Так думал человек, разгуливавший с собакой и увидевший стадо овец.
Карла Августа потянуло поболтать с пастухом. За беседой можно съесть захваченный из дома завтрак. Вопреки его ожиданиям, пастухом оказался совсем молодой парень. Пожалуй, ему не было и двадцати. Но, несмотря на свой юный возраст, и одеждой, и поведением он был прямо-таки пастух с картинки. Он возвышался над гребнем холма так, будто был поставлен туда еще сто или даже тысячу лет назад. Держал голову склоненной набок, в той манере, которая вызывает чувство, будто на тебя бросают взгляд сверху вниз, даже если смотрят снизу. Странно сидевшая на голове черная шляпа когда-то, по-видимому, украшала голову плотника. Подойдя ближе, Карл рассмотрел, что на ленту шляпы приколоты такие же бронзовые сердечки, как и на широкую кожаную лямку, перекинутую через плечо, на которой болтался большой нож. Длинный сучковатый посох был как бы третьей ногой пастуха, опорой на долгие часы для его лежащих сверху рук. Время от времени его губы, складываясь, издавали свист определенного звучания, и две собаки, суки, до сих пор даже не удостоившие Карла Августа и Рекса вниманием, каким-то странным манером начинали бегать вверх и вниз по склону, в результате чего овцы бежали к центру своего скопища.
Карл Август сел на траву, положил рядом с собой фуражку и обмотал поводок Рекса вокруг своих сапог. Это предосторожность не была излишней, поскольку он не знал, как отнесется Рекс к овцам и их стражницам. Молодой пастух молча рассматривал своего гостя. Именно так и должен был вести себя пастух «с картинки». Рекс наблюдал за всем, что двигалось. Карл разглядел с высоты холма букву «ипсилон», образуемую сходящимися железнодорожными путями. Достав сверток с едой, он пригласил перекусить и пастуха. Тот, взяв протянутый ему бутерброд, тоже сел и снял шляпу. Водопад волос упал ему на лицо и плечи.
Раздумывая, о чем бы поговорить с парнем, Карл Август увидел вдруг внизу, под собой, светофоры и с удивлением обнаружил, что находится на том единственном месте, с которого они оба отлично видны. Здесь можно было бы установить телекамеру, чтобы наблюдать за мерзавцами. А ведь все могло быть как раз наоборот: отсюда «шакалы» наблюдали за транспортной полицией и путевыми обходчиками. Не требовалось даже стоять «на шухере», здесь, на природе, можно было удобно расположиться, ни у кого не вызывая подозрения.
«А что бы я делал на их месте?» — эта мысль не в первый раз посещала Карла Августа. И сейчас, если бы не присутствие пастуха, он бы подскочил от радости. Все дело в местоположении! Потому-то никто и не мог понять, в чем дело. Нужно было открыть это место или знать о нем, чтобы отсюда оперировать, как полководец со своего холма.
Отсюда он будет теперь наблюдать за путями. Да здравствует комфорт! Комиссии его тоже любят: они ездили на дрезине и смотрели на мир снизу. Одно время под подозрением оказался отряд строителей. Но, во-первых, не было мотива; во-вторых, подозреваемые давно уже трудились в сотнях километров отсюда, и там ничего не происходило, в то время как здесь происшествия не кончались.
Карл Август огляделся. Чуть в стороне, ближе к подножию склона, стояло дерево. Карл с Рексом направился к нему. Когда он вернулся назад, молодой человек уже прикрыл волосы шляпой.
— Что-то ищете? — поинтересовался он.
— Вы курите? — спросил в свою очередь Карл.
Вместо ответа пастух недоуменно взглянул на Карла Августа.
Тот понял, что от него ждут объяснений.
— Я нашел у дерева окурок и хочу узнать, кто там курил.
— Я не курю.
— Но, может быть, видели кого-нибудь, кто там курил?
— Не понимаю.
— Сегодня или вчера кто-то там курил. Окурки свежие.
— Я здесь со стадом с утра. Сегодня здесь никто не курил.
— Вы уже бывали здесь раньше?
— Да.
— Когда?
Карл Август сам находил свои вопросы несколько странными и видел, что такими они кажутся и пастуху. Парень мог бы получить и менее скупое разъяснение. Может быть, стоит привлечь его в помощники? Нет, еще рано.
— Так когда же? Поверьте, мне нужно это знать!
— Два с половиной месяца назад.
— Вы ничего не замечали здесь?
— Замечал. — Пастух иронически усмехнулся.
— Что?
— Диких животных. Их здесь порядком. Косули, зайцы, но больше всего свиней. Диких.
— Какое охотообщество отвечает за этот участок? — Карл Август подумал об охотообществе как о будущем союзнике.
— Никакое. Здесь железная дорога. Около нее охота запрещена. — И пастух пристально посмотрел на Карла Августа.
Это означало: «Ну давай же! Телись наконец!» И еще это означало: «Коль ты из транспортной полиции, то должен знать такие вещи!»
Август закусил губу. «Он смеется надо мной. Точно так же, как мои товарищи. Не хватало еще, чтобы он сказал: „Проводники с собаками…“» Карл принялся отряхивать свою форму, снял с нее пару травинок. Так он пытался скрыть смущение.
— Как долго вы останетесь на этом лугу?
— От трех до пяти дней. Зависит от того, как быстро они пожрут траву. Когда им нечего будет жевать, двинем дальше.
— Спасибо. Я зайду как-нибудь еще.
Пастух приподнял в знак приветствия свой посох и притронулся им к полям шляпы.
Больше всего Карлу Августу сейчас хотелось уйти подальше от пастуха. Что подумал тот о нем? «Я выглядел довольно смешно. В следующий раз надо быть с ним помягче. Но посвятить его в свое дело я не могу».
Он еще раз подошел к дереву, а затем взобрался на холм. Узенькая стежка пролегла между густым кустарником. Август и Рекс пошли по ней. У насыпи, рядом с железнодорожным мостом, тропинка внезапно оборвалась. Под мостом проходила автострада.
Карл Август хлопнул себя по коленям. Неужели действительно все так просто? Он понял, что нашел след. Правильный след. Никто не смог бы теперь убедить его в обратном.
Он быстро вернулся с Рексом в отделение. Подозвав капитана Петера к карте, описал ему ситуацию, рассказал о своих впечатлениях и предположениях. Он попросил дать ему машину, чтобы детальнее осмотреться на местности.
Все было так, как он и предполагал. Действительно, перед мостом и за ним от автострады ответвлялись дороги и дорожки. Они были с многочисленными поворотами, с густой растительностью по обочинам, и поэтому плохо просматривались. Все они как будто были созданы для «шакалов».
Изображение на карте и подлинная картина местности совпадали. Бандиты действовали просто и одновременно изощренно. Они даже могли позволить себе в течение нескольких минут полюбоваться делом своих рук. Удобно развалившись на траве и покуривая сигаретки, могли наблюдать, как машинист локомотива, спустившись из кабины, топал к телефону, а затем преспокойно смыться.
Картина преступления была ясна Карлу Августу. Теперь оставалось только схватить преступников.
Карл Август размышлял долго. Ему нужно было место, с которого он мог бы наблюдать за деревом. Если его теория верна, то это становилось самым важным. Он не сомневался в своем предположении, но оно было и наиболее трудной частью его задачи. Как ни крути, ни верти, а преимущество все равно оставалось за противником. Ах, если бы удалось уговорить пастуха оставить там свой жилой вагончик на продолжительное время! Из него можно было бы скрытно, не вызывая подозрений, вести наблюдение.
Да, идея заманчивая. Но бандиты могли подождать, пока вагончик не исчезнет. Им некуда торопиться, они не связаны сроками. Они не делали свои пакости, когда поблизости находился пастух со стадом. Если «шакалы» такие хитрые, как он предполагал, то они обязательно обследуют брошенный хозяином домик. И обнаружат в нем сотрудника транспортной полиции с собакой. Конечно же, вдвоем с Рексом он сможет их задержать. Но ведь это могут быть и случайные люди, захотевшие осмотреть брошенный домик из простого любопытства. Или те же «шакалы» могут разыграть из себя безобидных людей на прогулке. В чем тогда их уличить? Нет, из этой затеи ничего не выйдет. Даже можно напортить. Если они не дураки — а по всему видно, что они отнюдь не глупы, — то за версту почуют, что пахнет жареным. Карл Август поймал себя на том, что начинает завидовать бандитам, у которых есть «свое» дерево. Раньше, пожалуй, такую ценность имели лишь высокие холмы на поле битвы, где располагались полководцы.
Он пытался найти точку на другой стороне железной дороги, с которой можно было бы наблюдать за деревом. Но ничего путного из этого не получалось. Если было видно дерево, то не просматривались пути, если же они были видны, из поля зрения исчезало дерево. Помимо всего прочего на другой стороне густой, непрореженный подлесок лишал его свободы передвижения.
Нет, и с этой стороны к ним не подобраться. Посвятить в свои планы пастуха? Конечно же, мысль о том, что пастух, возможно, замешан в деле, приходила Карлу Августу в голову. Но это уж слишком смахивало на детективные романы: преступником там часто оказывался садовник, а здесь — пастух.
А что, если самому сыграть роль пастуха? Опереться на искривленный посох и ждать? Подобно полководцу увидеть приближающегося врага, выждать и бросить в бой находящегося рядом Рекса?
Тогда придется посвящать в свои планы пастуха, говорить с его и со своим начальством. Но капитан Петер точно уж не одобрит такого и категорически отвергнет «маскарад». Такого рода вещи не предусмотрены уставами и инструкциями. Могло случиться и так, что история с «маскарадом» ничего не даст и превратится в анекдот, который начнет гулять среди сотрудников.
Он никогда не согласился бы с тем, что его план — утопия, и решительно отверг бы упрек в том, что его проследует идея фикс. Именно поэтому он без страха и сомнения взялся за это дело. Но реальное положение вещей ставило перед ним преграды. Причем именно теперь, когда, как ему казалось, до злоумышленников было рукой подать.
Он искал новую отправную точку для своих рассуждений. Если «шакалы» начнут действовать лишь после ухода стада, то зачем тогда вообще пастух? Ему очень хотелось перепрыгнуть через это возражение, потому что «маскарад» доставил бы ему удовольствие. В чем, конечно, он никогда бы не признался. Он подбирал аргументы в пользу такого решения. Разве не ясно, что появление сотрудника в форме транспортной полиции отнюдь не придаст вдохновения людям, которые ломают сигнализацию государственных железных дорог? По крайней мере, этот аргумент так же непоколебим, как то дерево на склоне.