Оба пострадавших выжили. И обоих сегодня должны были транспортировать в Питер, в медицинский центр Алмазова. У конторы там были свои, прикормленные специалисты, знакомые со спецификой работы «СГБ Консалтинг» и умеющие оперативно спасать жизни в самых различных случаях. Да и оснащение центра по современным меркам было вполне себе на высоте.
В общем, за жизни ребят можно было не переживать. Во всяком случае, в плане физического здоровья.
Третьему пострадавшему с ожогами повезло несказанно – что называется, отделался лёгким испугом – кто-то вовремя сбил пламя, потому наёмник уже сейчас был снова в строю и дежурил в Мерседесе, охраняя научную аппаратуру и снаряжение бойцов.
Андрею научные изыскания сейчас были малоинтересны. Куда больше хотелось спать: сказывались и последствия сотрясения, и несколько бессонных ночей, и общее моральное состояние. Потому связавшись по телефону с конторой и доложив обо всём случившемся за полдня, он наскоро перекусил, закинулся «витаминным коктейлем» из пенталгина, циннаризина и феназепама и завалился прямо в одежде на кровать.
Впрочем, четыре с небольшим часа спустя его растолкал Бор. Тот, похоже, и не ложился, предпочитая традиционным методам отдыха что-то более... фармакологическое.
Начало девятого на часах. Ну всё лучше, чем ничего. Наспех приняв душ, Андрей потопал в номер к Бехтереву. Не мешало бы побриться, но это после. Сначала главное.
Стоило ему только распахнуть дверь, как в нос ударил сумасшедший запах свежесваренного кофе. Здесь-то откуда? Ладно, не так важно. Андрей поздоровался с присутствующими и схватил протянутую кружку, чуть ли не зарываясь носом в струйки ароматного пара. Солнечный свет бил в открытые окна, в комнате было по-летнему свежо, а с улицы доносились типичные звуки будничного утра, сквозь которые то и дело пробивались крики чаек.
И даже голова как будто начала приходить в себя. Плечо после псковских приключений ещё давало о себе знать, но зато нога почти прошла. Ладони вот только саднили, ободрал знатно всё же.
А вот Бехтерев, напротив, выглядел осунувшимся. Лицо потемнело, глаза ввалились, а руки то и дело предательски дрожали. Перед ним, возле ноутбука, стояла кружка с кофе, нетронутая и уже остывшая. Обеими руками он то и дело опирался на крышку стола, то глядя на экран, то переводя взгляд куда-то в окно и пуская своими очками по полу солнечных зайцев. Бирюков не дождался, пока тот начнёт говорить, и решил перехватить инициативу.
– Рассказывайте, Александр Витальевич.
– Пытаюсь сообразить, с чего начать.
– С самой сути, пожалуйста.
– Нам нужно в Псковскую область.
Опять? Шутка такая? И так еле ноги унёс. В отличие от Смайла. И Лимона. И Хесуса, Царствие им всем небесное.
– А куда конкретно?
Бехтерев развернул ноутбук экраном к Андрею. Яндекс Карты показывали зелёную точку в центре экрана. Бирюков наклонился, чтобы прочитать надпись.
– «Г. Лобно»? Это гора что ли?
– Да, есть там такая.
– Не знал, что у них там в принципе горы есть.
– Это местные так называют. Холм на триста метров над уровнем моря.
– Ясно. А теперь давайте чуть подробнее, если можно.
Андрей прошёл к окну мимо хищно сопевшего Бора. Тот, словно лесной хищник, почуявший добычу, был готов отправляться прямо сейчас, к чему все эти пустые разговоры?
Внизу, на улице, всё выглядело абсолютно рутинно. Обычное утро четверга, все спешили на работу. Солнце заливало маленький городок, на небе ни единого облачка. Аромат кофе. Не хватало только газеты для полноты идиллии. Так и не подумаешь, что в паре километров отсюда всего несколько часов назад что-то неведомое и потустороннее всерьёз покалечило их соратников, почти оторвав руку одному и оставив без половины челюсти другого.
Бехтерев вещал монотонным усталым голосом. Его коллега выглядел не в пример лучше, наверное, сказывался возраст: физические нагрузки, моральные потрясения и бессонные ночи явно не шли на пользу профессору. Не вывозил он уже такое, сил не хватало.
Отснятых материалов Бехтереву хватило на то, чтобы определить следующую точку их маршрута. Вообще как-то странно это всё выходило, будто в игре какой-то – от точки к точке. Где же промежуточный бонус? Или он есть, просто историк о нём не рассказывает?
– Александр Витальевич, а помимо маршрута удалось что-то полезное обнаружить? Может быть, что-то, что способно наши потери как-то приуменьшить?
Андрей заметил, как Бехтерев бросил поверх очков быстрый взгляд на Бора, но тот тут же отвернулся и опустил голову. Не будь он таким дёрганым, Бирюков бы, может, и не заметил этой микросцены.
– Андрей Николаевич, к сожалению, мои изыскания в первую очередь направлены исключительно на то, чтобы максимально быстро и точно приблизиться к конечной цели нашей экспедиции. Если мне что-то попадётся попутно, я с Вами обязательно поделюсь информацией. Но пока мне добавить нечего, простите.
– Жаль. Очень жаль. Ну вы уж постарайтесь как-нибудь, пока кто-нибудь из нас на месте одного из этих бедолаг не оказался. Вы, например.
– Приму к сведению, Андрей Николаевич. Работайте, будьте так добры. Давайте каждый будет заниматься своим делом? На вашей группе и так самое простое – охрана и помощь. Вот и работайте.
Голос профессора всё же дрогнул под конец. Вот теперь Бирюков был уверен – Бехтерев и Бор ведут какую-то свою игру. Объяснить и доказать это он не мог. Пока.
Вообще было бы неплохо сообщить об этом Шмелёву, вот только по факту сообщать пока было нечего. Может, это у Андрея после сотрясения паранойя усилилась?
– Добро, Александр Витальевич. Работаем.
Андрей вернулся в номер, попутно допив кофе, и, закрыв дверь за собой, потянулся к телефону. Надо было посоветоваться с Седьмым.
Вячеслав Седов. 27 июля, вечер. Кудеверь
По всему выходило, что точку нам следовало искать дальше, вниз по склону. Радовало то, что он был более пологим, хотя это вызывало недоумение – почему не сделать было с этой стороны дорогу наверх? Ну ладно, имеем, что имеем.
Мы разделились и двинулись веером, стараясь держаться примерно метрах в тридцати друг от друга. Ольга шла посередине, доцент справа, а я слева, то и дело спотыкаясь и проклиная древних строителей-затейников. В тот момент, когда я пробирался через очередное хитросплетение друг на друга нагромождённых стволов и ветвей, раздался крик Москалёва:
– Сюда! Сюда, молодёжь!
Я устремился на голос параллельно склону, почти успев догнать Ольгу и почти умудрившись один раз подвернуть ногу. Но почти не считается – Ольга всё же оказалась рядом с доцентом первее, а нога осталась в целости и сохранности, по крайней мере, пока. В какой-то момент супруга исчезла из виду в густых зарослях.
Я подобрался ближе, и взору открылась небольшая ровная и изрядно заросшая площадка. Вездесущий кустарник пробивался через каменные плиты. А на склоне – в этом месте он был достаточно крутым, почти как со стороны, где мы поднимались на машине – угадывалась самая настоящая пещера, вход в которую был перегорожен огромным камнем с несколькими выбитыми символами. Или рунами. Или петроглифами, никак не запомню, как эти штуки называются.
Нет, ну вот почему опять пещера? Опять под землю? Логически я понимал, что самый надёжный способ спрятать что-то от лишних глаз – укрыть глубоко под землёй, куда человек случайный не попадёт просто так. Но сколько можно? Пора уже в рюкзаке пару тёплых вещей прописать, похоже, а то всё осталось в машине.
И ещё вопрос, более насущный – как нам попасть внутрь? Валун этот мы не сдвинем, тут спецтехника нужна, гидравлика. Ну или очень большая толпа. Почему радуется Москалёв, у него что, план какой-то хитрый есть?
Доцент тем временем со всех сторон чуть ли не обнюхивал камень. Затем вытащил нож, поскоблил что-то на лицевой стороне вверх-вниз и потянулся за киркой. Я пригляделся – а ведь повод для радости действительно был, камень по вертикали и чуть наискосок пересекала трещина. Что ж, это действительно всё меняет.
– Слава, Вам придётся поработать кувалдой. Я уже отмахал в своё время, Ваша очередь как преемнику.
Ну да, ну да, теперь меня в преемники короновали. Спасибо, дорогой .
Москалёв вставил кирку острым концом в трещину, взялся за рукоять подальше и развернулся, предоставив мне место для замаха и удара. Я скинул перчатки – лучше мозоли натереть, чем ударить куда-нибудь не туда, куда нужно. Поехали.
Листва глушила звонкие удары, ощущение было такое, что нас не слышно даже шагах в пятнадцати. Удар за ударом, ещё и ещё, мы планомерно вбивали жало кирки в валун. Тот поддавался, трещина в верхней части расширялась.
– Павел... Георгич... А что бы мы делали... Если бы трещины не оказалось? – я растянул вопрос на несколько ударов кувалдой.
– Копали бы сбоку, – пожал плечами доцент. – Нам в любом случае предстояло либо копать, либо долбить. Сейчас у нас появилась возможность отделаться малой кровью.
Наконец трещина расширилась достаточно, чтобы в раскол можно было вставить лом, что мы не преминули сделать. Москалёв схватился за лопату и принялся с остервенением выбрасывать грунт из-под половины камня. Поостерёгся бы, что ли – так и без спины недолго остаться.
Долго ждать не пришлось. Через пару минут половина камня начала оседать, лом повело. Я крикнул доценту отбегать в сторону, а сам из всех сил направлял падение камня вбок, чтобы освободить нам проход внутрь пещеры. Голова сама собой подсознательно втянулась в плечи, ожидая чего угодно из разлома – потока воздуха, стаи летучих мышей или ещё каких зловещих атрибутов любого подземелья, но нет, ничего такого не было. Мы просто открыли дыру в склоне, а теперь должны туда лезть. Только и всего.
Мы с Москалёвым сели перевести дух, пока Ольга, достав фонарь, вглядывалась вглубь пещеры.
– Не пойму, то ли там грунт обвалился, то ли пещера поворачивает.
Я мысленно проклял всю эту затею, поднялся, подхватил рюкзак и обратился к доценту: