Вдруг, когда она еще раз огляделась, за всеми этими плечами, спинами и головами Леся увидела Ярослава. Он стоял у барной стойки, и рядом с ним была какая-то девушка с короткой стрижкой. Леся притянула Алю к себе и прошептала ей на ухо:
– Вот он!
– А?
Леся повернула Алю к стойке и осторожно махнула рукой. Из-за светомузыки трудно было разглядеть лицо этой девушки. Да и если бы было возможно, какой Лесе был толк от этого лица? Узнать, кто красивее? Но Леся никогда не считала внешнее превосходство тем, чем стоит хвастаться. Хотя именно в тот момент она все же хотела думать, что во всем, даже в миловидности лица, лучше той, которая стоит рядом с Ярославом и которую он обнимает за талию. Леся прижала губы к Алиному уху и прошептала:
– Она, кажется, тоже блондинка.
По внимательному Алиному взгляду и едва приподнятой брови Леся поняла, что Аля ни за что не признает соперницу своей подруги красивой. Такова в ее представлении была суть дружбы: во что бы то ни стало стоять за своих.
– Ты лучше, – сказала Аля убежденно.
Леся покачала головой. Какая разница, кто лучше, если в итоге Ярослав выбрал ту девушку? И все-таки Леся позволила себе мысль, что для Ярослава эта девушка просто так… Может, она на одну ночь? Леся не любила унижать других даже в мыслях, но ей было так больно и тяжело, что вероятность того, что Ярослав по-настоящему полюбил кого-то другого, не Лесю, причиняла ей мучения.
И все-таки, вот он общается с этой девушкой. Неужели он улыбается ей так же искренне, как улыбался Лесе? Неужели смотрит с той же теплотой? Ну как он мог делиться с Лесей личным, проводить с ней столько времени и при этом полюбить другую? Разве это возможно?
Леся почти убедила себя, что между Ярославом и его спутницей нет ничего серьезного. Все сюжеты фильмов и сериалов, которые смотрела Леся, говорили ей, что именно она, Леся, та самая главная героиня, которую герой – конечно, Ярослав – никак не может забыть, даже встречаясь с другими. Наверно, в тот момент, даже если бы Ярослав женился на другой, Леся убедила бы себя, что на самом деле он любит именно ее, а свадьба так… Необходимость.
И вдруг выпитое шампанское и страх обнаружить в анализах рак сделали с Лесей невероятное – нашептали ей, что пришло время раскрыть карты, а там уж будь что будет. Да, она скажет ему! Все скажет! Сколько можно быть гордой? Да и кто сказал, что рассказать о чувствах – лишиться гордости? Так говорят только те, кто этого никогда не делал. Первой признаться – поступок такой храбрый, что только отчаянные смельчаки могут на него решиться. И еще Леся тешила себя мыслью, что, может, дело в том, что Ярослав просто не знает о ее чувствах?
Да, решение принято! Отступать Леся не привыкла. Теперь осталось только дождаться удобного случая.
Весь вечер такого не представлялось. Леся надеялась, что ее решимость не исчезнет раньше, чем будет дана возможность ее проявить.
– Лесусь, ты чего, зай? – спросила Аля, заметив, что весь вечер подруга какая-то нервная и растерянная.
Леся мотнула головой. Она пока не хотела говорить Але о своем намерении, боялась, что та ее переубедит.
А тем временем, наконец, спутница Ярослава отошла в туалет. Заметив это, Леся шепнула Але, что отлучится на минутку, и направилась к Ярославу. Все те тридцать секунд, пока длился Лесин путь, в голове ее крутилась только одна мысль: «Неужели я правда это сделаю? Не-у-же-ли!»
– Привет, солнце! – сказал Ярослав, когда увидел Лесю. Он оглядел ее с ног до головы тем взглядом, который так любила Леся и который убедил ее в том, что она приняла верное решение.
– Давай, пожалуйста, выйдем на балкон, – сказала Леся, улыбаясь так, чтобы ему и в голову не пришло удивляться этой просьбе.
Ярослав кивнул, поднялся с барного стула и взял Лесю за руку, которую она протянула ему. Вместе они пошли на балкон. Захлопнувшаяся дверь отделила их от музыки и толпы.
Ночь была теплая, майская. Леся на секунду подняла глаза к небу. Ни одной звезды, только полная молочная луна. «Что, интересно тебе, чем это все закончится?» – подумала Леся, глядя на нее.
Но вот пора отвести взгляд от неба и повернуться к Ярославу. У Леси от страха темнело в глазах. Казалось, что она упадет прямо здесь и сейчас, и это будет самый большой позор в ее жизни. Она не понимала, как люди признаются в любви и почему их сердце не разрывается от страха, как у морской свинки или хомячка.
Ярослав, как назло, молчал и смотрел с теплом.
«Вот бы он меня просто поцеловал», – подумала Леся. Ей казалось, что тогда они оба сразу поймут, что должны быть вместе.
Прежде чем начать говорить, Леся еще несколько секунд всерьез размышляла о том, что никто не обязывает ее доводить до конца начатое, что она может сказать какую-нибудь глупость, поболтать с Ярославом о ерунде и сделать вид, что именно для такого легкого дружеского разговора она его и позвала. Но все-таки Леся чувствовала, что тогда перестанет себя уважать, что сейчас тот самый момент, когда жизнь может стать насыщеннее, ярче, интереснее. Спасовать никак нельзя.
А если он не любит?
А если любит?
Ну а если нет?
Леся чувствовала, как быстро поднимается и опускается грудь под платьем. Как начинает печь уши. Как сводит живот от ужаса, и как легкий ветер все не дует и не дует, хотя мог бы облегчить ее мучения.
Вдруг майская ночь показалась Лесе тяжелой и удушающей. Казалось, что она давит ей на плечи и при этом обжигает горячим воздухом, как пар в бане, от которого можно спастись, только пригнувшись. Шея и спина у Леси взмокли.
«Господи боже, ну что ж…»
Лесе казалось, что она сейчас расплачется, но отступать – себя не уважать.
Ярослав все ждал, опираясь о перила балкона. Он был расслаблен, разглядывая редких прохожих. Леся за его спиной вдруг издала странный звук, будто захотела что-то сказать, но в последний момент затолкала слова обратно.
Обеспокоенный, он обернулся. Она стояла такая несчастная и так странно смотрела на него, что он все сразу понял. И Леся поняла, что он понял. Он выпрямился и стал серьезным. Напряглись челюсти и нахмурились брови.
– Ты же понимаешь, – сказала Леся, рассматривая перила, – не можешь не видеть…
– Солнц…
И Лесе стало ясно, что он ответит. Удар был терпимый, потому что в глубине души она понимала, что если молодому человеку девушка по-настоящему нравится, то предлагать ей дружить он не будет, но в груди собрался таз слез, который она мечтала выплакать.
– Не потому, что что-то не так с тобой, просто я не хочу ничего серьезного, – продолжил Ярослав. – А ты не для таких игр. Тебя хочется любить по-настоящему.
– Я понимаю, да.
Лесю уже тошнило от того, что он считал ее слишком хорошей для чего-то. Поиграй, хотела крикнуть она, поиграй, поцелуй, обмани, мне неважно! Пусть любовь будет несчастливой, но благодаря ей жизнь станет насыщеннее и не так обидно будет умирать, если у нее все-таки найдут рак.
– Леська, я полгода назад с невестой расстался. И я не хочу, понимаешь? Не хочу снова ответственности, обязательств.
– Конечно.
«Надо уйти, надо уйти… – билось в голове, а следом: – Он не любит меня, не любит!»
Леся никогда в жизни еще не чувствовала такого мучения. Ей все казалось, что она чего-то не понимает, что сейчас все встанет на свои места и Ярослав ответит ей взаимностью. Ее опущенный на пол взгляд метался то вправо, то влево, пока она старалась придумать, как разрешить это недоразумение – нелюбовь.
– Вот я собака на сене! – услышала Леся.
Восклицание было настолько неожиданным, что она впервые за весь их разговор вскинула на Ярослава взгляд.
– Не надо было дружить с тобой. Я почему-то думал… Да хер знает. Идиот. Общаться мы больше не будем, Лесь, ты же понимаешь?
Леся понимала, что, признаваясь ему в любви, может потерять самоуважение, но чтобы потерять и его… Паника и обжигающая боль забились в груди.
Вдруг она почувствовала, что раз уж это, возможно, их последний разговор и они больше не увидятся, значит, она должна до конца прояснить ситуацию, чтобы не осталось ни одного темного уголка.
– А я, – начала она, и голос ее дрогнул, – хоть сколько-нибудь тебе нравилась? Но скажи только честно. Тебе хотелось меня когда-нибудь поцеловать?
– Ты очень красивая, а я ведь не железный.
Эти слова отвечали только на вторую часть вопроса, но допытываться Леся не стала. Вопреки ее ожиданиям, радости от мысли, что Ярослав, возможно, хотел ее поцеловать, у нее не прибавилось. Может, из-за того, что сказал он это так, будто она была иконой, а не живой девушкой.
– На каком свидании ты понял, что хочешь со мной просто дружить? После какого эпизода принял окончательное решение?
– У нас не было свиданий, Лесь.
– Что?
– Те встречи до разговора, когда мы все прояснили, это были просто встречи. Мы гуляли, веселились. Я никогда ничего не загадывал, я изначально не задавал себе вопрос, хочу ли встречаться с тобой.
По носу будто прилетел камень – так защипало от этих слов. Накатившие вновь слезы Леся еле сдержала. «Это никогда не было свиданиями, он никогда так на меня не смотрел…»
Она хотела продолжать спрашивать дальше, но чувствовала, что опасно близко подошла к грани, за которой в таких разговорах уже начинаются самоунижения.
Вдруг снова заговорил Ярослав:
– С тобой хочется по-доброму, а для этого придется обидеть, видимо. Солнце, я такой девчонки хорошей не встречал еще. Тебе надо того, кто готов это оценить.
Леся заставила себя поднять глаза и посмотреть Ярославу в глаза.
– А ты не ценишь?
– Не настолько.
– А, – Леся выдохнула, а потом вдохнула, стараясь удержаться от слез. – Понятно. Спасибо, что честно. Ты наверно сейчас смеяться будешь… Это глупость, убожество просто, но мне почему-то очень хочется рассказать тебе. Ты не подумай, что я хочу как-то изменить твое решение, конечно нет, ты же имеешь право не любить меня… – здесь она была вынужден