– Я понимаю.
– Но отцу не скажу.
– Спасибо, – повторил Сева.
Леся посмотрела на него. Сева смотрел на нее. Солнце подсвечивало его светлые волосы. Он улыбнулся, рассматривая ее лицо. Может, это романтические бредни, что она обязательно должна что-то чувствовать в самом начале отношений? Может, дать Севе шанс, а влюбленность придет потом?
– Пойдем к нашим? – сказал Сева.
– Так хорошо здесь.
– Одна из лучших минут этого лета.
Леся смутилась и отвела глаза.
Они поднялись и отправились назад. Шли не разговаривая. На Лесю навалилась усталость после слез, и она бездумно смотрела перед собой. В лагере все посмотрели на Лесю, стоило ей сесть на обеденное бревно. Она улыбалась, давая им понять, что с ней все в порядке.
К ней тут же подлетела Катя:
– Ну как ты? Тебя все обыскались. Рома даже ходил за тобой. Я ему сказала, что ты, наверно, на речке. Потому что, ну а где еще? Ты больше никаких мест тут не знаешь.
– Мы не встретили его.
– Да? Ну не знаю, он ходил.
– Может, случилось что-то? – Сева огляделся. – Пойду его поищу.
И только Сева хотел пойти по тропе, ведущей к речке, как вдалеке показался Рома. Он шел быстро и как-то резко.
– Где ты был? – спросил Сева, когда они поравнялись.
– Заблудился.
– Ты?
– Да у речки свернул не туда.
– А, ну тогда понятно, а то мы бы пересеклись.
Рома хмуро кивнул. Леся все смотрела на него, и ее не покидало чувство, что никуда он не сворачивал. Слишком тяжелый взгляд был у Ромы, такой нельзя приобрести из-за досадной ошибки на местности. Наверно, он их видел. Но даже если и видел, то почему не подошел? И еще более важный вопрос: почему он так напряжен из-за того, что увидел?
Глава 13
После случившегося все, на удивление Леси, быстро вернулись к обычному режиму работы. Курган раскапывали без шуток, чтобы не нервировать Александра Александровича. Сама Леся работала наравне со всеми из принципа, но с А. А. старалась не общаться и всем видом показывала ему, что теперь думает о нем хуже, чем раньше. «Может, и по-детски, – думала Леся, – но хоть какая-то отдушина».
Больше всего Леся любила выходной, когда они всей толпой шли по проселочной дороге в деревню к уже знакомой им старушке помочь ей по хозяйству и помыться в бане. Во время такой прогулки Сева обычно всегда шел рядом с Лесей, рассказывал ей веселые истории с раскопок, на которых ему пришлось побывать. Катя и Рома шли чуть сзади и тоже говорили о своем. Леся нет-нет да и ловила себя на желании обернуться к ним. Ей почему-то с каким-то мазохистским удовольствием хотелось убедиться, что они неравнодушны друг к другу. Но шли Катя с Ромой хоть и достаточно близко, все же на таком расстоянии, что было ясно, что никто из них не пытался украдкой коснуться другого локтем или ладонью. Тогда Леся возвращалась к разговору с Севой и расплывалась в улыбке: такой милый, веселый и обаятельный он был.
Леся готова была ставить все, что угодно на то, что она нравится Севе. А иначе зачем он так много общается с ней? Зачем всегда подходит и заводит разговор? Зачем так по-особенному смотрит в глаза?
Конечно, Леся тут же посмеивалась над собой: точно так же она была уверена и по поводу Ярослава. И что в тот день он предложит ей встречаться. Но не может же снаряд дважды упасть в одну воронку? В конце концов, если с ней опять захотят только дружить из-за ее блистательных качеств, то это уже не трагедия и драма, а фарс и водевиль. Леся подумала о своих родителях. Она помнила, как сильно отец любил ее мать. И до сих пор любит. «Никого лучше нет, Леська. Ни-ко-го во всем мире. Ни-ко-го», – сказал он в день пятилетней годовщины смерти жены. Они тогда вернулись с кладбища. Отец обычно весь вечер пил после их личного дня памяти. Леся после его искренних слов поспешила вернуться к себе в комнату и сжаться под одеялом. Она старалась не показывать отцу, как тоскует по маме. Он и так страдал. Ее боль ему была ни к чему.
Леся посмотрела на Севу. Они уже возвращались в лагерь после бани. Закатное солнце укрывалось верхушками деревьев. Мягкие солнечные лучи подсвечивали завитки Севы.
«Вот бы для него никого не было лучше меня, – подумала Леся. – Я тогда все для него сделала бы. Подарила бы всю любовь, на какую способна. Во мне ее так много. Только бы никого больше для него не существовало, как не существует для папы никого, кроме мамы».
Через пару дней Александр Александрович забыл в лагере фотоаппарат. Без него копать было нельзя, все документировалось для отчетов. Сева вызвался сходить за фотоаппаратом. Леся провожала его взглядом, когда он обернулся и сказал, глядя на нее:
– Не хочешь составить компанию?
Леся почувствовала, как от волнения стоящая рядом Катя легонько бьет ее по спине. Она давно намекала Лесе, что Сева положил на нее глаз.
Леся кивнула с каким-то равнодушным смирением. Они спустились с кургана и направились к лагерю. Леся сожалела, что на улице так жарко и что она так сильно вспотела. Вряд ли Сева не видит темные круги от пота на ее майке и рубашке.
Разговор лился рекой, но Леся почему-то была напряжена. Она ощущала себя так, будто ждет, что вот сейчас-сейчас или сейчас, или сейчас что-то случится. Она сама не знала что, но было во взгляде Севы что-то такое особенное, когда он позвал ее с собой.
До лагеря они добрались без происшествий, и Леся уже начала думать, что все себе нафантазировала. В центре лагеря стояла огромная палатка. Ее называли кабинетом, и именно там проводил все свободное время А. А. Она отличалась от остальных палаток тем, что в ней можно было стоять в полный рост и не сгибаться. В середине палатки находился стол, слева ящик, в который сваливали все значимые находки.
Сева зашел в палатку, а Леся намеренно осталась на улице. Вдруг она услышала:
– Слушай, нигде не вижу камеру.
Леся подумала: «Вот сейчас что-то точно будет».
Готовая к интимной обстановке и ситуации, которая спровоцирует признание, она вошла в палатку. Но там действительно было столько вещей, что она мигом поняла, почему Сева позвал ее на помощь. Минут десять они потратили на перекладывание вещей А. А. и на поиски фотоаппарата. Не было долгих взглядов и даже соприкосновения рук.
Возвращались к кургану они тоже весело, но Леся никак не могла отвлечься от мысли, что Сева захочет ее поцеловать. Он обязательно должен! Когда, если не сейчас? Ведь Леся так ему нравилась, она в этом не сомневалась. Хотела ли она этого? Внутри все сжималась от этой мысли, но она старалась не обращать внимания на свои ощущения. Любовь может прийти к ней потом, надо дать человеку шанс, а то она так и останется одна.
Когда они уже почти подошли к кургану и стало понятно, что момент для любовного разговора упущен, Леся пришла в недоумение. Ей так хотелось услышать наконец: «Я в тебя влюблен», что она не понимала, почему Сева тянет. К чему была эта прогулка? «А если, – вдруг подумала Леся, – я ему все-таки не нравлюсь? Но тогда ничего не понятно!»
Леся почувствовала раздражение. Почему у всех легко получается встретить любовь, а ей постоянно не везет? То никто не нравится, то парень ради нее не хочет поступиться своей свободой, то вот эта нерешительность. Будет ли в ее жизни кто-то, кто увидит ее, решит, что она ему нужна, и не отпустит?
Стоило Лесе вернуться и взяться за лопату, как Катя подбежала к ней и спросила на ушко:
– Что-то было?
Леся покачала головой и бросила взгляд на Севу. Он отдал дяде фотоаппарат и подошел к Роме. Тот, судя по жестам, как-то грубо ответил ему, и они принялись за работу. «Из-за чего Рома с Севой поссорились?» – задумалась Леся. Но тратить много времени на размышления она не стала. В голове ее снова заиграл стих-липучка:
Прозрачна даль. Немного винограда.
И неизменно дует ветер свежий.
Недалеко до Смирны и Багдада,
Но трудно плыть, а звезды всюду те же.
Приговаривая «но трудно плыть, а звезды всюду те же» без конца, Леся взялась за лопату и вонзила ее в мягкую землю.
А вечером, уже после ужина, Леся случайно пересеклась с Севой у умывальника.
– О, на манеже все те же! – весело сказала она, пока Сева вытирал лицо белым махровым полотенцем.
Он закинул полотенце на плечо и улыбнулся Лесе. Так они и простояли у этого умывальника полчаса, смеясь и болтая. Когда из палаток на них стали шикать, Сева сказал:
– Хорошо с тобой, Лесь. Ты обалденная девчонка.
Лесе внутри будто лампочку зажгли. Ну наконец-то! Вот оно! И с ней это случилось, и в нее наконец влюбились, и, может быть, взаимно. Даже после этого мини-признания Леся не могла четко обозначить свои чувства к Севе. Допустим, это любовь, думала она, значит, он скоро должен будет ее поцеловать! И что же она? Как ей такая перспектива? Все еще ничего? Ладно, что об этом думать, надо сначала дождаться поцелуя. С такими мыслями Леся шла к своей палатке. Она тут же рассказала Кате о случившемся.
– Я же говорила тебе! – радостно визжала Катя, накрывая лицо подушкой и дрыгая ногами. – Говорила!
– Тише, тише! – смеясь, Леся прикладывала указательный палец к своим губам.
– Говорила, говорила, говорила! Ай да Катя, ай да Катя! Вот что значит рак по знаку зодиака, высокочувствительная натура! Вот как я все сразу разложила.
От избытка чувств Катя подползла к Лесе и стала щекотать ее.
Набесившись, девушки улеглись спать, но сон не шел.
– А если ты рак, – вдруг сказала Леся в темноту, – то, значит, у тебя день рождения скоро? Или был?
– Ага, будет. Послезавтра.
– Да ты что!
– Но я не праздную.
– Почему.
– Да не знаю. Зачем?
– Совсем не празднуешь?
– Ну дома, у нас там, в деревне, мама накрывает стол, соседей зовет, родственников. Иногда весело выходит. Человек тридцать в дом набиваются. А здесь, – сказала Катя, имея в виду экспедицию, – зачем? Как-то стыдно говорить, подумают еще, что напрашиваюсь на подарки. Неловко. Не хочу.