— Что за хрен, — несколько парней бросились к убитому.
— Братва, Леня не дышит.
— Врача, быстро. Всех кончу, если он умрет!
— Да кто же этот пидар?
— Здесь баба его, живая.
И тут в бар вбежали люди. Одетые в одинаковую черную униформу, с масками на лицах, они выставили автоматы перед собой и дали длинные очереди через зал. Воздух мгновенно наполнился запахом пороха и гари.
Только тут Ольгу охватил страх. Она, как сидела на стуле, упала на пол, обхватив голову руками. Она не шевелилась, когда слышала автоматную очередь, не шевелилась, когда хрипло закричал мужской голос, мешая слова команды с матом. Не шевельнулась она и тогда, когда услышала по полу приближающиеся к ней пружинистые шаги. Так шагают обутые в кроссовки спортсмены.
Пластмассовый стул, валяющийся на полу, подняли и аккуратно поставили возле стола, а ее обдало чьим-то дыханием, именно обдало, хотя дыхание было чистым, молодым и легким. Обнаженного плеча коснулась мужская рука.
— Эй, живая?
Ольга, не поворачивая головы, шевельнулась, приподнимаясь, и стала вставать, стараясь делать это как можно скромнее. Ей не помогали.
— Свидетельница, а? — спросил парень, глядя назад.
Ольга огляделась. В зале творилось что-то ужасное: осколки стекла, лужи разлитого пива устилали пол. Стойка и витрина позади наполовину были разгромлены, и бледная фигура бармена расплывалась на этом фоне.
Ольга глазами искала Женю и наконец нашла ее, смирно стоявшую среди мужчин в черном.
— Я с ней, — слабо прозвучал ее неповинующийся голос.
Ее не останавливали. Она медленно, как больная, подошла к подруге и тронула ее за локоть.
— Кто это?
— РУОПе, — еще тише, одними губами, ответила та.
И тот же час эти люди расступились и, потоптавшись чуть-чуть, пошли к выходу.
Несколько машин стояли у входа, явно нарушая правила парковки. И с крыльца, из-за спин крутых парней, Ольга увидела, как захлопнулась дверца микроавтобуса. Ей самой удалось сесть рядом с Женей на заднее сидение джипа, вплотную притиснувшись к окну. Она мучительно вспоминала, что же такое РУОПе, такое знакомое название и где она его слышала или читала и наконец вспомнила. Эта аббревиатура означала: Региональное управление по борьбе с организованной преступностью, — информация, вычитанная, скорее всего в российском детективе. И от этого ее бросило в холод и по спине пробежали мурашки.
Машина ехала то очень быстро, то медленно, застревая в дорожных пробках, и такого наплыва машин Ольга никогда не видела у себя в Фергане. Дорога представляла собой сплошное разноцветное полотно медленно двигающихся автомобилей. Парни рядом небрежно переговаривались между собой, не обращая внимания на девушек. Маски они подняли, чтобы не мешали, все равно их никто не мог увидеть за тонированными стеклами. Ольга с Женей не обмолвились между собой ни словом и даже не переглянулись. И только однажды Женя попросила закурить.
— Успеешь, — коротко ответил парень, сидевший с ней рядом. — Не опухнешь.
— Да дай ей сигарету, не мучай ребенка.
И все в машине закурили. Кроме Ольги. И та чуть не задохнулась, не смотря на внутренний кондиционер и вытяжку.
Вот наконец машина свернула с магистрали и, повиляв, остановилась возле высоких металлических ворот. После короткого сигнала в будке зашевелились, и ворота плавно поехали по рельсам влево. Во дворе машины развернулись одна за другой, парни выскочили из них, снова опустив маски.
— Выходите.
Следуя за Женей, Ольга увидела, как выводили, скорее, вытаскивали и выволакивали из микроавтобуса людей в дорогих костюмах. Теперь те висели на них, болтая полами и великолепные галстуки свисали, как обрезанная веревка на виселице. Это были избитые подавленные люди, еще утром считавшие себя очень крутыми. При виде их, страх все больше охватывал Ольгу, и вскоре она уже не могла совладать со своей дрожью. Но, не смотря ни на что, она продолжала идти, хотя и стала постепенно отставать от Жени. Ее не торопили, просто шли вместе с ней по коридору и все.
— Сюда.
Перед ними открыли железную, обитую дерматином, дверь. И хотя такое не делали в Фергане, где железные двери просто красили, Ольга даже не обратила на это внимание.
— Садитесь, девочки.
Женя, уже придя в себя, с деланной небрежностью плюхнулась на деревянный стул посреди небольшой грязноватой комнаты с зарешеченными окнами.
— О, мужики, сколько у вас пыли, — выдохнула она.
— А ты устраивайся к нам уборщицей.
— Нет, уж, блин, лучше вашей начальницей буду, лады?
Парни загоготали.
— Не скучайте, девочки. Вот, чтобы было чем заняться, — один из них достал початую пачку сигарет и вытащил было пару штук, потом опустил их назад и со вздохом положил на стол всю пачку и сверху — зажигалку.
— Курите и не скучайте.
И парни скрылись, захлопнув за собой дверь. Щелкнул замок — щелк. Все. К счастью, у них обеих не было клаустрофобии, а то наступило самое время для приступа.
— Подруга, я в ступоре, — выдохнула Женя. — Куда они нас притащили?
— В милицию.
— Да это я и сама поняла. Зачем?
— Может быть, мы свидетели?
— Великолепно, чудесно, сверхъестественно. Курить будешь?
— Я же не курю, ты знаешь.
— Ну тебя. Мне больше достанется. Кто же они?
— Ну, эти, РО…Ты же сама сказала.
— РУОПе. Я сама знаю. Я про других.
— Бандиты, наверное.
— Как ты быстро. Я тоже думаю, что бандиты. Вот блин, мы и влипли.
— Почему? Мы же не при чем.
— Потянут свидетелями. Проверят документы. Ну и жизнь начнется, конкретно.
— Тсс.
В замке ковырялись ключом. Вот раздался щелчок, и дверь без скрипа и натуги отворилась.
— Привет, девочки, — парень вошел в комнату, даже не позаботившись закрыть за собой дверь. Одет он был в полосатую финку и серые брюки. Но голос. Этот голос уже дважды предлагал Жене сигареты.
— Привет, — как ни в чем не бывало, проговорила Женя. — У нас начались неприятности?
— Ну, зачем так сразу. Просто поговорим немного и все.
Парень сел за стол и, выдвинув ящик, достал бумагу и ручку.
— Валяйте, спрашивайте.
— Спрошу. Начнем с вас. Имя, фамилия, год и место постоянной прописки.
— Евгения Большакова. 1976 год, Фергана.
— Это еще где?
— Узбекистан, — Женя почему-то покраснела. — Я прописана в Москве. Можете проверить.
— Ладно, ладно. Меня это волнует в последнюю очередь. Фергана. Где-то это я уже слышал. А, ладно. Замотался я сегодня, девчата, так что давайте без проблем. Семейное положение.
— Холостая, — невинно ответила Женя и тут же рассмеялась. А парень чуть улыбнулся и полез в карман красноречивым жестом.
— Курите, я угощаю, — Женя протянула ему сигареты с зажигалкой.
— Ах, да, — парень, действуя слегка порывисто, закурил и отбросил от себя зажигалку. — Сколько времени вы знакомы с Павлом Казанцевым?
— А кто это?
— Вы с ним находились в баре «Анжелика».
— Да мы его совершенно не знаем. Понимаете, мы сидим себе, разговариваем, и вдруг возникает он.
— Так прямо и вдруг? — парень сцепил пальцы, опираясь руками о стол.
— Нет, постепенно. Сначала подошла голова, — неожиданно выпалила Женя и тут же умолкла, испугавшись собственной храбрости.
Но парень рассмеялся, и Женя, просияв, стала вторить ему.
Тут в открытую дверь вошли еще трое парней в рубашках и джинсах.
— Ну как? — спросил один из них, высокий и белобрысый, пока другие усаживались.
— Похоже на случайное знакомство.
— Какое знакомство! Блин, да мы даже не знаем, как их зовут, — возмущенно воскликнула Женя.
— Ладно, ладно. Отпустить что ли?
— Запротоколируй, и пусть катятся. И без них полный бак неприятностей.
— Обеих?
— Да лучше обеих.
— Ну-ка, госпожа Большакова, прочти и распишись. Теперь ты. Фамилия? Имя?
— Ольга Дягина.
— Место рождения? Прописки?
— Фергана.
— Опять. Что за сплошные Ферганки.
Женя хихикнула.
— У нас так при Союзе минералку называли. Вроде ваших «Ессентуков».
— Теперь уже Ессентуки не наши. Или все же наши?
— А хрен проссышь. Без бутылки не разберешься. Ты пиши, пиши.
Один из парней, слушая, поднялся, подошел к свободному столу и, сев на стул и согнувшись, стал отпирать дверцу. Пока его товарищ усердно заполнял протокол, он перебирал бумаги и неожиданно воскликнул.
— Нашел. Ольга Сергеевна Дягина, 1977 год рождения, город Фергана, улица Тургенева…
— Это я, — удивленная Ольга повернулась к нему.
— Постой, — поднял руку белобрысый. — Дело того дезертира: ограбление, убийство и взятие заложника.
— Точно. Андрей Коренев.
— Слушай, деваха, куда ж ты тогда пропала, рассказывай. Мы же искали тебя.
Ольга покраснела, побледнела и в замешательстве глядела то на одного, то на другого.
— Рассказывай. Боишься, что ли?
— Ну-ка, стоп, ребята, что насели. Она просто смутилась, — белобрысый взял свободный стул и сел рядом с Ольгой. — Давай, деваха, рассказывай, я слушаю. Все вспоминай, как есть, даже самое неприятное. Куда вы поехали по-первой.
— Не…не знаю.
— Он тебе угрожал?
— В машине?
— Ну да.
— Нет. Просто ехал.
— А потом?
— Остановился в лесу.
— И что?
— Сказал, чтобы я убиралась.
— А ты?
— Убралась. Потом пришла в Москву.
— Э, нет, так не пойдет. 27 июня вы оба были в домике лесника. И ты там была не в лучшем положении, так?
— Так.
— Он над тобой издевался?
— Нет! — Ольга выкрикнула это так поспешно, что парни переглянулись, и даже Женя подумала, что Ольга пережила там самые страшные минуты.
— Ладно, ладно. Не хочешь вспоминать, не надо. Мы всё понимаем. Если ты забудешь это, ему легче не будет, на нем и без того целый шлейф. Конкретно на пожизненное, а то и на особый случай.
— Оля, мы просто хотим знать, где его можно найти.
— Я…я не знаю.
— Рассказывай. Вот вы ушли из домика…