Внезапно Аксель опять свернул с тропинки и исчез. Сента хотела было последовать за ним, но Менкель щелкнул пальцами, что означало «Место!».
— Тут утки с утятами, — пояснил Фолькер, — она и помчалась туда.
— И ты говоришь об этом только сейчас! — покачал головой Менкель.
— И ты не остановил девочку! — поднял руку рыбак.
— Попробуй ее удержи. Она же городская! Вот и косульку трогала. Она же ничего не соображает.
Менкель подошел к ручейку.
— Я спущусь в воду. Оттуда лучше видно, — сказал рыбак.
Сына он демонстративно не замечал.
Длинным шестом рыбак ощупывал перед собой дно. Через некоторое время он свистнул. Сента искала у самой кромки воды. Потом остановилась и села. В зубах у нее была маленькая туфелька. Должно быть, она застряла между корнями упавшего дерева. Почему девочка не подобрала ее? Дерево скользким мостиком легло поперек воды. Рыбак Петер у противоположного берега рассматривал какие-то ветки. Здесь кто-то поскользнулся я упал. Девочка или кто-то другой?
У Менкеля появилась мысль, что он делает что-то не то. Собаки взяли след! Девочку они могли найти за любым кустом. Но когда и где?
Рыбак, ощупывая дно шестом, дошел до поворота ручья, так ничего и не обнаружив. Дальше начиналось болото. Он крикнул об этом Менкелю. Сента царапала когтями по стволу дерева. Аксель плюхнулся в воду и поплыл к рыбаку. И хотя Менкель уже убедился в тщетности того, что делал, он спустил Сенту с поводка.
Менкель боялся вернуться ни с чем, боялся женщины и ее вопросов. То, что он сейчас делал, было чистейшей бессмыслицей. Семидесятилетний старик с собакой, которой десять лет и которая страдает ревматизмом! Эта задача не по нему. И вообще она не для одного человека.
Из дома он позвонил в райотдел народной полиции и предложил известить школу специального собаководства или министерство внутренних дел.
Менкель следил за Сентой и видел, как она взобралась на ствол, как осторожно пошла по нему, но сорвалась и упала в воду. Собаки безуспешно пытались выкарабкаться на берег. Такса была слишком мала, а Сента слишком слаба. Им даже не удавалось достать зубами свисающую сверху траву. И они поплыли вслед за рыбаком. Менкель оперся о корень дерева, закрыл глаза и слушал, как плещется вода.
Вдруг раздался короткий лай, переходящий в булькающие звуки. Голова Сенты скрылась под водой, потом снова вынырнула. Увидев это, Менкель резко и требовательно засвистел и снова услышал булькающий лай. Потом голова Сенты под прямым углом вынырнула из воды, пасть открылась и захлопнулась, как крышка ящика, и собачья голова снова исчезла в воде. Менкель ухватился за второй корень. Он был не в состоянии двинуться с места.
Рыбак Петер тоже услышал странные звуки. С помощью шеста он развернулся, подался назад и при этом задел коленом Сенту.
— Она здесь.
Менкель влез в воду.
— Вам не надо было бы, — предупредил рыбак.
— Это же моя собака.
Менкель с трудом поднял тяжелую собаку на руки и понес к берегу. Он не хотел верить тому, что видел и чувствовал. Еще стоя в воде, он приложил ухо к мокрой шерсти, прислушиваясь к работе сердца.
— Она мертва.
Менкель с рыбаком пошли назад, к дому лесника.
Все, кто должен был участвовать в поиске, были оповещены. Когда капитан Бунш появился у клеток с собаками, все было тихо. Собаки спали. Настоящий воскресный отдых после обеда. Бунш перешел ко второму ряду клеток. Где же Цилль и Мюльбрандт? Он сдвинул фуражку на затылок. Может, самому попытаться разыскать их? Он глубоко вздохнул, стараясь подавить растущее раздражение. Территория только в одну сторону простиралась на тысячу метров. Везде возвышались строения, закрывающие обзор. Он сунул пальцы в рот и свистнул.
Сразу же раздался оглушительный лай. Из-за поворота дороги показался обер-майстер Цилль. Прежде чем Бунш успел на него наброситься, тот сунул ему в руку записку. На каждой ее стороне было пять собачьих кличек, и все — самок. Кобелей на этот раз не требовалось, поскольку суки лучше приспособлены к такому поиску.
— Я был не прав по отношению к тебе.
— Вот как?
Бунш не ответил на вопрос, прозвучавший в интонации Цилля.
Цилль отбирал требуемых животных по панораме собак. Панорама была его изобретением и большой гордостью. Она висела на стене его подвального кабинетика и содержала все наиболее важные сведения о каждой собаке. За считанные минуты в соответствии с задачей можно было составить нужные своры. Идею он позаимствовал в подшефной школе. Практика не раз подтверждала преимущества такой системы. Панорама давала сведения о поле, состоянии здоровья, возможностях использования, совместимости с другими собаками. Раньше, бывало, приходилось носиться от одной клетки к другой, и все равно нет-нет да и ошибались. И тут уж начиналась такая драчка, что только шерсть летела. Ничего не скажешь, система Цилля была более продуманной и совершенной.
Но где же все-таки Мюльбрандт? Капитан Бунш мог бы взять и Каргаса, старого тертого калача. Но он остановился на Мюльбрандте. Лучше и быстрее всего учатся на практике. Зачем обрекать его на многомесячную тренировку «понарошке», когда представляется такой случай. Уже два месяца, как Мюльбрандт знаком с животными, убирает их клетки и дает им корм. Бунш понимает, что и это дело нужное, но, однако, далеко не предел мечтаний. Решающими критериями, по которым он выбрал именно Мюльбрандта, были его усердие и настойчивость. Вот хотя бы сегодня он еще раз подтвердил эти качества. Акс — особый случай, его можно сбросить со счетов и забыть. Но старание и чутье, проявленные Мюльбрандтом в отношении Арко, пришлись по душе Буншу. Из этого могла вырасти настоящая привязанность. Ведь Мюльбрандт, в конце концов, такой же заядлый собачник, как и все они здесь.
Но куда же, черт побери, запропастился этот самый Мюльбрандт? Первые пять собак — Аня, Бусси, Дорте, Хелла и Фанни — уже приветствовали друг друга на опрятной, покрытой гравием площадке перед клетками. Может быть, все-таки взять Каргаса? Тому ничего не надо объяснять. У него стаж не меньше, чем у Цилля, а то и побольше. А в ветеринарной части до конца операции можно оставить Мюльбрандта.
Обер-майстер Цилль прибыл сразу же со второй сворой: Аида, Бетти, Густи, Дана и Мона — все великолепные овчарки.
Да, но надо решать: Каргас или Мюльбрандт?
В полном неведении Мюльбрандт прогулочным шагом приближался к вольеру. В таком же блаженном состоянии духа не спеша вышагивал рядом со своим хозяином Арко. Бунш и Цилль переглянулись. Бунш посмотрел на часы. Мюльбрандт никак на это не отреагировал.
— Вы ничего не знаете, товарищ вахмистр?
Мюльбрандт сразу же уловил разницу в теперешнем тоне по сравнению с тем, которым говорил с ним Бунш утром. Он встал по стойке «смирно». И Арко благовоспитанно сел рядом, как будто уже сдал все экзамены. Что это: случайность или чудо?
— Ничего не знаю. Я играл с Арко, как вы мне советовали, товарищ капитан.
— Оперативная группа поднята по тревоге, вы включены в нее, товарищ вахмистр. Вы поведете одну из свор. Сейчас забудьте о ваших играх. Дело серьезное.
Бунш показал ему список первой своры, назвал район и объяснил цель операции.
— Примите свору.
Бунш поднял глаза к небу с таким видом, будто к чему-то прислушивался.
Еще два часа назад Мюльбрандт прыгал бы от радости, а сейчас он не знал, смеяться ему или плакать. Одна из сук оскалилась и зарычала на Арко. Цилль подал Мюльбрандту знак. Арко зарычал на Цилля. Мюльбрандт потащил упиравшегося Арко к его клетке. Принимая под свою команду самок, он остро переживал расставание с Арко. Но он знал, что для розыска пропавших детей используются только очень спокойные и уравновешенные суки.
Он надел всем собакам намордники. Сделать это было нелегко, потому что все они прятали головы между лап, бросались на землю и вертелись волчком. В свое время он слышал о собаках, кусающихся из страха. Они кусают куда угодно, только не туда, где ожидаешь. Мюльбрандт вдруг понял, что ничего не понимает в собаках, за исключением теории.
В какое-то мгновение он посмотрел на этих сук с отвращением.
Это не ускользнуло от Бунша. По-видимому, на такие вещи у него было особое чутье.
— Перестаньте поглядывать на вашего Арко. Вас ждет работа. Отправляйтесь вперед. Вертолет будет ждать за спортзалом. Ступайте!
Мюльбрандт взял в руку пять поводков. Пять сук вполне благовоспитанно, как на тренировке, спокойно, не терзая свои намордники, зарысили рядом с ним. Хорошо хоть это получилось. Цилль шел за ним с другой пятеркой. Мюльбрандт удивился: они почти ничем не отличались от его собак. Капитан Бунш нес на плече три портативные радиостанции. Он не ломал себе голову заранее, до прибытия на место.
Супруги Линге молчали. И это лишь усиливало нервозность. Временами Эдита сбрасывала с себя оцепенение, бежала в сторону леса и возвращалась усталым шагом. Это повторялось каждый раз, когда ей слышались какие-то звуки.
Доктор Линге тоже бессмысленно бегал туда-сюда, как бы потеряв направление, но каждый раз возвращался к машине. Тогда он начинал проверять все, что возможно: стеклоочистители, зеркала, колпаки на колесах. Эти операции он выполнял автоматически: не успел еще подумать, а уже сделал. Он включил радиоприемник. Шла передача о грибах. Кто-то говорил о том, что в ранней стадии развития шампиньоны весьма похожи на бледные поганки, и наоборот. Линге покрутил настройку и выключил радио.
Они молчали, потому что боялись заговорить о самом худшем, что могло случиться. Они молчали, чтобы не сказать что-нибудь такое, чего потом уже не взять назад.
Вдова сидела около дома за грубо сколоченным столом и резала овощи кружками, полосками, колечками. Все это она раскладывала на газетной бумаге. Эдита подсела к ней. Однообразие движений несколько успокоило ее. Фрау Вонигайт пододвинула к ней маленький острый ножичек, и Эдита принялась за работу. Это несколько отвлекло ее, но жуткая неизвестность оставалась.