Когда добрались до речки, все разделись до нижнего белья и зашли в воду по колено. Но речка оказалась не лучшим вариантом для мытья. Сама по себе холодная, к вечеру она едва нагрелась. Дрожа, Леся только один раз, как могла, помыла голову шампунем и несколько раз нырнула, прочесывая волосы. Вдруг ее нога коснулась чего-то пушистого в реке. Леся завизжала и вылетела на берег. Сердце ее сильно билось. Катя тоже выбралась на берег почти сразу. Еще через пару секунд около Леси оказались и Сева с Ромой.
– Ты чего? – спросили они вразнобой.
– У меня нога куда-то провалилась, а потом задела что-то пушистое. Фу! – Лесю передернуло.
– А, это выдры, наверно, – бодро пояснила Катя и быстро натянула на себя футболку. Леся уже успела заметить, что Катя немного стеснялась своего тела.
– Выдры?
– Ага, у них норки в воде. Ты, наверно, туда и наступила.
Леся скривилась и закрыла лицо руками.
– Ну и напугала ты нас! – сказал Сева. Рома кивнул.
Ребята вернулись в речку, а Катя и Леся остались ждать их на берегу.
Когда страх прошел, девушек настиг холод. Стуча зубами, они обхватили себя за колени и так и остались сидеть. Согревались.
– К-к-как т-ты эт-то т-терпишь к-каждый г-год? – спросила Леся, трясясь от холода и наблюдая, как плавно солнце укатывается за верхушки елей.
Катя пожала плечами.
– Д-д-д-да нормально, п-п-прив-выкаешь. П-п-п-потом в-войдешь во в-вкус.
– С-с-сомневаюсь.
– О-один раз я так од-дичала, что даж-же заб-была, как пользоваться к-краном, когда ввернулась домой.
Еще через неделю Леся уже не могла поднять руку из-за выросших в подмышке волос. Лето выдалось совсем жаркое, и работала Леся в майке, обмазавшись кремом против загара. Но когда она обнаружила, что волоски начинают вылезать из-под мышки вьющимися змейками, то больше не могла этого выносить. Ей срочно нужно было нормально и по-человечески помыться, а не пять минут окунаться в холодной речке.
Катя, хоть и нисколько не страдающая из-за волос на руках и ногах, согласилась с тем, что немного отдохнуть не помешало бы, и решительно вызвала А. А. на разговор. Тот был очень недоволен, но все же позволил всем отдохнуть один день. Катя сказала, что они пойдут в ближайшую деревню и напросятся к кому-то из местных в баню.
– Мы так каждый год делаем. Люди обычно с удовольствием помогают. Жалеют нас, видимо. Но мы и платим, поэтому скажи вот что, у тебя наличка есть?
– Да, я снимала пару тыщ.
– Супер, этого даже много. Мы обычно все рублей по пятьсот скидываемся. Так, в знак благодарности, ну и за веники.
Все в лагере были в восторге от идеи отдохнуть и помыться в баньке, кроме А. А. и Маши.
– Нам нужно работать! – упрямо говорила она.
– Машуль, – пытался сгладить углы Сева, – из-за одного дня отдыха мы особо не отойдем от плана.
– Отойдем!
Сева улыбнулся Маше и попытался ее пощекотать. Леся удивилась, ей казалось, что Сева и Маша почти не общаются, а сейчас он позволил себе такой дружеский жест.
– Прекрати! – возмутилась Маша. – Идите вы куда хотите, хоть на все четыре стороны. А я буду потихонечку копать.
Итак, двенадцать человек направились по проселочной дороге в деревню. В руках у них были сумки с шампунями, мочалками и чистой одеждой, на плечах висели полотенца.
Шли шумно.
Перспектива отмыться от песка и отмокнуть в баньке всех взбодрила. Особенно расшутились и расшумелись Костя и Гера. Они сорвали куст крапивы и побежали за напуганными девочками-первокурсницами. Катя, Леся, Сева и Рома шли вместе. Они не то чтобы были одной сформировавшейся компанией, но все-таки частенько оказывались вчетвером во время раскопки курганов и перебрасывались парой-тройкой слов. В этот раз они тоже, не сговариваясь, объединились. Впереди шли Леся и Катя, а позади Рома и Сева. Девушкам приходилось постоянно оборачиваться, чтобы общаться с парнями. Иногда для удобства они менялись парами: Сева шел рядом с Лесей, а Катя с Ромой. Когда в очередной раз Сева занял свое место рядом с Лесей, та обернулась, чтобы что-то спросить у Кати, и с удивлением обнаружила, что подруга и Рома весело болтают о чем-то своем. Лесе стало даже завидно, потому что с ней Рома обычно держал вежливый нейтралитет. Потом уже, когда они снова поменялись парами, Катя объяснила Лесе, что уже три года пересекается с Ромой на раскопках у Сан Саныча, и они давно стали друзьями, и что не нужно брать на свой счет его замкнутость, просто вот такой вот он молчун и интроверт.
В очередной раз поменялись парами. Сева пошел рядом с Лесей, и их локти начали изредка сталкиваться. Леся смущалась. Пусть мысли о Ярославе уже поутихли, она все равно не чувствовала к Севе ничего такого особенного, что подсказало бы ей, что вот она, любовь. Самой Лесе было неловко отойти на такое расстояние, чтобы не создавать странной ситуации, и Сева почему-то тоже не отодвигался.
– Слушай, – спросила Леся, не зная, о чем еще поговорить, – а почему твой дядя так грезит этой короной Пугачева? Что в ней такого особенного?
– Ну как, азарт! По легенде, была у Пугачева невероятной красоты корона с кучей бриллиантов. Именно в этой короне Пугачев провозгласил себя царем Петром III, когда начал готовиться к походу на Москву. И корону эту он спрятал в одном из местных курганов при отступлении. Как сама понимаешь, огромное состояние на нынешние деньги. Хотя, конечно, корона – легенда. Нет точных свидетельств, что она правда существовала. Но дядя верит.
– Почему? Почему он так убежден, что сокровище вообще существует?
– О, – подала голос Катя сзади, – это очень интересная история! Тут целый детектив. Расскажи, Сев!
Леся обернулась, улыбнулась Кате, потом бросила взгляд на Рому, увидела, что он поймал ее взгляд и робко улыбнулась ему тоже, хотя она его немного побаивалась. Рома едва поднял уголки губ.
– В нашей семье есть поверье, – сказал Сева. – Передается из поколения в поколение. Моя прапра- и еще много раз прабабка была известной в Волгограде знахаркой. И принесли ей как-то раненого казака из армии Пугачева. Они отступали и оставили его лечиться. Он умер, но перед смертью в бреду все повторял имя Ульяна, а потом вообще выдал, что там, куда смотрит Ульяна, там и нужно искать богатства.
– И кто такая эта Ульяна?
– Что-то типа полевой жены, – сказал Рома.
Леся оглядела всех изумленно:
– Вы что, все тут разбираетесь в теме?
– Мы с Севой с детского сада это слышим, – ответил Рома.
– А я уже третий год в экспедициях. Аспиранты тоже всякое разное болтают, – сказала Катя.
– Ладно, хорошо. Но и что, что известно, кто такая Ульяна. Как понять, куда она смотрела в тот момент, когда закапывали клад?
– А вот это самое интересное и самое тупиковое, – сказал Сева. – В момент, когда эту корону закапывали, Екатерина II уже приказала схватить жен Пугачева и его детей. Они содержались под стражей.
– В смысле жен?
– Ну первая жена, и вот полевая. Он на ней тоже женился, но брак, конечно, не считался законным.
– А наложниц там сколько было – не сосчитать, – простодушно заметила Катя.
– Тогда получается, что пользы от информации, которая сохранилась в вашей семье, нет?
Сева пожал плечами и сказал:
– Я к этому изначально относился всегда просто как к красивой легенде. Но дядя считает, что мы что-то упускаем. Но понятное дело, что упускаем. Где гарантия, что сказанное казаком вообще передано верно. Что прабабка правильно имя услышала. Что следующий, кому она передала знание, не перепутал Ульяну и Аню, или вообще вдруг забылась какая-то важная деталь, связанная с этой Ульяной. Вдруг это и не живая женщина, не знаю.
– Поэтому Александр Александрович и выбрал просто копать везде, где предположительно может быть закопана корона, без разгадывания шифров, – сказал Рома. – Грубый подход и активная жизненная позиция. Может, рано или поздно ему повезет.
– Другим искателям сокровищ Пугачева не везло, – сказала Катя.
– Но у них и нет доступа к тем документам, которые есть у ученых.
– Это точно, – сказал Сева. – Дядя изучил все что мог. Все карты, все протоколы допросов, все воспоминания, все городские легенды.
А между тем они пришли. Деревня, в которую их привела проселочная дорога, состояла из двадцати домов – не больше. Последняя избушка стояла у густого леса.
Они прошли во двор самого близкого к ним домика и постучали в дверь.
Сначала долго никто не открывал, а потом на пороге показалась маленькая, усохшая старушка. Она смотрела недоверчиво на улыбающегося Севу и хмурилась.
– Здравствуйте, мы с тут с археологической экспедицией, – сказал он.
– А?
– Говорю, мы историки, копаем курганы тут недалеко.
– Ну?
– Можно мы у вас в бане помоемся? Мы заплатим.
Старушка покачала головой:
– Нет у меня бани с тех пор, как дед мой помер, не топлю.
И закрыла дверь перед носом Севы.
– На моей памяти, – засмеялась Катя, – это первая женщина, которая устояла перед твоим обаянием.
Рома тоже улыбнулся. Лесю поразила эта искренняя, широкая, простая улыбка. До этого Рома только хмурился. А сейчас, посмотрите-ка! Катя ему, что ли, нравится?
Сева почесал затылок, развел руками и пошел к следующему дому. Все остальные змейкой поплелись за ним. Он постучал снова, появилась старушка, но снова отказ. Видимо, испугалась, подумала, что воры или бандиты.
У следующего дома все уже со смехом переглянулись. Вот будет забавно, если они так и не помоются в бане! Сева пригладил волосы и вошел во двор. Там уютно полненькая старушка что-то делала на грядках под окнами. Сева крикнул, не проходя дальше калитки:
– Здравствуйте, хозяйка!
Леся улыбнулась. Это приветствие перенесло ее на десять лет назад, когда ее бабушка еще жила в деревне и они с мамой приезжали к ней на все лето. Тогда бабушкины соседи тоже с такими словами входили во двор и даже в дом.
– Здравствуйте-здравствуйте, – ответила старушка, разогнувшись и сложив руки над глазами домиком, чтобы защититься от палящего солнца и лучше видеть гостей.