Леся тыкнула в экран телефона.
5 утра.
Поезд прибывает через двадцать минут, а ее даже никто не разбудил. Леся, которая так и уснула в тревоге и тоске, снова чуть не разрыдалась, но ей стало стыдно, что ее покрасневшие глаза увидят остальные. Она вообще частенько плакала – такой склад души. Чуть что – глаза на мокром месте. И неважно, притащила ей Аля неожиданно кофе из любимой кофейни или Леся увидела, как трогательно жених обнимает невесту на свадебной фотосессии, которую она случайно увидела в парке.
Леся собралась быстро. Спала она все равно в том же, в чем и села в поезд, и ничего не доставала из рюкзака, кроме наушников.
У туалета стояла очередь. Леся раздраженно вздохнула. Глаза чесались после сна и ужасно хотелось писать.
Последним в очереди оказался Сева. Со взъерошенными волосами, сонный, но уже улыбчивый и в хорошем расположении духа, он кивнул ей и зевнул, потом смутился и извинился. Всю Лесину плаксивость смыло, как и не бывало. Она улыбнулась Севе и стала выспрашивать, где они будут жить, как будет строиться их археологический быт, как можно будет в этом быте зарядить телефон и самое главное – как они будут мыться.
Наконец, умывшись, Леся вернулась к своей полке и вместе со всеми высадилась на вокзале Волгограда.
Утро было сырое. Земля еще не прогрелась, и веяло холодом. Стоял июньский утренний туман. Все зевали. Леся поежилась. С какой бы радостью она сейчас приняла теплый душ и закуталась в одеяло.
Александр Александрович, как учитель младших классов, поднял вверх свою кепку и повел всех к уже заказанному автобусу. Леся с облегчением вздохнула, оказавшись в тепле.
– Ехать два часа, друзья, – сказал Александр Александрович, зайдя в автобус последним и внимательно оглядывая членов своей экспедиции. Слипающимися глазами Леся увидела, что ее он осмотрел особенно внимательно. – Отдыхайте, набирайтесь сил. Когда приедем, будем организовывать лагерь.
Леся закрыла глаза и мгновенно уснула. Но сон ее был неуютный. Кресла в автобусе были слишком прямыми, под углом девяносто градусов, и Леся никак не могла устроить голову удобно. Откидывать сиденье назад ей было неловко, вдруг помешает тем, кто сидит сзади, и класть голову на плечо Севе, который сел рядом с ней, ей тоже показалось слишком неуместным. Так она и мучилась, водя затылком то вправо, то влево, сквозь сон чувствуя, как трясется автобус на ухабах проселочных дорог.
Наконец приехали. Все были сонные и утомленные, поэтому вылезали из автобуса медленно и неловко. Кто-то даже запнулся и едва не упал. Лесе было неуютно в собственном теле. Она мечтала помыться, поесть, спокойно поспать и хотела топать ногами от осознания, что всей их группе предстоит еще много работы прежде, чем они смогут отдохнуть. И отдохнуть не на теплых кроватях, а в неудобных маленьких палатках.
Леся огляделась. Автобус высадил их в поле, усеянном холмами, будто кто-то снизу несколько раз ткнул пальцем в землю. Вдалеке стояла маленькая старая церквушка с колоколом. Кажется, заброшенная. И что тут можно найти? Непонятно.
К семи утра солнце уже стало припекать. Леся поняла, что если сейчас, в такую рань, ей жарковато, то к полудню она будет таять от жары.
– Так, ну что, Сева, Костя, Степа, идите копайте погреб и место для печки, – деловито сказал Александр Александрович. – Остальные ставьте палатки. Потом уже установим график дежурств.
Все лениво и нехотя зашевелились. На землю полетели тяжелые рюкзаки. Кто-то из археологов сладко потянулся, кто-то вздохнул, оглядываясь и представляя, сколько еще предстоит сделать. Через десять минут такого промедления все принялись за работу.
Леся неловко потопталась в стороне. Куда себя деть, она не имела ни малейшего представления. Ее отец часто ходил в походы и ездил на охоту с друзьями, но она сама терпеть не могла ночевки на природе. Ей казалось, что она ощущает, как муравьи забираются ей в ухо. И палатки… ведь в них обычно грязновато… А еще эти постоянные походы в кусты. Но делать нечего. Назвался груздем, полезай в кузов.
Больше не в силах стоять в стороне, Леся огляделась. Первая, кого она заметила, – Маша. Но к ней Лесе очень не хотелось идти. Почему-то у них не клеился разговор. Машина неопрятность будто отражалась на ее общении с другими, она не была обаятельна, а Леся в свою очередь не могла тянуть общение одна.
Леся собралась, натянула на лицо приветливую улыбку и подошла к одной из незнакомых девушек, пытающейся вставить какую-то огромную тонкую палку в огромное полотно.
– Привет, может, чем-то нужно помочь? – спросила Леся.
Девушка подняла голову и посмотрела на Лесю снизу вверх. Леся улыбалась изо всех сил.
У девушки было круглое, детское лицо с пухлыми щеками, нос картошкой и маленькие, тоже круглые глаза. Волосы пушились, и она постоянно откидывала тыльной стороной ладони выбивающиеся из косички пряди. На вид ей было не больше восемнадцати лет, но Леся догадалась, что, раз эта девушка, вероятно, студентка истфака и, судя по ее виртуозному обращению с палаткой, не первый раз в таких экспедициях, значит, все же она постарше.
– Иди вон вставляй другие дуги в клапаны. Так быстрее получится, – сказала девушка и сразу же вернулась к своему занятию.
Леся неловко присела у противоположного края палатки. Так, вот это наверно дуга. А куда ее вставлять? Где-то должна быть дырка… Леся стала просматривать ткань. Сердце ее взволнованно билось. Было страшно не справиться. Но вот оно! Леся стала просовывать дугу в клапан. Потом еще одну.
– Теперь поднимаем! – скомандовала девушка.
Леся кивнула.
Наконец палатка начала походить сама на себя.
Потом они стали гнуть эти дуги, чтобы прикрепить их к основанию брезента. Лесе это далось легко – сказались пять лет усердных тренировок наравне с мужчинами. А вот другая девушка аж покраснела от усердия.
– Давай помогу, – сказала Леся.
Девушка кивнула и отступила, потирая одну руку.
– Клево, – сказала она, когда Леся закончила. – Ну ты богатырша.
– Я просто в зал хожу. Уже могу приседать со штангами 60 кг.
– А я только 60 килограмм конфет могу съесть, – сказала девушка и похлопала себя по животу.
Леся засмеялась.
– Катя, – широко улыбнулась девушка.
– Леся.
– Да я знаю, ты чего. Про тебя все первым делом выспросила у Севки. Новое лицо наконец-то. Че ты, как? Еще не хочешь домой?
– Да так, знаешь, скучаю просто по семье.
– Это бывает, – бодро сказала Катя и снова провела ладонью по гладкому лбу, убирая выбившиеся пряди. – Я в первый день всегда плачу. Скучаю страшно по своим. Но потом ничего. Втягиваюсь. Работы будет тьма, ты даже дышать будешь забывать, не то что скучать по кому-то.
Они принялись прикреплять к палатке тент, чтобы она не промокла в дождь и выстояла во время сильного ветра.
– А ты сколько раз уже ездила в такие экспедиции? – спросила Леся.
– Это вот третий. Нас с первого курса заставляют. А мне нравится у Александра Александровича. Тут хотя бы какие-то сокровища. Ерундовина, конечно, но все равно интересно.
– То есть ты не веришь?
Катя пожала плечами.
– На сказки похоже все это. Закопали какие-то сокровища, надо найти… Не знаю. Люди, я думаю, не дураки. Думаю, что все уже давно нашли, просто не сказали никому. Да и вообще. Не в фильме ж живем, чтобы вот так – хоп! И клад! Но тут все равно интересно. По вечерам обычно песни под гитару, если не особо устали за день. И на свежем воздухе спится лучше. И еда вкуснее. Я не жалею, что езжу.
После всех манипуляций нужно было забить колышки, и палатку можно было считать готовой. Катя достала из своего рюкзака небольшой молоточек. Леся вспомнила, что в списке вещей действительно был молоточек, но она не купила его, подумала, что это шутка и что молоток нужен на совсем уж крайний случай. Леся огляделась. Все остальные тоже были заняты палатками. Вряд ли кто-то сейчас мог бы поделиться такой необходимой вещью. Тогда Леся взяла камень, которым будет удобно забивать колышки, и принялась за дело.
Когда с установкой палатки было покончено, Катя и Леся отошли на пару шагов и полюбовались своим творением.
– Красота, – сказала Катя восхищенно и подпрыгнула от удовольствия.
Леся от души потянулась и посмотрела, как дела у остальных. Поле, которое еще полчаса назад стояло пустое, вдруг ожило. Повсюду стояли желтые, зеленые и красно-оранжевые палатки. Трое парней устанавливали походный душ, другие – биотуалет, третьи – занимались тентом, под которым, очевидно, будет располагаться кухня и столовая. Оттуда уже шел приятный запах, видимо, дежурные, которых выбрали по приезде, что-то приготовили.
– О, тушенка с гречкой, – сказала Катя, принюхиваясь, – вкуснота, Леська! С голодухи да на свежем воздухе! Я ничего вкуснее в жизни не ела.
Через пару часов все приготовления в лагере завершились. Время близилось к полудню. Солнце припекало особенно сильно. Леся сняла рубашку, которую накинула утром, и закатала джинсы повыше. Казалось, что печет не только сверху, но и снизу – такое тепло исходило от земли.
Все собрались на обеденном бревне, как сразу же обозвала его Леся, как только им выдали гречневую кашу в металлической походной посуде.
– А как вы тут обычно моетесь? – спросила Леся шепотом, наклонившись к Катиному уху. Этот вопрос волновал ее уже не один час.
– Вон там, видишь, четыре палки и на них ткань? Это походный душ. Но там мало воды обычно, нужно очередь заранее занимать. Мне это лень. Я обычно хожу на речку. Тут она тоже должна где-то быть поблизости наверняка, нам с тобой нужно походить и поискать. И еще вариант, попроситься в баню в ближайшей деревне. Обычно местные жители не отказывают. Но мы и платим им. А вообще ты скоро поймешь, что чистоплотность – это последнее, что будет тебя волновать при раскопках.
Леся пришла в ужас. Речка, чужие бани… Она представила, сколько микробов можно подцепить. И если начнется цистит… А тут до больницы часа два добираться. Она останется бесплодна. А если у нее уже что-то не так? Она никогда не уделяла внимание матке и, если и делала УЗИ, то лимфоузлов.