Как и всегда во время приступа ипохондрии, Лесе захотелось потянуться к телефону и записаться к врачу, но она вспомнила, что телефон ее валяется в палатке и толку от него на этом поле нет, потому что связь ловит только на вершине холма.
Погружаться в тревогу Лесе было стыдно. Столько незнакомых людей. Перед ними никак нельзя начать паниковать. Леся опустила руку и провела ладонью по шершавой поверхности нагретого бревна, на котором они сидели. Она вся затаилась и просто ждала, когда станет легче. Внутренняя сирена визжала. Казалось, что если Леся в ту же секунду не запишется к врачу, то умрет в страшных муках от болезни, которую проглядела. Но Леся держалась. Она упорно продолжала сидеть на месте и слушать, что ей рассказывает Катя про порядки в экспедиции. Леся мало что понимала, потому что все ее внимание было сосредоточено на мыслях о том, как далеко она от цивилизации и врачей, но все же для вида она кивала и улыбалась.
Когда закончился обед, Александр Александрович разрешил всем заниматься своими делами и готовиться к завтрашней работе. Сам он вместе с Севой и некоторыми аспирантами, кто захотел, ушел осматривать местность и намечать, где начнутся раскопки. Других аспирантов он отправил вместе со студентами и Лесей искать речку.
– Ну что, Лесь, – спросила Света, аспирантка лет двадцати восьми, – какие у тебя первые впечатления?
– Пока не поняла. А ты сколько лет уже ездишь?
– Я вообще живу на раскопках. В год надо несколько статей сдавать, чтобы потом защитить кандидатскую.
– Ты про сокровища пишешь кандидатскую?
Света рассмеялась.
– Ты что, я ее тогда двести лет защищать буду.
Леся смутилась и посмотрела на Катю.
– Мы, конечно, ездим с Сан Санычем в экспедиции, но не столько ради этих сокровищ, – пояснила Катя. – В них никакой нормальный ученый не верит. Слишком уж давно это все было и слишком много всего в истории уже произошло, чтобы рассчитывать, что они действительно до сих пор никем не найдены.
– Над Сан Санычем и так все посмеиваются. Он же большую часть карьеры убил на эти поиски, – добавила Света. – Мне такое не нужно. Я хочу все-таки не ерундой заниматься, а настоящей наукой. И в экспедиции с Сан Санычем езжу исключительно потому только, что при раскопках мы находим другие артефакты. А вообще его жалко. Умный мужик, не вылезает из библиотек, но все ради каких-то детских сказок. А ты, кстати, почему решила поехать с нами? Я так поняла, что ты не историк.
– У меня ипохондрия сильная. Ну и еще там личные проблемы. Папа подумал, что, может, так я смогу отвлечься. Все-таки приключение.
– Ну приключенческого в том, чтобы копаться в земле, мало. Уже завтра ты поймешь, что в общем-то ничего интересного в нашей работе нет. Откапываться будут либо осколки какие-то, либо, если повезет, скелетики.
– А куда дальше-то? – крикнула Катя, видя, что ребята, которые шли впереди, остановились и огляделись. Те пожали плечами.
– И связи нет, – добавила Света.
– Значит, сейчас будем спрашивать у кого-нибудь, – сказала Катя бодро.
Леся огляделась, жмурясь от яркого солнца. Они шли по проселочной дороге уже минут пятнадцать, и за все это время еще не проехала ни одна машина и не прошел ни один человек.
– Я точно помню по карте, что река на севере. Давайте просто продолжим идти вперед, – сказала Света.
– Да мы уже повиляли, Свет, – крикнул ей Степа – огромный, как медведь, и волосатый, с бородой, аспирант. – Сейчас вообще непонятно, где север.
– Где мох, там и север! – бойко сказал Костя.
– Физика рулит! – добавил Гера.
И они дали друг другу пять.
– Первокурсники? – снисходительно спросила Света.
Те радостно закивали. Гера и Костя напомнили Лесе опоссумов из «Ледникового периода».
– Оно и видно, что ума нет, – негромко сказала Света, а потом уже добавила: – Миф этот ваш мох.
– Мох – миф?
– Моха нет?
– Миф мох!
– Мих моф!
И Гера с Костей сложились пополам от смеха. Леся сдержалась, чтобы не опозориться в глазах Светы и Кати, но ей и самой хотелось подойти к Гере с Костей и сказать: «Мофа вообще нет! Он мих!» Вместо этого она вспомнила, что по привычке захватила с собой телефон.
– У меня есть компас, – сказала она. – В айфонах он по умолчанию скачен.
– О, молодец! – пробасил подошедший к ней Степа. – Разреши, – и взял у нее телефон с включенным приложением. Леся почувствовала сильный запах пота от него и как бы случайно, чтобы не смутить Степу, сделала шаг назад.
Разобравшись с направлением, пошли дальше. Леся с Катей говорили о ерунде, но как-то легко. Их разговор шел без напряжения. Иногда они даже над чем-то хихикали.
Перед ними в одиночестве шла Света. А все остальные – большой компанией впереди нее.
Вдруг сзади послышался шум машины. Все оглянулись. Из-за холма ничего не было видно, но через минуту показался черный уазик. Поравнявшись с группой археологов, он остановился. Окно опустилось, и молодой крепкий парень с помятым, будто опухшим лицом крикнул:
– Заблудились, что ль?
Степа подошел к уазику. Леся обрадовалась, что они отправились к реке не только девчачьей компанией. Почему-то с огромным простоватым Степой было спокойно. Лесе казалось, что любого их обидчика он может переломить, как тоненькую веточку.
– Река, не подскажете, где? – спросил Степа.
– Река-а-а, – протянул парень, – да вы все прямо-прямо. Там через километр будет спуск. И река уже.
Степа поблагодарил его, и парень уехал.
Наконец через пятнадцать минут добрались. Леся оглядела речку. Неширокая, сдерживаемая берегами с двух сторон, она мирно текла, освещенная жарким солнцем.
Ребята сразу же поснимали одежду и как есть – парни в трусах, а девочки в трусах и лифчиках побежали в воду. Только Степа осторожно сложил свою футболку и шорты и аккуратно, сначала потрогав пальцем правой ноги воду, вошел в речку.
Леся зависла на берегу. Она торговалась с собой всю дорогу. С одной стороны, Леся страшно боялась что-то подхватить в холодной пресной воде. Как лечиться в таких условиях – непонятно. А еще ей не давала покоя мысль о том, сколько людей там утонуло. Конечно, в море тонуло больше, но оно такое большое, что там как-то и не думаешь о таком, а здесь… Но с другой стороны, Леся стояла под палящим солнцем и чувствовала, как из-под мышки течет капелька пота к талии. Все тело казалось грязным и липким. Леся не могла стерпеть такого, поэтому тоже сняла закатанные джинсы, майку и, как есть, в нижнем белье, быстро побежала в воду. Ей было неловко показывать свое обнаженное тело, хотя она и знала, что живот у нее плоский, а попа подкачанная, но от этой ненужной стыдливости Леся не могла избавиться с двенадцати лет, когда еще была пухленькой.
Вода оказалась ледяной, и у Леси перехватило дыхание. Ребята плескались и плавали, а ее хватило только на то, чтобы два раза нырнуть и быстро выбраться. На берегу она неловко, как могла, обтерлась джинсами, потом села на них, натянула майку, положила подбородок на согнутые в коленях ноги и стала смотреть, как купаются остальные. После холодной речки палящее солнце казалось раем. Оно нагревало Лесино тело и убаюкивало. Глаза ее стали слипаться, и она не сразу заметила, что около нее остановился кто-то еще.
– Ты уже искупалась? – услышала она Севин голос.
Леся повернула голову, положила на колени правое ухо и посмотрела на Севу снизу вверх. Он заслонял солнце, и казалось, что у него на голове нимб. Леся улыбнулась ему.
– Так чего не купаешься? – спросил Сева.
– Я уже.
– И как водичка?
– Ледяная.
– В такую жару самое то.
Сева быстро стянул с себя штаны и майку. Леся, все еще сонная, залюбовалась его подтянутым молодым телом. От него так и веяло юностью, силой, сноровкой.
Сева тоже не стал долго купаться. Пару раз окунулся и присоединился к Лесе. Вытираться он не стал – так и сидел, а с его волос и кожи стекала вода.
– Ну что, как тебе походная жизнь, сокровище? – спросил он.
Леся, все так же лежа на своих согнутых в коленях ногах, сонно, медленно вздохнула и пожала плечами. Ее совсем разморило.
Они сидели в тишине. Чириканье птиц, шум дубрав, мерное дыхание Севы – все это успокаивало.
Наконец все остальные тоже наплавались и вылезли из реки. Леся поднялась, натянула джинсы, взяла в руки кроссовки и вместе со всеми направилась назад. Сева шел рядом с ней и Катей и травил байки о прошлых экспедициях.
– Кать, а помнишь, как в том году первокурсники?
– Что?
– Ну граната!
– А!
И Катя засмеялась вслед за Севой. Леся вежливо улыбалась и ждала, когда ей расскажут эту историю.
– У нас в том году раскопки были там, где проходили бои во время Великой Отечественной, – начал Сева. – Как обычно, взяли с собой первокурсников. Всех строго проинструктировали, как себя вести в разных случаях. Потому что бывает правда всякое, но сейчас не об этом. Идем мы уже в лагерь после тяжелого дня на раскопках. И вдруг смотрим – один из первокурсников достает из кармана гранату без чеки, перекидывает ее из рук в руки, а потом убирает в другой карман. Опешили все. Дядя Саша, мне кажется, поседел на процентов семьдесят именно тогда. Первый подлетел к этому парню Степа, схватил гранату, положил на землю, велел всем отойти метров на сто, вызвал полицию, чтобы они обезвредили, и только потом этому малолетнему придурку надавал столько подзатыльников, что потом у Степы рука болела. А ведь Степа самый флегматичный человек, которого я знаю.
– А когда вернулись в лагерь, – добавила Катя, – Сан Саныч заставил всех выстроиться в шеренгу и вывернуть карманы.
– Да, шмон был мировой.
Катя с Севой снова засмеялись. Потом Катю подозвала Света, и Леся с Севой продолжили путь вдвоем. Они немного отстали от остальных, потому что шли неспешно. Катя несколько раз оборачивалась и поторапливала их, но Леся так утомилась и разомлела, что не была способна идти быстрее.
Вдруг Леся заметила, как Сева засмотрелся на ее шею, когда она перекинула свои высохшие на солнце волосы на другой бок. «Неужели я ему нравлюсь?» – подумала Леся. Ей стало грустно. Она скучала по Ярославу, она хотела нравиться именно ему. А Сева был просто хорошим, но ничего особенного Леся не чувствовала.