Стивен Паттерсон (Stephen J. Patterson, р. 1957), участвовавший в «Семинаре по Иисусу», а сейчас преподающий религиоведение в Уилламеттском университете (США), отстаивает центральный тезис «Семинара…» о том, что исторический Иисус был странствующим проповедником, в учении Которого не было апокалиптических элементов. Основные работы Паттерсона: «Потерянный путь: как два забытых Евангелия переписывают историю возникновения христианства» (2014), «По ту сторону Страстей: переосмысляя смерть и жизнь Иисуса» (2004), «Бог Иисуса: исторический Иисус и поиск Бога» (1998). В своей реконструкции Паттерсон (как и Б. Мэк) основывается на теории, что исторически достоверную информацию об Иисусе содержат лишь Q1 и Евангелие от Фомы. В этих текстах (один из которых реконструируется гипотетически) отсутствуют эсхатологические поучения, в них нет повествований о Страстях Иисуса и Его воскресении. На основании этого Паттерсон утверждает, что тот образ исторического Иисуса, который был разработан в конце XX века в ходе работы «Семинара…» (Иисус как неапокалиптический странствующий проповедник), выглядит наиболее достоверным. Примерно таких же взглядов придерживается Бен Уизерингтон III (Ben Witherington III, р. 1951), американский библеист, автор книг «Провидец Иисус: развитие пророчества» (2014) и «Странник Иисус: в паломничестве за Премудростью» (1994). Реконструкция Уизерингтона отличается оригинальной авторской теорией о том, что Иисус считал Себя воплощением Премудрости Божьей, описанной в так называемой литературе премудрости.
Лиф Вааге (Leif E. Vaage, р. 1965) и Рон Камерон (Ron Cameron, р. 1951), участвовавшие в работе «Семинара по Иисусу», вслед за Б. Мэком и Дж. Даунингом развивают теорию, что Иисус был киником. Вааге в работах «Галилейское начало: первые последователи Иисуса на основании текстов Q» (1994) и «Аскетизм и Новый Завет» (2002) доказывает, что аутентичное учение Иисуса не пересекалось в своей проблематике со специфическими иудейскими вопросами, а было одним из локальных вариантов греко-римского кинизма. В то время как Вааге основывает свою реконструкцию на гипотетическом раннем слое Q, Камерон прибегает к анализу апокрифических новозаветных текстов. Он доказывает, что не только исторический Иисус, но и Иоанн Креститель был учителем-киником, в проповеди которого не встречается апокалиптических элементов.
Уильям Герцог II (William R. Herzog II), автор монографий «Пророк и учитель: введение в изучение исторического Иисуса» (2005) и «Иисус, справедливость и владычество Бога: служение освобождения» (1999), развивает теорию о том, что исторический Иисус был в первую очередь социальным реформатором. Как и Р. Хорсли, Герцог утверждает, что проповедь Царства Божьего у Иисуса несла значимые социальные, политические и экономические импликации и была направлена на изменение существующего положения угнетенных жителей Галилеи. В отличие от Хорсли, Герцог указывает на то, что моделью проповеди Иисуса были великие израильские пророки. Учение Иисуса, направленное на защиту галилейских сельских жителей, входило в противоречие со взглядами фарисеев из Иудеи и саддукейской храмовой элиты.
Стивен Дэвис (Stevan L. Davies, р. 1948), преподаватель религиоведения в Университете Мизерикордиа (США), исследователь раннехристианской апокрифической литературы, в работе «Иисус-целитель: одержимость, транс и происхождение христианства» (1995) во многом развивает идеи Мортона Смита и Маркуса Борга. Вслед за Смитом Дэвис указывает, что корректную реконструкцию образа исторического Иисуса следует проводить на основании нарративных текстов о Его деяниях, а не на основании немногочисленных евангельских речений, приписываемых Ему. Как и Смит, Дэвис указывает на то, что центром служения Иисуса были исцеления. Автор использует материал сравнительного религиоведения, чтобы показать, что феномен религиозного целительства универсален исторически и географически. Дэвис, в отличие от Смита, не считает, что исцеления Иисуса следует интерпретировать как «магию». Основываясь на актуальных наработках психологии религии, Дэвис выдвигает гипотезу, что Своими действиями Иисус действительно исцелял так называемые конверсионные расстройства (conversion disorders) – различные психосоматические заболевания, имеющие психологические, а не физиологические причины. Как и Борг, Дэвис характеризует Иисуса как «духовного человека» (spirited person), чувствовавшего в Себе действие Духа Божьего.
Люк Тимоти Джонсон (Luke Timothy Johnson, р. 1943) и Роберт Штайн (Robert H. Stein, р. 1935) могут быть названы представителями ультраконсервативного богословского течения. Оба автора отрицают значимость большинства современных теорий, касающихся исторического Иисуса, доказывая, что между историческим Иисусом и Христом веры нет никакой разницы. Ученые, используя как верифицируемые и фальсифицируемые аргументы, так и несколько субъективные апологетические мнения, пытаются доказать достоверность всех повествований канонических Евангелий, начиная от исторической аутентичности всего материала Евангелия от Иоанна, заканчивая доказательством реальности непорочного зачатия Иисуса.
Таким образом, несмотря на некоторое снижение темпов исследовательской работы, вплоть до настоящего времени десятки ученых различных специализаций участвуют в проекте «Поиск исторического Иисуса», внося свой вклад в совместный научный проект.
12. Результаты современного этапа «Поиска исторического Иисуса»
Как видно из проведенного выше анализа, современный период Поиска отмечен высокой активностью ученых. В некоторых вопросах современные авторы опираются на наработки исследователей третьей четверти XX века, однако работы конца XX – начала XXI во многом оригинальны.
Оригинальность современных исследований заключается в первую очередь в том, что многие исследователи пытаются выработать некий целостный образ исторического Иисуса, в котором Его учение и жизнь объясняются посредством одной наиболее характерной особенности[650]. Например, «Иисус – харизматик» (Вермеш), «Иисус – киник» (Мэк и Даунинг), «Иисус – апокалиптический пророк» (Эрман), «Иисус – социальный реформатор» (Хорсли). Реконструкции других исследователей, например Кроссана, Мейера и Райта, тяжело описать каким-то одним термином, но и в этих работах ученые создают законченный «портрет» Иисуса. Целостный образ исторического Иисуса отсутствовал в работах «скептиков» XIX века (Штраус, Бауэр, Вреде и др.). Для создания целостных «портретов» Иисуса «либеральные авторы» прибегали к собственным домыслам, которые невозможно было подтвердить научно. В исследованиях третьей четверти XX века уже заметна тенденция к созданию некоего органичного образа Иисуса, в котором бы вся Его деятельность и все Его учение объяснялись исходя из некой общей теории (как, например, в монографии Г. Борнкама), однако наиболее явно эта тенденция стала заметна лишь к концу XX века.
Современные исследования отмечены повышенным вниманием авторов к проблемам анализа исторического контекста и методам проверки аутентичности текстуальных источников.
Для таких исследователей, как Вермеш, Сандерс, Эрман, Кроссан, Хорсли, Мэк и Даунинг, реконструкция социального/политического/религиозного/политико-экономического/исторического контекста жизни Иисуса не менее значима, чем реконструкция образа Самого исторического Иисуса. В работах этих ученых образ исторического Иисуса практически полностью обоснован историческим контекстом. Например, Мэк и Даунинг считают, что в Нижней Галилее был широко распространен простонародный кинизм; соответственно, и Иисус был одним из киников. Сандерс и Эрман доказывают, что контекстом служения Иисуса был апокалиптический иудаизм, поэтому и Иисус был классическим представителем иудейской апокалиптики.
В работах Хорсли образ Иисуса обусловлен социальными протестными движениями в Галилее, в исследованиях Вермеша – харизматическим иудаизмом, в трудах Кроссана – эллинизированным иудаизмом. В исследованиях Райта, Мейера, Борга, а также коллективных работах «Семинара по Иисусу» образ исторического Иисуса менее обусловлен каким-то одним историческим контекстом. Райт настаивает на том, что реконструкцию образа исторического Иисуса следует проводить с помощью анализа общей мировоззренческой картины евреев I века и с учетом особого «склада ума» Самого Иисуса. Мейер утверждает, что жизнь Иисуса «выходила за рамки» сразу нескольких социальных сфер, не будучи полностью обусловленной ни одной из них. Борг, со своей стороны, утверждает, что реконструкцию образа исторического Иисуса следует проводить не в узком, а в широком контексте истории религий в целом. Так или иначе, анализ работ современных участников «Поиска…» показывает, насколько значим не только социальный, религиозный, политический, экономический и исторический контекст (об этом писали еще исследователи XIX века), но и корректная интерпретация этого контекста.
К концу XX века оформляются методы анализа текстуальных источников, используемых для реконструкции образа исторического Иисуса. Если в конце XIX века некоторые авторы пытались провести реконструкцию образа исторического Иисуса, просто используя часть (Швейцер) или весь материал Евангелий (Фаррар), то современные авторы, независимо от отстаиваемых теорий, признают, что для обоснованной реконструкции необходимо выявить исторически достоверную информацию из источников, представляющих собой богословские сочинения. За исключением Райта, Эванса, Данна и еще нескольких авторов, большая часть участников «Поиска…» признает, что исследователю необходимо в каждом конкретном случае доказывать аутентичность того или иного фрагмента текста. Наиболее ярко этот подход выражен в работах «Семинара по Иисусу» и исследованиях Дж. Д. Кроссана. Однако и другие авторы (в том числе и Райт) поднимают вопрос об оценке аутентичности источников. Подавляющее большинство исследователей используют так называемые критерии оценки аутентичност