Тёмный шар ударил куда-то в нижнюю часть стойки, ближе к раме. Звук сминаемого металла, мельтешение фар, звон двигателя на запредельных оборотах в момент, когда все колёса машины оторвались от земли, и доли секунды тишины, перед тем, как то, что мгновение назад было внедорожником, сделало в воздухе несколько оборотов и с хрустом смяло кустарник и ближайшие деревья.
Наверное, комок металла покатился бы ниже по склону, не останови его многочисленные берёзки. Я заставил себя пошевелиться – сердце колотилось, в ногах разливалась слабость, а ладошки предательски вспотели и весили, казалось, по центнеру каждая. Так, а вот это уже адреналин. Или кортизол. Или как там его... Нашёл, о чём думать, самое время.
Я быстро сделал несколько глубоких вздохов, развернулся и быстрым шагом добрался до Хантера. Ольга и Павел Георгиевич вопросительно смотрели на меня. Ну конечно, они не видели ничего за эти несколько секунд – рельеф местности просто не позволил.
– Всё в порядке? Что случилось? – Ольга заметно встревожилась, увидев меня.
– На гадюку чуть не наступил, перепугался, а так нормально всё.
– Ты уверен? На тебе лица нет. Точно не укусила?
– Точно, не переживай. Но мне этот спуск резко разонравился, хоть и на машине. Поэтому предлагаю разведать вторую дорогу, которая с обратной стороны идёт.
– Как скажешь. Ты за рулём, вывози нас уже отсюда, домой хочется. И поесть как следует.
– Есть вывозить! – Я чмокнул в щёку отвернувшуюся было супругу и включил заднюю передачу. Мелькнула мысль оказать помощь экипажу пострадавшего внедорожника, но переходить дорогу союзнику, который нам пока что ничего плохого не сделал... Ну ведь явно же не просто так дым так прессует этих. Незваных.
Глава 7. Гости
Вячеслав Седов. 27 июля, вечер. Псков
До города мы добирались почти три часа. Вначале мы петляли по грунтовке обратно, затем выскочили на трассу в направлении Пушкинских Гор – то самое место, где немалую часть своей жизни провёл великий поэт. Оставив позади указатель к музею-заповеднику Александра Сергеевича, мы проехали ещё километров сорок, после чего выскочили на федеральную трассу. Та была загружена фурами, которые то и дело выстраивались в колонны по несколько штук, изредка обгоняя друг друга, а навстречу им спешили такие же колонны из фур. Я много раз пытался выгадать момент для обгона, однако в конце концов плюнул на это дело и пристроился в хвосте одной из колонн. Так мы проехали следующие восемьдесят километров до самого города.
Мы не стали рассказывать Ольге о том, что произошло, а она, в свою очередь, не задала ни единого вопроса. Как же хорошо, что она всё это веселье пропустила! Я искренне радовался за неё. Покосился на доцента, тот смотрел куда-то вбок, в одну точку.
Дело близилось к ночи, отчаянно хотелось что-то перекусить, да и кофе не помешал бы. Я остановился на первой более-менее приличной заправке, и пока мы кормили машину, Ольга упорхнула в кафе и вернулась с тремя большими стаканами латте. Вот за это огромное спасибо.
Мы устроили пятиминутный привал. За это время я раздал вайфай и перекинул фотографии с телефона в ноутбук, заодно бегло просмотрев снимки. Доцент кивал головой, глядя на сменяющие друг друга на экране изображения, похоже, качество его вполне устраивало. Наконец привал был окончен, я захлопнул ноут, отключил интернет, и мы тронулись в сторону дома Москалёва, на Старокняжескую улицу. Ехать, кстати, было недолго, минут пятнадцать от силы.
Я выбрал не самый живописный, но зато быстрый маршрут через промзону. Позднее время – это иногда только на руку, обошлось без пробок и заторов. Дорога вывела нас к частному сектору, откуда до дома доцента было рукой подать. И когда впереди показалось начало улицы, мы все заметно расслабились.
Въезжая на Старокняжескую, мы проскочили стоящие на обочине два одинаковых Мицубиши Паджеро, возле которых скучковались пятеро явно не гражданского вида мужчин неопределённого возраста. Почему не гражданского? Не знаю, сразу в глаза бросилось. Тактические брюки неярких цветов, поло и кенгурухи подобного же вида. У троих бейсболки, у всех тактические же очки либо надеты, либо болтались на груди. Больше всего эти ребята смахивали на команду по практической стрельбе, хотя одинаковые машины наводили на мысли о ведомственной своей принадлежности. Один из них проводил наш УАЗик долгим взглядом, будто запоминая каждую деталь. Снова Паджеро!
До меня дошло, когда мы отъехали метров на пятьдесят.
Ведь эти самые машины мы видели вчера в Старой Ладоге! Но их тогда было больше, Паджериков нам навстречу проехало три или четыре! Ну теперь на один меньше, правда.
Не сбавляя газ и не оборачиваясь, я чуть наклонился к Ольге.
– Любовь моя, помнишь, как мы вчера из Ладоги уезжали? Из коттеджа?
– Ну да, а что?
– Вспомни-ка, кому мы уступали дорогу, когда везли Даню с Алисой к Хайлюксу. Только не оборачивайся.
Секундная пауза.
– То есть думаешь, это те, что и табличку украли?
– Думаю, что да. По крайней мере, одна и та же компания.
– Что делаем?
– Не подаём виду.
Москалёв насторожился, подслушав часть нашего разговора, и выпрямился на сиденье.
– Павел Георгиевич, сядьте, как сидели. Похоже, к Вам в гости Ваши друзья из Москвы пожаловали. Те самые, что ночью в ПсковГУ залезли.
– С чего Вы взяли?
– С того, что машины, которые мы только что проехали... Только не оборачивайтесь! Машины эти мы вчера видели в Старой Ладоге. И сдаётся мне, остальные ждут Вас дома.
Моё предположение подтвердилось, когда вдали показался ещё один стоящий на обочине Паджеро, судя по всему, припаркованный как раз у дома доцента. Я отыскал ближайший поворот и свернул, проехав несколько десятков метров, после чего открыл карту на телефоне.
– Павел Георгиевич, теперь не до шуток. С этими нам пересекаться нельзя. Да, считайте меня параноиком, но пожелай они с Вами по старой дружбе встретиться, не начинали бы с кражи. Вернее, даже ограбления. Согласны?
– Да, пожалуй, – Доцент явно разволновался, хоть и старался не подавать виду.
– Назад мы возвращаться не можем, там один из этих типов нас явно срисовал. Впереди по этому проулку тупик, за ним лес и грунтовка. Мы сейчас доезжаем до самого конца и высаживаем Вас. Пройдёте через лес, выйдете к дороге и дождётесь нас. На телефон не отвечайте и вообще выключите его. Сразу на дорогу не выходите, сначала убедитесь, что это мы. Всё ясно?
– Д-да, ясно, конечно же! Слава, по-Вашему они, эти люди, что? Бандиты?
– Нам всем будет проще считать именно так, поэтому да. Всё, время не теряем.
Я подрулил к тупичку. Москалёв зачем-то подхватил рюкзак и выскочил из машины, бодро растворившись среди сосен и можжевельников. Развернувшись в четыре приёма, мы выехали обратно на улицу и, как ни в чём не бывало, направились мимо дома доцента.
Врубил музыку погромче, по улице разнёсся голос Хоя, вещавший про то, что путь через туман мы всё же пройдём. В тему песня, в тему, вот тебе и случайный выбор.
За Паджеро стоял ещё один, точно такой же. Внутри обеих машин сидели люди всё того же тактического вида, а по участку доцента расхаживали двое. Один был в пиджаке и с бородкой, чем-то напоминая того же доцента, другой в такой же форме одежды, что и у сидящих в машинах. Вот и пазл сложился. Только машину мы засветили, в третий раз так не повезёт. Хреново.
Мы проследовали до конца улицы, сделали небольшой крюк, выскочили на трассу и через пару сотен метров свернули на грунтовку, шедшую параллельно посёлку. Теперь метров триста, и где-то там нас должен ожидать доцент, если его ещё волки не сожрали. Ну или комары не унесли.
Я остановился на обочине, решив дать ещё пару минут форы нашему Борну от науки.
– Что думаешь? – Ольга тоже волновалась, впрочем, как и я сам. Только мне нельзя было виду подавать, ничего не поделаешь.
– Думаю, что сейчас быстренько едем домой. Высаживаем профессора, пусть приходит в себя с дороги и садится за работу. А мы с тобой разгружаем УАЗик и на двух машинах едем к Дане. Оставляем Хантера у него и едем обратно. Дальше двигаем на Субарике.
Ольга улыбнулась:
– То есть мою машинку ты даже как запасной вариант не рассматриваешь?
– Любовь моя, я бы сейчас пошутил про задний привод, но как-то не хочется. Давай лучше думать, как не попасться этим и найти следующую точку.
– Тебе не кажется, что мы во что-то не то ввязываемся?
– Кажется, и уже давно. Ещё с того момента, как я без тебя на озеро поехал.
Я поцеловал любимую в нос.
– Это всё потому, что ты мой талисман и ангел-хранитель. Началось что-то без тебя – оно и идёт через... Пень-колоду. И то нам до сих пор везло исключительно потому, что ты со мной была!
Она уже совсем расслабилась и рассмеялась:
– Потому что за каждым великим мужчиной стоит какая-нибудь стерва со сковородкой в руке, да?
– Поехали, а то его и правда волки утащат, – отшутился я в ответ, плавно трогая УАЗик с места.
Москалёва мы подобрали через минуту – тот выскочил метрах в двадцати перед нами на дорогу из густого можжевельника, сходу засыпав вопросами.
– Что так долго, молодые люди? Я думал, Вас там повязали уже!
– Да ну, бросьте, Пал Георгич! Кто нас повяжет? Это Вы у нас теперь в федеральном розыске, а мы-то тут при чём? С нас и брать-то нечего. А долго – так мы в Макдак заскочили по дороге. Картошку будете?
– Какую картошку?
– По-деревенски, конечно же!
– Что Вы мне мозги пудрите? Какая картошка? Какой федеральный розыск?
– Так, а Вы разве не поняли, кто за Вами приехал?
– Кто же, по-Вашему?
– КГБ, конечно же!
Москалёв устало откинулся на сиденье.
– Нет, это невозможно. Решительно невозможно! Слава! Перестаньте валять дурака! Вы можете хоть минуту побыть серьёзным?
Я остановил машину, вырулив на обочину, и развернулся к доценту.
– Павел Георгиевич, а Вы сами-то как думаете? Мы находим табличку. Вы заявляете, что она представляет собой историческую ценность и сливаете эту информацию своему другу в Москву. Сразу после этого кто-то нападает на охранника университета в самом центре города и крадёт именно эту табличку, и ничего более. Дальше путь ведёт в Ладогу. Там мы на