Андрей открыл было рот, но Ольга еще сильнее сжала его кисть.
— Ты сможешь идти на перевязку? — наконец спросила она, поднимаясь и снимая с вешалки халат.
— Пойду, — сквозь зубы, все еще кипя, ответил Андрей.
— Успокойся, нам нельзя сейчас ни во что ввязываться.
— Да, — согласился Андрей и бессильно, боком, повалился на подушку. — Плевать. Главное, я жив и на свободе. Рассказывай лучше про себя.
— Я ездила в Москву, — Ольга присела на край его кровати. — Тебе не плохо?
— Плевать. Говори.
— Я не хотела тебя будить, ты спал. На объявление откликнулся тот таксист, и мы с Женей поехали к нему.
— Вот падла.
Ольга посмотрела на Андрея. Тот лежал на спине в пожелтевших бинтах и зло смотрел в потолок.
— Я заплатила ему, а документы оказались не у него.
— Они в милиции. Я думал, ты догадаешься сама. Они могли быть только там.
— Я не догадалась. Мы с Женькой сами попали в милицию, как свидетели. Они мне документы вернули.
— Про меня не спросили?
— Я сказала, что ты отпустил меня под Москвой и ушел. Еще сказала, что ты сказал леснику, вроде как за границу хочешь. Правильно?
— Все равно не докопаются. Ты умеешь все запутать. Что там было дальше?
Ольга опустила голову, вспоминая. Вот они с Женей и Колей из РУОПе вышли из здания, и Саша — водитель тоже увязался за ними. И они вчетвером приехали в 131 отделение, а оттуда домой к Жене. Саша сбегал за водкой и колбасой, и они сели за стол. Ольга, поняв, что будет попойка, сказала, что у нее болит голова и ушла в спальню.
Саша заходил к ней с полным стаканом, но Ольга притворилась спящей и услышала, как вошла Женя и сказала, чтобы ее не тревожили, что у нее муж в реанимации, и она не спит по ночам.
Саша покорно ушел.
Потом Ольга действительно уснула, а когда проснулась, то, как не прислушивалась, ничего не могла услышать. Встав, она обошла всю квартиру. Пусто. С облегчением она снова легла в кровать, предусмотрительно заперев дверь спальни, а утром, едва дождавшись приехавшую на той же машине Женю, ушла.
— Сорвали куш? — спросил Андрей.
— Кто?
— Менты.
— Нет.
— Удивительно. Как это они упустили.
— Уколы и процедуры, — кричали в коридоре.
Андрей, зло оживленный и разговорчивый, сел в постели, стиснув зубы.
— Я посмотрю очередь, — сказала Ольга и поднялась. — Ты пока лежи.
Андрей молча кивнул, но не лег, а продолжал сидеть, разглядывая себя сверху вниз.
Последующие дни Ольга выходила из палаты, только чтобы поесть и поспать. Андрею делали пересадку кожи, заштопывали лицо и, наконец, сняли повязку.
Врачи и медсестры, в общем, относились к нему не плохо и честно отрабатывали полученные деньги.
В палате Андрей ни с кем не сошелся наполовину из-за вынужденной неподвижности, наполовину из-за отсутствия ровесников, довольствовался обществом Олега, хотя и старался встречаться с ним вне палаты, чаще в небольшом больничном саду. Ольга намеренно держалась подальше от людей, стараясь ни с кем не разговаривать. Больные невзлюбили их, называя узбеками.
Поэтому никто не заговорил с Андреем, когда он после процедурной подошел к большому зеркалу в уголке отдыха и принялся в одиночестве разглядывать свое отражение. Лицо его в шрамах и розовых пятнах стало неузнаваемым, даже форма носа изменилась, опаленные брови потеряли всякую форму, волосы на голове едва отрастали, не прикрывая еще шрамы.
Ольга, выйдя из ординаторской, подошла к нему. Увидев ее отражение в зеркале, Андрей сказал, не оборачиваясь:
— Паспорт у тебя?
Ольга молча достала из кармана белого халата паспорт мужа и протянула. Взяв его и раскрыв, Андрей посмотрел на фотографию, на свое отражение, потом опять на фотографию.
— Годится, — наконец сказал он, закрывая паспорт и кладя его в карман больничной куртки. Он оглянулся, посмотрел на Ольгу, и тут до него дошло, как это тяжело для нее.
— Врач сказал, что тебе надо ехать в Москву, в Центр, — с усилием проговорила она.
— Зачем?
— Там сделают пластическую операцию. Не знаю только, хватит ли денег.
Андрей отрицательно покачал головой.
— Деньги твои, ты отвезешь их домой. Я тебе и так обязан.
Ольга стояла, опустив голову, и, повинуясь порыву, может быть первому в жизни, Андрей шагнул к ней и обнял, зарываясь обезображенным лицом в ее недавно подстриженные волосы. А Ольга только слегка уткнулась лбом в его плечо. Все-таки он был чужим для нее.
— Спасибо, — прошептал Андрей, щекоча ей ухо. — Ты никогда не пожалеешь, что спасла мне жизнь.
Ольга вздохнула и почувствовала, что тело Андрея напряглось, а руки ослабли. Отстраняясь, Ольга взглянула на него. С окаменевшим лицом он выпрямился, глядя поверх ее головы, и свежие рубцы его побелели. Обернувшись за его взглядом, Ольга увидела Олега, стоявшего в коридоре. Мальчик был бледен и нервные губы его тряслись и кривились.
Андрей начал обходить Ольгу, направляясь к нему, но тут мальчик отступил, словно в испуге, повернулся и побежал. Андрей бросился за ним.
— Ну, жеребцы, а не больные, — говорила им вслед санитарка, удивляясь, что они могут так быстро бегать.
Догнав брата уже в саду, Андрей обхватил его за плечи.
— Это не ты! Ты обманул меня! — истерически выкрикнул Олег, прежде чем широкая рука брата зажала ему рот.
Держа его так, Андрей развернул его к себе и обнял, прижав к груди и успокаивающе похлопывая по спине. Только когда мальчик перестал рваться и расслабился, он слегка отстранился от него и, продолжая держать за плечи, заглянул в глаза.
— Дай, я посмотрю еще раз, — жалобно попросил Олег, впиваясь взглядом в лицо брата и, не доверяя глазам, стал трогать его рукой.
Отдернув руку, он подался назад, но Андрей держал его крепко.
— Скажи что-нибудь, — со слезами в голосе проговорил мальчик.
— Мы вместе, братишки. Подумай, какое это чудо.
Олег недоверчиво покачал головой, потом замер, кивнул и бросился на шею старшего брата.
— Если ты обманешь меня, я умру, — тихо прошептал он в больничную куртку.
Лил дождь, летний слепой дождь с крупными, как градины, каплями, когда больничные двери раскрылись, и крыльцо вышли: Олег, Андрей и, за ними, Ольга. Олег и Андрей были оба одеты в футболках и джинсах, а Ольга в самом дешёвом платье, какое смогла купить в местном ларьке на смену топику и «бермудам».
Спустившись на последнюю ступеньку, Олег сразу взял Андрея за руку и крепко сжал его кисть, словно не веря, что они вместе и самое страшное позади, а Андрей, сам не зная, зачем, так же сжал руку Ольги. И они трое, держась в ряд, ступили прямо под дождь на мокрый асфальт.
Часть 2
«Здравствуйте, мои родные, мама и Иришечка. Знали бы вы, как я без вас скучаю, как мне плохо без вас. Мы с Витей живем хорошо. Пока, к сожалению, работаю только я, в ларьке, за 100 долларов в месяц. Витя никак не найдет себе работу, и потому что мы выходцы из Узбекистана и из-за лица. Я-то уже привыкла, а кто впервые видит, страшно из-за ожога. Но ничего, мы не теряем надежду, главное только, чтобы он не начал пить и не опустился. А то он кричит по ночам и разговаривает во сне.
Живем мы на квартире, снимаем комнату в частном доме за 60 долларов, в другой комнате живут два таджика и узбек. Бабушка Катя, хозяйка, живет на кухне. Готовим на углях, в печке, домик маленький.
С нами в комнате живет еще мальчик, он без руки и учится в колледже на библиотекаря. До Москвы от нас час езды, и Витя надеется устроиться там. Главное, что наши документы в порядке, и мы прописались. Милиция нас не трогает. А если так жить, без оформления, то устанешь бояться. За те три дня, что мы искали жилье и висели в воздухе, я уже так измучалась, что вздрагивала от каждого шороха. Но теперь все устроилось, и уже это хорошо. Витя у меня молодец. Он все хлопоты взял на себя. С ним ничего не страшно. Только бы с работой все получилось. Есть правда один вариант, на стройке, за 400 долларов. Витя на все согласен, но хочет найти что-нибудь получше.
Так вообще здесь хорошо, все есть, были бы деньги, а если чего-то нет, люди едут в Москву. Главное, чтобы была работа, крыша над головой и прописка.
Вот и все. Целую горячо и много. Мамочка, Иришка, Витя тоже вас любит, обнимает и целует, особенно Одуванчика…»
Ольга уронила ручку на стол и опустила голову. В эту минуту в дверь вошел Андрей. Он остановился за ее спиной и шумно задышал ей в затылок.
— Кажется проклюнулось, мать. А то я уже думал — всю Москву напрягает моя ряха.
— Нашел работу? — Ольга повернулась к Андрею.
— Вроде бы. У них там фирма, автосервис, типа СТО.
— В Москве?
— Ну да. Но не в центре, а сюда ближе. По шоссе…
Андрей легонько коснулся синими губами ее золотистых волос и отступил, поворачиваясь к шкафу и снимая куртку.
— Значит, он звал ее Одуванчиком? — глухо проговорил он.
— Не говори об этом, пожалуйста.
— Спасибо тебе, Оля.
— Мы уже все решили.
— Я понимаю. И я в долгу перед тобой и за Олежку тоже. Пацан бы не выжил без меня. Понимаешь, Оль, я же не разведчик, я же простой человек. Мне сегодня так тошно стало, хоть вой. Я знаю, тебе я противен. Да еще это уродство. Но если бы не оно…
Ольга поднялась, поворачиваясь к нему. Парень стоял к ней спиной, худой, но широкий в кости и с узкими бедрами. Плечи его, всегда прямые, обвисли, голова была опущена, и руки бессмысленно теребили снятую куртку.
Движимая жалостью, Ольга шагнула к нему и обняла сзади за плечи, прижимаясь лицом к клетчатой теплой рубашке и чувствуя щекой дрогнувшую острую лопатку и частое биение сердца.
— Спасибо, — пробормотал Андрей — И что-то Олежки еще нет… Пойду встречу его.
— Я пока картошку пожарю, — Ольга отпустила его и отступила.
— Ага.
Андрей снова набросил на себя джинсовую куртку и вышел, на ходу вдевая руки в рукава.
Первый раз Ольга увидела его таким растерянным и первый раз почувствовала его слабость.