Вечером в лагере во время ужина Сева встал и торжественно сказал:
– Предлагаю тост за Лесю, которая впервые имела дело с нашим древним предком! За Лесю и Йорикессу!
Все похлопали и шутливо поулюлюкали, кроме Маши, которая почему-то никогда не проникалась общим весельем. Ну и, конечно, А. А. Тот никогда не ел вместе со всеми, всегда уходил в свою палатку.
Леся рассмеялась и бросила взгляд на Рому. Он тоже, как и все, смотрел на нее с теплом и улыбкой.
– Ну что вы в самом деле! Я так перепугалась!
– Это нормально, – кивнула Катя. – На меня вообще один раз буквально выпрыгнул череп из земли. Как-то я так что-то там поддела, что он мне чуть глаз не выбил.
Все зашумели, рассказывая свои истории. Вдруг Катя наклонилась к Лесе и прошептала:
– А если эта женщина… Ну, которую мы нашли, как-то связана с Пугачевым? Вдруг она и есть, например, Ульяна, и мы копаем в правильном месте? Как думаешь?
Леся закивала:
– Я об этом тоже сразу подумала.
Их услышал сидящий рядом аспирант Боря. Леся с ним мало общалась. Он был холодный и замкнутый, как Маша.
– А вы, я смотрю, девушки, уже в сокровища поверили, – с ехидцей сказал он.
Лесе стало неприятно. Она предпочла ничего не отвечать, но вот Катя не сдержалась:
– Ну а если действительно что-то найдем?
Боря снисходительно улыбнулся.
– Если только в мечтах, потому что суровая научная реальность говорит, что сокровищ здесь не будет.
Их спор привлек внимание других. Мнения тут же разделились, все спорили, но старались не говорить так громко, чтобы их мог слышать А. А. в своей палатке. Леся заметила, что все его побаивались, но не потому, что уважали, а скорее побаивались, как бешеную собаку: лучше не трогать, и тогда не укусит.
А через пару дней случилось еще одно происшествие.
Когда сняли очередной культурный слой, Гера попросил Лесю поменяться с ним местами под предлогом, что он устал от Кости и хочет отдохнуть. Леся поверила, хотя и понимала, что, скорее всего, эти шутники ее обманывают, но пока не могла понять зачем. Вскоре Леся об этом забыла, потому что под ее лопатой мелькнуло что-то интересное. Она хотела наклониться и вытащить, но вспомнила, что по правилам в таких случаях нужно звать кого-то более опытного. Леся подозвала всех, крикнув: «Кажется, я тут что-то необычное нашла!» Все засуетились, стали осторожно доставать. Никто не дышал.
Выяснилось, что это глиняная статуэтка не больше десяти сантиметров. Присмотрелись… А внизу, у основания, «Ульяна». Все ахнули. Неужели после стольких поисков!.. Неужели!.. Видимо, этой статуэткой и обозначили место, где зарыт клад. Как все просто и ясно, оказывается. Вот и вся загадка.
Все галдели от восторга, но больше всех светилось лицо Александра Александровича.
По такому случаю решили вернуться в лагерь. Все поедят, пока А. А. внимательно изучит статуэтку. В этот день была очередь Леси и Кати дежурить. Они быстро пожарили яичницу с колбасой на маленькой газовой плите и разложили ее по тарелкам.
– Все, мои золотые, – крикнула Катя, – можете подходить, мои голодные котятки.
Девушки отдавали каждому тарелку. Гера спросил, забирая тарелку:
– А если мы котята, то можно царапаться, если невкусно будет?
– Можно, но в деревнях котят обычно топят, имей в виду, – бойко ответила Катя. – Следующий!
Подошел Рома, и Леся подала ему металлическую чашку. Их пальцы случайно соприкоснулись, когда он забирал тарелку. Леся вскинула глаза, потом отвела их и тихо сказала:
– Приятного аппетита.
– Спасибо, Лесь, – тоже негромко ответил он и отошел.
Лесе показалось, что она сейчас упадет. Все внутри будто опустело.
Вдруг из своей палатки ураганом вылетел А. А., увидел Лесю и подлетел к ней. Леся отступила, так ее испугал его жестокий, бешеный взгляд. А. А. обогнул стол и схватил Лесю за плечи.
– Смешно тебе?! Смешно?!
Рядом вмиг оказался Сева.
– Дядя Саша, прекрати!
– Эта она! Дрянь! Смешно тебе? Повеселилась?
Сева и Рома оттащили А. А. от Леси. Катя обняла ее. Сквозь слезы Леся спросила:
– Что я сделала?
– Она еще спрашивает! Признавайся уже давай! Что ты смотришь! Или скажешь, не ты эту статуэтку подкинула? Скажешь, не ты?
– Не я!
Леся не удержалась и всхлипнула. Она вся похолодела от ужаса и шока. И больше всего мечтала позвонить отцу, чтобы тот уничтожил А. А.
– Не ври!
– Дядя Саша, да что случилось?!
– Статуэтка эта обычная, а никакая не старая! Ее нашла эта! И она единственная, кто здесь ради интереса. Красные ногти эти!.. Она не уважает никого из нас! Ей наплевать на наш труд!
– Это неправда! Я ничего не делала!
Вдруг Гера и Костя, опустив голову, подошли к ним.
– Это мы сделали.
– Что? – от бешенства А. А. не сразу их понял.
– Мы решили, что всем надо немного расслабиться. Сделали вчера статуэтку из глины, обожгли в консервной банке и подкинули сегодня. Попросили специально Лесю с нами поменяться, чтобы по-настоящему неожиданно получилось.
Все затихли, переваривая услышанное. А. А. оправил свою одежду.
– Вы двое можете быть уверены, что из института за несдачу моего предмета вы вылетите, – сказал он холодно.
Развернулся и хотел было уйти, но Катя крикнула:
– А не хотите перед Лесей извиниться?
Леся отвернулась. Это все было невыносимо. Позорище. Так унизительно. И никакие извинения ей не нужны. Она немедленно найдет место, где есть сигнал, позвонит отцу и все расскажет. И свалит отсюда подальше. Хватит с нее. Это, в конце концов, ни в какие ворота!
– Да, Олеся, я приношу свои извинения, – сказал А. А. и, наконец, ушел.
К Лесе подошли все участники экспедиции и стали успокаивать, как за неделю до этого Настю. Она кивала, пыталась сдержать слезы и не разрыдаться окончательно, но пережитое унижение так давило на грудь там, где был воздушный шарик со слезами, что он больше не мог сопротивляться и лопнул. Леся разрыдалась.
– Извините, ребят, я нормально… Я просто хочу немного… Я сейчас приду… Да нормально, да.
Она высвободилась из всех объятий и поспешила по проселочной дороге куда глаза глядят. Слезы застилали глаза. Солнце пекло макушку, шею, по спине сбегал пот. Ноги принесли Лесю к реке.
Она села на песок, положила лицо в ладони и разрыдалась от души, до дрожи, до икоты, до головных болей. Вдруг плеч ее кто-то коснулся. Она вздрогнула, подняла голову и увидела Севу. На задворках сознания возникло сожаление, что он видит ее красное заплаканное лицо. Она знала, что ничего в этом зрелище приятного нет и красиво выглядит девушка после слез только в кино. А еще глубже сидела досада из-за того, что он вообще пришел. Зачем это? Ей от его присутствия ни горячо ни холодно.
– Как ты? – спросил Сева.
– Нормально, – и шмыгнула. – Все хорошо.
Сева присел рядом с ней.
– Я хочу еще раз попросить у тебя прощения за дядю.
– Да, хорошо.
Сева помедлил.
– Могу я попросить тебя не рассказывать об этом своему отцу?
Леся всхлипнула. Лишиться защиты и возмездия добровольно? Но ведь ее просят… И просит Сева. Ведь он ни в чем не виноват перед ней. Но все-таки почему она должна сохранить произошедшее в тайне? А. А. сошел с ума! Его нужно поставить на место.
Сева верно истолковал молчание Леси и продолжил:
– Я понимаю, что ты имеешь полное право… Что дядя заслужил выслушать от твоего отца много разного… И что в принципе это абсолютно непозволительное поведение. Я только… – он помедлил, – только хочу объяснить тебе его реакцию, и, может быть, ты если не поймешь его, то хотя бы пожалеешь.
Леся равнодушно пожала плечами.
– Мой дядя бредил этим сокровищем и нашей семейной легендой с самого детства. Я мало знаю про его детство, но от отца слышал, что из-за того, что дядя был замкнутым книжным червем, в детстве над ним постоянно издевались в школе. А он продолжал сидеть над учебниками истории вместо беготни с друзьями. В институте тоже все преподаватели сразу стали относиться к нему с иронией. Постоянно подначивали, говорили: «Учись лучше, Сашка, а то сокровище кто-то поумней найдет». До сих в научном мире на него смотрят свысока. Он хоть и получил научное звание, много работ написал, но все равно, как только он начинает говорить о Пугачеве, все профессора сразу начинают улыбаться в бороды. У дяди даже невеста была, но ей так было стыдно из-за его идеи, что она поставила условие: либо она, либо сокровище Пугачева. Дядя выбрал ее, но его хватило на два месяца, потом он стал изучать архивы по ночам. Она узнала, закатила истерику. Развелись. В ЗАГСе она сказала, что ей стыдно за него и она не хочет связывать с таким ничтожеством больше ни единой минуты своей жизни. Это мне уже мама рассказывала, а мама слышала, как дядя Саша это папе рассказывал и плакал. Вот у него осталась в жизни единственная мечта. Ради нее он перетерпел столько унижений и лишений и вынужден терпеть до сих пор, выпрашивая финансирование у богатых людей, которых дядя терпеть не может именно из-за того, что вынужден перед ними пресмыкаться. Просто пойми, что уже несколько лет он ездит на раскопки и каждый год, полный надежд вначале, он возвращается ни с чем и понимает, что должен продолжать унижаться и быть посмешищем дальше. И сегодня он просто в очередной раз сошел с ума от горя.
Леся слушала, не глядя на Севу. Ее интересовало, как раскачиваются деревья над рекой. Завороженная этим зрелищем, она постепенно успокоилась.
– Хорошо, я не буду говорить отцу, – сказала Леся, немного подумав, и вытерла глаза. Она уже пришла в себя и снова собралась с силами.
– Спасибо! Я безумно благодарен тебе! – Сева схватил Лесину руку и прижался к тыльной стороне губами.
Леся смутилась, но руку не убрала, хотела подольше понаблюдать за своими чувствами. Тепло ли ей? Возникает ли у нее внутри что-то такое этакое? Хочется ли ей, чтобы Сева поцеловал ее в губы?
– Но знай, – сказала Леся серьезно и строго, без своей веселости и легкости, – что я больше не уважаю его. Больше того, я его терпеть не могу. И никогда не хочу оставаться с ним наедине.