским раввином, развивает и американский библеист Брюс Чилтон (Bruce Chilton, р. 1949) в работе «Раввин Иисус: сокровенная биография» (2000). Однако, в отличие от Маккоби, он доказывает, что исторический Иисус был галилейским раввином, в учении которого нашли отражение взгляды, распространенные в этом регионе Палестины. Именно поэтому Иисус действительно вступал в споры с фарисеями из Иудеи, придерживающимися несколько иных взглядов.
«Классическую» апокалиптическую реконструкцию образа исторического Иисуса предложила Паола Фредриксен (Paula F. Fredriksen, р. 1951). Ключевые работы Фредриксен: «От Иисуса ко Христу: развитие образов Иисуса в Новом Завете» (2000), «Иисус Назарянин, царь иудейский: еврейская жизнь и возникновение христианства» (2000). Реконструкция Фредриксен во многом схожа с работой Б. Эрмана. Как и Эрман, она считает, что центром проповеди Иисуса было скорое пришествие Царства Божьего, а социальные, политические, этические и прочие вопросы Он не затрагивал. Оригинальность исследований Фредриксен заключается в том, что она предложила ряд частных гипотез, объясняющих те или иные события из жизни Иисуса. В отличие от Эрмана, Фредриксен во многом опирается на материал Евангелия от Иоанна, что дает ей возможность обосновать свои частные новаторские теории, однако делает аутсайдером среди большинства библеистов, не признающих историческую достоверность Евангелия от Иоанна.