Вот если этот акт происходит — свое содержание туда вложил художник, и зритель это содержание извлек, и он его извлек немножечко больше, чем того было вложено, то есть нарушил закон сохранения энергии. Положили меньше, достали больше. Это волшебная такая коробочка. Вот тогда искусство есть. И это значит, что это нормальный… то есть не нормальный, а это по-настоящему хороший творческий проект. Когда он таким качеством обладает. Когда люди, для которых вы этот проект делаете, обнаруживают в нем свои смыслы, потому что они резонируют с вашим смыслом, — значит, круг замкнулся. И как обнаружить в себе вот это… вишневое варенье? Вот какие у меня есть догадки.
Потенциальная бабочка
Что такое вообще собственное содержание? Собственное содержание — это то, что меняет человека. То, что его трансформирует.
Это примерно как рождение бабочки. Правда, банальная мысль? Мысль о том, что трансформация человека похожа на бабочку, — она утоптана-перетоптана. Это не моя метафора. Банальность, да?
Содержание — это то, что превращает куколку в бабочку
Содержание — это не куколка. И содержание — это не бабочка. Содержание — это то, что превращает куколку в бабочку.
Эта мысль уже моя собственная. Для меня это не банальность, потому что мне не очень важно, придумывал ли ее кто-то до меня. Я ее придумал из своего опыта, она моему опыту резонирует, и я надеюсь, что она в вас как-то отзовется. Если это так, тогда я как художник реализовался. Хотя у меня жанр такой смешной — презентация. Если это в вас какие-то свои мысли разбудит…
Тут есть еще такая история, про творческую позицию зрителя. Классическое образование, гуманитарное, оно ставит перед собой задачу тренировать в вас зрителя. Потому что доставать содержание из пирожков — тоже навык. Если у вас нет навыка слушать классическую музыку, вы ни хрена в ней не услышите. Потому что это отдельный язык, отдельный культурный код — его нужно уметь воспринимать. Чтобы уметь воспринимать радость от кённинга — это форма стиха, в котором писали викинги, с очень сложной аллитерацией и сложной структурой метафор, — нужно понимать их культурный код, уметь его читать. Зритель себя тоже должен уметь готовить, и это обычно не делается в рамках одного проекта. А художник должен рассчитывать на то, что зритель владеет его культурным кодом. Но важно, что замыкание происходит тогда, когда вы выдрали содержание с мясом из своего собственного опыта и с помощью художественного языка добились того, чтобы зритель нашел в этом куске вашей печени что-то свое.
И вот этот момент для меня, что содержание — не куколка и не бабочка, а то, что заставляет куколку меняться, мне это открыло глаза на то, каким должен быть симптом, по которому я понимаю — вот оно, делай из него проект! Когда это со мной происходит, я его ловлю. Я понимаю для себя лично, что очень важно замечать в себе симптом, что ты готов к трансформации, что, как говорил удав Каа, «пора сбрасывать кожу и это нелегко».
Когда вы в очередной раз трансформируетесь, вы понимаете, что вы живой. Я понимаю, что я живой. И поэтому все события, которые со мной происходят как со зрителем или как с художником, я измеряю ровно в этом. Я трансформируюсь или ничего не произошло? Это то, какой у меня запрос как у зрителя к искусству, и то, какой у меня запрос как у автора проектов к проектам. Проект должен трансформировать художника в первую очередь. Если вы не чувствуете в себе ту смерть прошлого себя, если вы не понимаете, что яйцо лопается, цыпленок рождается, у вас нет чувства, что что-то старое умирает для этого рождения, скорее всего, это не настоящий проект.
Эта позиция работает для меня. Для вас может быть по-другому. Это чисто индивидуальная история. Я для себя нашел симптом. Совершенно не претендую на то, что этот симптом универсальный и должен быть в каждом искусстве.
Я так долго на этом останавливаюсь, чтобы показать разницу между банальной фразой, между трюизмом и собственным содержанием. Не важно, находил ли это содержание кто-то до вас раньше. Вы не найдете содержание, которое до вас раньше никто не находил. Ценность его не в этом. Ценность его в том, что вы его в себе нашли. Сами. Выкопали лопатой.
Когда ты находишь в себе ответ — как, зачем и ради чего изменяться — вот это тема для проекта. У нас есть такой — с Колей, с которым мы это все когда-то обсуждали, — термин. Называется «хороший вопрос». И для нас это одна из главных мерялок любых движух, в которых мы участвуем, в любой роли. Это — возникают или не возникают у нас хорошие вопросы.
Что такое хороший вопрос? Это такой вопрос, на который ответить хочется, но не получается.
Если вы ушли с мероприятия с хорошими вопросами, это значит, что вы нашли в себе темы для потенциальных проектов. Это то, что заставляет вас рыть вглубь себя. Ну и вглубь мира. Если вы такие: «Блин!» Ну, я хочу в вас поселить вопрос сегодня. Как найти собственное содержание? Вы такие: «Блин, не знаю же я!» И пошел копать. Это значит, что вы нашли хороший вопрос и у вас есть шанс пойти делать из этого хорошего вопроса свое собственное изменение. Потенциальную бабочку. Хороший вопрос — дорога к потенциальной бабочке.
Еще есть история, что иногда мы обнаруживаем трансформации ретроспективно.
Когда вы трансформировались — можно попробовать понять, что вас изменило
То есть это с вами случилось, и вы такие: «Что же меня поменяло-то?» Вы можете попробовать понять, что вас изменило. Обнаружить собственное содержание в собственном произошедшем опыте. В целом, есть большое количество всяких практик на эту тему, я про них рассказывать сейчас не буду.
Я, когда людей собеседую на работу, всем всегда задаю вопрос: назовите, пожалуйста, две последние интересные книжки, которые вы прочитали. И когда они их называют, я прошу сказать хотя бы одну собственную мысль по поводу этих книжек. И большинство людей говорит: «Ну, вот в этой книжке написано вот это…» Дальше кусок содержания книжки. Не содержания читателя. Навык чтения, навык извлечения содержания — он редкий. И если у человека он есть, его надо срочно брать на работу обязательно. Потому что это значит, что человек с собой работает. Если он работает с собой, он во что угодно превратится.
Если у вас есть навык анализа предыдущих своих трансформаций, это позволяет вам быть чувствительным к потенциальным будущим трансформациям. Если на основании своего опыта вы понимаете — меня изменило вот это.
Для того чтобы, например, быть хорошим арт-директором — я про себя думаю, что я неплохой арт-директор, — нужно иметь насмотренный глаз. Вам нужно отсматривать много экземпляров стиля, вам нужно стили различать по тонким деталям, нужно уметь замечать фальшь.
То же самое в музыке. Я вот, например, плохо умею слушать музыку. Если вы композитор или дирижер, вы умеете различать музыкальные фразы, вы умеете понимать, что вот тут была одна тема, а тут началась другая тема. А вот это вот из Гайдна, а вот это вот — из Моцарта. Вы умеете понимать, что во всем этом есть некоторый культурный контекст. Потому что у вас наслушанное ухо.
И точно так же можно иметь наслушанное ухо, насмотренный глаз по поводу себя. При этом кроме вас слушать ваше содержание, пока оно внутри, некому. Если вы себя слушаете… понятно, что вы можете слушать только себя прошлого. Потому что себя будущего еще нету. Если вы себя прошлого слушаете, если у вас есть регулярная практика того, что вы понимаете: «О! А вот здесь я изменился», то вы и в будущем себя услышите.
Это все, кроме прочего, очень позитивный взгляд на жизнь. Потому что, например, когда с вами случается какая-нибудь трагедия, она вас обычно меняет и вы начинаете понимать, что вы живой.
В целом, я человек нерелигиозный, но был бы религиозным, это был бы понятный ответ на вопрос: «На хрена Бог так все сделал?» — вот для чего, чтобы вы находили себя.
Я еще занимаюсь ролевыми играми. Это живые ролевые игры, знаете же — по лесам с мечами. Хорошая игра, как и хороший фильм, и, видимо, как и хорошая жизнь, содержит в себе драму. Если у вас все ровненько, с вами ничего не произошло, вы ничего не заметили. В хорошем фильме вот так вот должно колбасить героя, так же должно происходить в хорошей игре, и у нас весь мир такой же.
Что такое следующая ступень, следующий вы? Это потенциальная бабочка. Вот сейчас с пацаном на картинке это и произойдет.
И еще несколько вопросов в том же духе. Такие же, в общем, банальные слова, как и, собственно, содержание. Я про них сейчас говорить не буду, потому что ответы у каждого свои.
Что такое свобода?
Если бы у меня было больше времени и я бы сейчас с вами говорил про ваши /ответные/ слова, я уверен, большинство людей определило бы это слово как безответственность. Так или иначе, если посмотреть. Есть другие определения. Вот тут написано «свобода». А что такое свобода? Большинство людей, которые пытаются для себя определить слово «свобода» по первому разу, обнаруживает — если им дать постоять в рефлексивной позиции и отнестись к тому, что они сами сказали, — что, оказывается, что они сказали, свобода — безответственность. А свобода — это не безответственность. Не только безответственность. Или — что такое счастье? Что такое смысл? У меня есть мой ответ на все эти штуки. Это трансформация.
Все эти вещи — это формы трансформации. Трансформации человека. Трансформация — это то, что превращает куколку в бабочку. Это обретение нового себя. Старый я умираю, куколка мертвая, бабочка живая. Отказ от себя старого.
Потенциальная бабочка — это «Еще один шаг к смерти» — это цитата из Юкио Мисимы. Мисима был в целом очень яркий чувак. Я с ним очень во многом не согласен, реально, был очень странный парень. Фашист, голубой, самоубийца. Не пример для подражания. Но в целом целостный мэн. Родился при этом очень болезненным пацаном, стал потом чемпионом по бодибилдингу. Учился фехтовать, писал до фига очень ярких романов. Я когда его начитался в юном возрасте — мне сейчас 40, а было примерно лет 18, — на вопрос «как дела?» всем отвечал в течение примерно года: «Спасибо, хорошо. На еще один день ближе к смерти». И я считал это очень позитивным высказыванием.