– Мы здесь, сыночек. Ты только не волнуйся, – успокаивающе погладила меня мама по руке. Она три раза сжала мой мизинец, как делала в детстве всякий раз, когда заходила пожелать спокойной ночи. Этот почти забытый жест подействовал умиротворяюще. В этот момент открылась дверь и в палату вошел кто-то еще. Мама облегченно вздохнула: – Слава богу, тебя пропустили! Леночка, он очнулся!
Я нахмурился, не понимая, что делает в моей палате тетя Лена, соседка по этажу. У наших семей были не такие приятельские отношения, чтобы навещать больного соседа в госпитале. Однако стоило гостье подойти ближе, все снова перевернулось с ног на голову.
Рядом с моей мамой стояла и улыбалась Лена. Кукла из моего сна.
– Привет, любимый! – сдавленно произнесла моя идеальная девушка и улыбнулась сквозь слезы. Я ответил ей слабой улыбкой и взглянул вопрошающе на маму.
– Леночка мне позвонила сразу после случившегося. В твоем телефоне было так много звонков Леночке, что ей сообщили первой. Так мы и познакомились. Ее не хотели пускать, когда узнали, что вы не женаты. – Мама сбивчиво начала объяснения и не удержалась от упрека: – А ты мне ничего о ней не рассказывал, когда звонил…
Я перестал понимать происходящее и внимательно смотрел на Лену, подробно вспоминая нашу первую встречу. В Игре. И нашу прогулку по городу и самую прекрасную ночь в отеле в Святилище. Эту девушку я знал только как свою Куклу. Но бред же!
Я сглотнул и прохрипел:
– П-прости, но я не знаю, что сказать. П-пить.
Лена кинулась выполнить просьбу, стараясь скрыть смущение от моих слова. Поднеся стакан к моему рту, робко спросила:
– Как же так? Разве ты не помнишь, кто я? – От волнения она обхватила стакан так, что пальцы побелели.
Вода оказалась для меня поистине живительной. Говорить сразу стало легче, и я осторожно ответил:
– Помню… но плохо.
Лена облегченно выдохнула и затараторила:
– Любимый, я так испугалась, что у тебя что-то с памятью. Доктор сказал, что тебя сильно контузило и такое может быть. Он сказал, это такое чудо, что ты вообще остался жив. Я сразу позвонила твоей маме. Жаль, что мы познакомились с ней при таких обстоятельствах, но это не важно. Мы же с тобой все равно хотели в твой отпуск поехать познакомиться. Да? – Вероятно, вместе с рукой частично потерялась и память. Ибо всего озвученного моей девушкой я не помнил. Но она так уверенно и счастливо лепетала, что я не сомневался в правдивости ее слов. Она мне все расскажет, а я обязательно все вспомню. Как еще рационально объяснить присутствие Лены здесь?
– Честно говоря, я и вправду плохо помню, – признался я.
Мама кинулась сразу меня успокаивать:
– Это не страшно, сынок. Вот оправишься, и все вспомнишь. Леночка тебе все расскажет. Да вот хотя бы сейчас и начнет. Мы со Светой пойдем бульончик принесем. Тебе надо кушать, набираться сил. А вы тут поворкуйте. Глядишь, и сладите.
Мама шустро подхватила сопротивляющуюся Светку под руку и вытолкнула в коридор, а затем и сама скрылась за дверью. Лена тихонько села на краешек и погладила меня по щеке:
– Ты совсем ничего не помнишь?
От ее прикосновений стало тепло, и я ответил:
– Помню, но как-то странно. У меня в голове все перепуталось.
Лена снова улыбнулась, заглядывая мне в глаза, и заправила волосы за ухо таким привычным жестом:
– Я тебе все напомню. Мы с тобой познакомились два месяца назад, когда я к папе приехала погостить в часть. Ты уснул прямо на лавочке у казармы, а я проходила утром и предложила тебе кофе. Ты так испугался, что я расскажу отцу, что сбежал почти сразу. Помнишь?
Вероятно, мое контуженое сознание эту сцену немного преобразовало. Но в общих чертах можно сказать, что я помнил, поэтому с чистой совестью кивнул и решился дополнить:
– Кажется, ты была в таком огромном несуразном свитере.
Лена уже открыто и счастливо рассмеялась в голос, а я лежал и наслаждался звуком ее смеха:
– Верно! Ты его еще мешком называл, пока не узнал, что это папин любимый свитер. По утрам в части было холодно. Вот видишь! Все будет хорошо, мы все вспомним. Вместе. А сейчас отдыхай. Я посижу с тобой.
Я с облегчением прикрыл глаза. Этот разговор меня вымотал. В этот раз засыпал уже спокойно. Просто появилось ощущение, что я падаю, но было не страшно. Вдруг резкий крик выдернул меня из дремы:
– Ярополк, проснись!
Глаза мгновенно открылись. Лена все так же сидела рядом и озабоченно хмурилась, глядя на мое лицо:
– Что? Тебе приснился кошмар? Неудивительно после такого…
– Мне показалось, что ты меня звала, – прошептал я.
– Нет, что ты. Я бы не решилась тебя тревожить. Ты только уснул, – возразила девушка.
Я снова попытался расслабиться и уснуть, но в голову лезли разные мысли. Если отец Лены из моей части, она должна знать, что с остальными.
– Лен, а еще кто-нибудь выжил?
Она отрицательно покачала головой:
– Нет. Тело одного солдата и вовсе не нашли. Имя у него забавное.
Я вопросительно поднял бровь, не открывая глаз.
– Монстричелло, – почти сразу услышал ответ. – Чудное, вот и запомнилось.
Действительно чудное. Я промычал Лене в ответ, соглашаясь. Вроде и сам все видел своими глазами, но надежда теплилась. А вдруг? Мы замолчали, только Лена украдкой шмыгала носом, а я вспоминал ребят. Монстричелло, это же… И тут я снова отчетливо услышал: «Ярополк, проснись!» Крик сбил меня с мысли. Я замер и спросил у Лены:
– Ты ничего не слышала?
– Нет… – недоуменно произнесла девушка. – А должна была?
– Мне опять показалось, что кто-то кричит «Ярополк, проснись!» – может быть у меня слуховые галлюцинации?
– Не волнуйся, Ярополк. Это, наверное, тоже последствия… – Я не успел дослушать фразу Лены до конца, как опять это пресловутое «Ярополк, проснись» взорвало мозг.
Ярополк! Лена следом за мной назвала меня Ярополком! Не данным мне при рождении именем!
В комнату вихрем влетел доктор:
– Срочно покиньте палату! Ему стало хуже!
Причиной такого поведения врача оказался мой пульс – он повысился с девяноста до двухсот ударов в минуту. Врач предположил, что это из-за нагрузки общения, и вытолкал Лену, оставив меня одного. Однако врач ошибся с причиной. Это была не нагрузка. Я вспомнил все, что произошло со мной после смерти на Земле. И осознал, что нахожусь в Игре. Ибо в прошлой жизни не было Ярополка, как и Монстричелло. Существовали Сергей Лемешев и ефрейтор Голубов. Но Кукла этого знать не могла. Игра тщательно заботится о том, чтобы стереть у игрока все воспоминания из прошлого! Если бы я не был исследователем, то тоже забыл бы о своем прошлом.
– С возвращением! – Перед глазами появилась проекция простоватого парня в клетчатой рубахе. Полупрозрачный помощник Степан приветливо помахал рукой.
– Привет, Степан! – Вместе с визуализацией помощника вернулся и навык немого с ним общения. – Что происходит?
– Наконец-то! – От переизбытка эмоций подсознание начало разговаривать со мной на «ты». – Ярый, нужно срочно возвращаться обратно! Чем дольше ты находишься в ловушке сознания, тем труднее из нее потом выбраться!
– Понял. Как это сделать? – Рассуждать о чем-то другом сейчас казалось лишним.
– Сначала нужно уничтожить привязку сознания, затем умереть самому, – безапелляционно отчеканил Степан. – Только так твой мозг вернется в Игру из ментальной ловушки. Ты умрешь в своем сознании, без перерождения. Если помедлишь – застрянешь в ней до тех пор, пока за тобой не придет хозяин сокровищницы. Либо пока не умрешь от истощения, но второе случится не скоро. Кристалл будет тебя кормить Энергией лет сто.
– Жесть. Что это значит, уничтожить привязку? – скептически спросил я.
– Сейчас тебя окружает все, что вызывало глубокие эмоции в прошлом. Подумай сам: семья, нападение Девира, кукла, отсутствие руки. Но сильнее всех тебя здесь держит семья, – договаривать Степан не стал. И так все понятно.
Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Все вокруг было таким реальным, что я запутался, где явь, а где плод моего воображения. Еще кровожадное подсознание, больше походящее на маниакальную паранойю, чем на друга и советчика, вносило сумятицу.
– А вот сейчас было обидно, – тут же отреагировало мое подсознание с суицидальными наклонностями.
– Заткнись. Твоя эмоциональность не к месту, выключи обидчивость на время, – рявкнул я в ответ. – Предположим, ты прав. У меня два вопроса. Первый, откуда ты все это знаешь?
– Было в одной из книг, что скачали у Бернарда. Хочу сказать, что с большой вероятностью ты прочитал то, что хотел тебе показать сюзерен. Он мог предвидеть, что понадобится Легурия, что попадешь в ментальную ловушку. Слишком много совпадений, чтобы они были случайными.
Я поджал губы и нехотя признал:
– Принимается… Получается, Бернард может предсказывать будущее? – удивился я и сам же ответил: – В рамках Игры это было бы читерством. Нельзя предсказать будущее, иначе игрок становится неуязвимым. Если такое кому и разрешено, то только НПС.
– Не забывай, Бернард не обычное существо, – не смутился Степан. – В нем под одной оболочкой уживается сразу две сущности, и кто может дать гарантию, что вторая сущность не может предсказывать? Эхо не является игроком, это порождение самой Игры.
– Второй вопрос, умник, – оборвал я свое подсознание. – Я не могу пошевелиться. Как я могу убить свою семью, Лену и себя? Давай, жги! Я готов сейчас поверить, что смогу это сделать силой мысли или взглядом!
– Все намного прозаичнее. Я проанализировал всевозможные развития событий и пришел к выводу, что в качестве оружия нужно использовать Куклу. – Степан в очередной раз выдал нетривиальное решение.
Словно почувствовав, что она мне нужна, Лена заглянула ко мне сразу, как доктор покинул палату. Степан исчез, словно был галлюцинацией. Я смотрел на нее и чувствовал себя идиотом. Сейчас я должен сказать своей любимой девушке, что хочу, чтобы она убила мою семью, меня, а в конце и себя.