В зале плавали облака табачного дыма. Посетители вели себя довольно шумно, но, по-видимому, это никому не мешало. Брунс отыскал свободный стул и был счастлив, что может наконец снять пальто. Окружающие, конечно, отметили появление незнакомого лица, но оттягивали начало обязательного застольного трепа с незнакомцем, выжидая, когда ему принесут пиво. Хозяйка вышла из-за стойки, чтобы принять заказ.
— Я хотел бы перекусить. Пожалуйста, чечевицу с колбасой.
Услышав это, к разговору стали прислушиваться люди за соседними столиками.
— Ничего горячего нет. Отключили газ. Возьмите зельц со свежим луком, если хотите покушать поплотнее.
Брунс согласно кивнул, заранее представляя себе, что за этим последует.
— Что, не здешний?
Брунс решал: промолчать и тем самым обидеть людей? Но его соседи по столу вряд ли быстро уймутся.
— Приехал на монтажные работы? — тут же последовал еще один вопрос.
— Можно считать, что так.
Они договорились, что будут представляться как сотрудники «Энергообеспечения». Но какой смысл это имело здесь? Он предпочел бы сейчас находиться в другой местности, где люди не столь любопытны и болтливы, как здесь, южнее Лейпцига. Внезапно ему пришла в голову мысль, показавшаяся вполне приемлемой.
— Я здесь в командировке по линии «Энергоснабжения».
— И не знаешь, что газ отключен? — Сидевший напротив человек недоверчиво уставился на него.
— Я только сегодня приехал.
Собеседник Брунса откинулся назад и, подняв свою рюмку, сказал: «Прозит!»
— Рассказывают о страшных вещах, — продолжал он. — По городу бродит тихая смерть. Ее не увидишь и не потрогаешь.
— Мне говорили, что это не совсем так, — перебил его Брунс, дабы помешать своему собеседнику и дальше расписывать все эти ужасы.
— Да-да, конечно, в случае опасности газ отключается, как здесь вот.
Хозяйка принесла зельц. И Брунс сразу же принялся за еду, чтобы избежать разговора, грозившего превратиться в обычный застольный треп.
— Одну зиму, вроде этой, я прожил в Берлине. Это было в сорок шестом году, — продолжал рассказывать теперь уже всем сидевшим за столом все тот же мужчина. — Если бы в те времена в городе был газ, то те, кто не замерз, либо отравились бы, либо взлетели на воздух. Я еще тогда собирал в руинах деревянные обломки на дрова для одной старой женщины. Однажды у меня не было на это времени. Всего лишь один день. А она уже замерзла в своей кровати. О той зиме я вспоминаю до сегодняшнего дня. Все так и стоит перед глазами.
Брунс расплатился и ушел. Он немного утолил голод. В своем временном жилище закрыл печь и лег спать.
На следующее утро Брунс проснулся оттого, что Асси тыкалась в него носом. Он сразу же уловил запах свежего кофе и увидел, что Деде, достав из холодильника между рамами все свои припасы, накрывает холостяцкий стол.
— А где цветы? — спросил Брунс и побежал умываться.
Когда он вернулся, посередине стола стоял горшок с нежно-зеленым растением. А Асси из миски на полу лакала молоко с овсяными хлопьями.
Во время завтрака обсуждали план действий. Сначала нужно продемонстрировать возможности Асси. Затем вместе со специалистами они проведут первую разведку и определят первое место выхода газа на поверхность.
— Газовики должны знать, как мы работаем, что можем и чего нет. Потом пусть сами нам покажут, как они это делают. Только так мы можем решить, как сподручнее действовать.
— Заметано.
Майор Деде переговорил по телефону с Доммасом и попросил его выбрать такое повреждение, где определены и точка утечки газа из трубы, и место его выхода на поверхность. Он хотел уже было положить трубку, когда подумал о том, что им не помешала бы пара рабочих костюмов, лучше всего с теплыми ватными куртками. Выслушав его, Доммас спросил лишь, какой размер нужен.
— Не самые маленькие! — крикнул Деде. — Не меньше пятидесятого, лучше даже пятьдесят второй. И пару вязаных шапочек. Ясно?
Доммас притащил целую охапку всевозможной зимней одежды: ватные куртки, штаны, перчатки и рабочие сапоги с фетровыми голенищами. Асси сразу же основательно проверила сапоги своим носом и обнюхала их еще раз, пока Брунс и Деде с трудом запихивали толстые штанины в голенища. По поведению Асси можно было понять, что она никак не возьмет в толк, куда подевался привычный запах ее хозяев. Притащив их собственную обувь, она недоумевала: почему они ее не надевают?
«Пикап» стоял перед подъездом дома. По дороге Доммас исполнял роль гида-историка. Затем они свернули в одну из боковых улиц, и Доммас указал рукой вперед:
— Это там! Вон в том доме раньше была прачечная, работавшая на газе. Потом они перешли на электричество. Даже были демонтированы газовые трубы. Так что в квартирах только угольные печи или электроплиты. — Доммас помолчал. — Здесь произошла трагедия. Ясно, что газ проник внутрь, но каким образом — мы не знаем. Бурильщики должны прибыть с минуты на минуту.
Мамаша Гроте, которая в этот момент была занята стрижкой и поливкой комнатных растений, сразу же приметила незнакомцев. Она позвала Фрица Вильгельма, чтобы сообщить ему то, что он мог видеть в окно. К ее большому удивлению, едва всмотревшись, он воскликнул: «Так это же!.. Так это ведь!..» — и заспешил к выходу.
Мамаша Гроте могла наблюдать, как он, подскочив к самому старшему в группе прибывших людей, принялся хлопать его по плечам и толкать в бок. По жестам она поняла, что он приглашает старшего и его молодых коллег к себе домой, но те двое стали отказываться, указывая на большую черную собаку. Мамаша Гроте облегченно вздохнула: слава богу, а то квартира еще не убрана. Так она считала, хотя кровати были уже застелены, пыль вытерта, посуда вымыта, пол в прихожей подметен. «Не убрано» у нее означало, что гости могут приходить только в определенное время.
Но Фриц Вильгельм все-таки притащил с собой старшего из тех троих, втащил его в гостиную за рукав куртки и сообщил ей: это и есть тот самый молодой Доммас из тех еще времен, который сейчас работает инспектором по безопасности в конторе газоснабжения. Который всю жизнь заботится о безопасности других.
Фриц Вильгельм потребовал снова приготовить кофе, сам достал из буфета ликер, налил себе и выпил. Доммасу он сказал:
— Какое совпадение! Это я все обнаружил, выломал дверь у аннабергцев и вызвал полицию. Нет, — продолжал он без передыху, — первой, собственно, была жена… — И тут же, не прерывая потока слов, отправил мамашу Гроте приготовить кофе для двух коллег Доммаса.
А Деде и Брунс тем временем делали нечто странное. Во всяком случае, именно таким казалось их поведение Фрицу Вильгельму. С бумажкой в руке Брунс ходил туда-сюда вдоль снежных куч: то по одной стороне улицы, где дом аннабергцев, то по другой, где дом Гроте. Туда и обратно, туда и обратно. Деде стоял с собакой на поводке и жевал сигарету, которую, наверное, забыл зажечь.
Нет, он не забыл ее зажечь, пояснил Доммас. Деде знает, что по трубам снова пущен газ — временно, конечно, лишь на период эксперимента, — для того чтобы проверить, у кого лучше нюх: у собаки или у стеклянной трубочки.
У Фрица Вильгельма округлились глаза.
— Нюх у трубочки?
Доммас достал трубочку из кармана куртки.
— Химический нюх, — сказал он и пояснил, что воздух засасывается с помощью специального аппарата.
Но в этот момент появилась аварийная машина газового треста, и Доммас прервал объяснения. Машина остановилась между снежными кучами. Экипаж вышел из нее и хотел уже было перелезть через снежный завал, он был остановлен энергичным жестом Деде.
Брунс к тому времени уже зашел в дом аннабергцев и еще не вернулся.
— Мы готовы! — крикнул Деде.
— Я пойду в дом, — сказал Доммас.
Из сумки, висевшей у него на плече, он достал портативный аппарат и уже демонстрировавшуюся трубочку. То, что было дальше, не видели ни Фриц Вильгельм, ни Деде. Но минуты через три Доммас появился вновь и показал трубочку, внутри которой нежно-розовый цвет по всей длине превратился в сине-зеленый.
— Все ясно, — сказал Доммас Деде. — Теперь ваша очередь, и я велю отключить этот участок!
Он помахал над головой руками, и люди из аварийной машины ответили ему тем же жестом.
Деде прошел с Асси немного вниз по улице, нашел след, оставленный Доммасом, и повторил несколько раз:
— Ищи, Асси! Ищи!
Собака быстро пошла тем же путем, но дошла только до узенького палисадника у дома аннабергцев. Там она легла и посмотрела на Деде. Тот подозвал знаком Доммаса:
— Замерьте-ка здесь!
Доммас опять вставил трубочку в аппарат, засосал воздух, посмотрел, подсосал еще и снова поглядел. В трубочке не было никаких изменений.
— Пометьте это место!
Доммас знаком подозвал людей из аварийной машины, которые подошли с тонкими стальными прутьями в руках. Надо же! Собака унюхала газ там, где его трубочка ничего не показала!
— Ищи, Асси! Ищи!
Собака побежала не к подъезду дома, а к узловатому дереву, стоявшему в глубоком снегу перед окнами аннабергцев. «Сейчас она начнет писать», — подумал Фри Вильгельм. Но Асси снова легла, предварительно тщательно обнюхав ствол дерева.
— Я так и думал, — сказал Деде. — Теперь пройдем по другой стороне улицы.
Он повел собаку, а та все время оборачивалась назад, на дом аннабергцев. Асси видела, что ее любимец Брунс скрылся в доме, и теперь не могла понять, почему ей не дали сбегать за ним.
Деде ткнул ее носом во второй след:
— Здесь твой Брунсик! Ищи, Асси, и ты получишь его в награду!
Асси опустила нос к самому снегу. На этот раз, однако, она шла медленнее. И вдруг, не доходя одного дома до жилища семьи Гроте, она снова легла. Деде поднял ее, подвел к дому, но Асси вернулась к тому месту, где легла, и залаяла.
— Это и будет то, что мы ищем, — сказал Деде. — Можете проделать вашу процедуру.
Доммас исполнил все с тем же успехом, что и в палисаднике и около дерева.
— Жаль трубочки.
А Деде стал гладить и ласкать собаку, как будто она выполнила коронный номер, наподобие прыжка через горящий обруч. Но Асси уворачивалась от его ласк. Она скулила и рвалась к дому аннабергцев. Деде хотел было ее отпустить, но передумал и громко свистнул, после чего Брунс появился в дверях. Асси как бешеная рвалась с поводка, до тех пор пока Брунс не подошел к ней. Собака вела себя так, будто нашла своего пропавшего щенка.