А Андрей, быстро спустившись с крыльца, пошел по привычной дороге, нервно закуривая на ходу. Сейчас он острее всего понимал, что занимает чужое место. Витей ему не стать никогда. И что хуже всего, это понимала и Ольга.
На следующее утро, пораньше, Андрей приехал в Москву на автобусе и, подойдя к запертым воротам автосервиса, терпеливо стал ждать, пока на подъездной дорожке не остановился старенький синий «Форд». Из машины вышел одетый в серый костюм пожилой, невысокий и плотный мужчина с седеющими волосами ежиком.
— А, ты, уже явился, — мужчина достал из кармана ключи, одной рукой протирая глаза с набухшими веками. — На вот, отпирай и загони машину под навес. Потом помоешь ее, пока Митрич не приехал. Как звать-то тебя, забыл?
— А… Витя.
— Заика, что ли? Да все равно, лишь бы руки, типа, работали, на остальное плевать.
Андрей старался все делать быстро и хорошо. Он отпер ворота, пропустил вперед директора, потом, дождавшись, когда он поднимется на крыльцо крохотного домика, загнал его машину под навес и вышел, направляясь к крану.
Он уже домывал машину, когда в ворота вошел Митрич, мастер, отекший, курносый и вечно пахнувший перегаром мужчина, которому едва перевалило за пятьдесят, но выглядевший стариком, неопрятным и вонючим. Автослесарь он был — золотые руки, а большего директор и не требовал. В фирме работали еще двое его помощников: молодые парни, старающиеся во всем подражать своему мастеру, и еще один, лет под 30, коротко стриженный блондин, крепкий и спортивный, всегда в деловом костюме, занимающий непонятную должность при директоре. Иногда приходила женщина — бухгалтер, и все, больше никого Андрей не видел. Он с самого начала с жаром взялся за работу, и получив от Митрича задание разобрать «Рено 9» с разбитым кузовом, принялся за работу. Машина попала в аварию и сильно пострадала. Восстановление ее должно было обойтись хозяину в круглую сумму. И пока Митрич с помощниками курили и обсуждали преимущества и недостатки кузовов: седан — потчебек и седан — хэтчебек и независимой подвески на колесах, Андрей работал один, уже раскрутил покореженные колеса и залез под машину, когда на тротуаре перед широко открытыми воротами остановилась чешская «Шкода».
Собиравшиеся попить чаю Митрич и его помощники скисли и поморщились при виде нового клиента. Они работали с огоньком, когда рядом стояли либо сам директор, либо парень в костюме, в другое же время они либо курили, либо болтали о чем придется, и даже выпивали, спрятавшись между машинами. Теперь все трое стояли и обреченно ждали. Из «Шкоды» вышли двое крупных парней спортивного вида, в кожаных летних куртках с металлическими нашлепками. Встав в воротах, они неторопливо осматривались.
— Что надо-то? — не выдержал мастер.
— Где начальство, мужики? — спросил один из приехавших, похожий на боксера, с травмированным носом и злым взглядом прищуренных серых глаз. В расстёгнутом вороте его куртки поблескивала толстая золотая цепь.
— Да вон, в кабинете. Машина, что ли прихворнула?
— Ты сам сейчас загнешься.
Тут из домика, на двери которого висела табличка: «ДИРЕКТОР», вышли оба: директор и его помощник. Они сошли с невысокого крыльца и направились к парням. А те, не говоря больше ни слова, достали из-под объемных курток пистолеты — автоматы и наставили на подходивших.
— Ну-ка, грабли повыше, — сказал, растягивая слова, тот, что был крупнее. Он сжал зубы, напряг желваки и уставился на стоявших перед ним мужчин неподвижным взглядом темно-карих глаз.
Директор, и его помощник подняли руки. Взгляды их затравленно заметались.
— Ну вы, пацаны, — начал было парень в костюме.
— Мы — пацаны, а вы — лохи. Вола мне не впарить. Слушай сюда. Ставлю тебя на карман. Разовые — 50 штук и в месяц по 20.
— Но у меня есть крыша, — проговорил директор, сильно нервничая.
— Это мне до фени. Ты на моей территории, все по понятиям. Гони бабки или забей стрелку.
— Сейчас… я…
— Тогда включаю счетчик.
Тем временем Андрей вылез из-под машины. Он замер сзади обоих парней, глядя то на их затянутые в кожу широкие спины, то на застывших директора и его помощника и на стоявших в стороне с бледными лицами автослесарей. Парни в коже переминались, говоря, и двадцатизарядные пистолеты — автоматы делали их слова очень весомыми. И Андрей задохнулся от ярости, слушая их. Не помня себя, он поднял правой рукой монтировку, шагнул вперед и с силой опустил ее на бритый затылок ближайшего парня. Тут же, левой рукой, Андрей схватил его правую руку, поворачивая вбок и нажимая поверх его указательного пальца на спусковой крючок. Раздались выстрелы. Его напарник подпрыгнул, весь дернулся и рухнул, отброшенный вбок и назад, ударился о бетонные плиты, слегка перевернулся и застыл, подтягивая под себя ногу и тут же вытягивая ее. Перехватывая руку первого парня, заваливающегося вбок, Андрей вырвал пистолет — автомат и, оборачиваясь, посмотрел на машину. «Шкода» была пуста.
И тут только Андрей опомнился, отступил и растерянно посмотрел на стоявших перед ним директора фирмы, потом на его помощника и опустил голову.
— На кого косяк сбросили… — начал парень в костюме, делая шаг вперед и ногой трогая оба тела, сначала мертвое, потом бессознательное. — Предъяву клеить собрались… Ну… Мать иху… я… — и он посмотрел на Андрея голубыми, все еще мутными от пережитого страха глазами. — А ты, пацан, ничего, правильный. На крытке чалился?
— Что?
— Сидел на крытой?
— А. Нет, — Андрей от усилия держать свои слова под контролем и от растерянности говорил отрывисто, смешивался, путался и сбивался, тяжело дыша.
— Дай шпалер.
— Что?
— Волын дай.
— А, — Андрей протянул оружие, вспомнил, что не протер, задержал руку, но все равно отдал пистолет — автомат парню в костюме.
Тот взял его в руку, осмотрел, и, обернувшись к ближайшему из лежавших парней, сделал контрольный выстрел.
Андрей отступил снова. Ему показалось, что кровь и мозги, разлетевшиеся по сторонам, попали ему на щеку. Он протер тыльной стороной ладони лицо, потом присел на капот машины и, взяв ветошь, стал вытирать руки.
Молодой человек в костюме подошел к нему, а Андрей даже не поднял голову, смотря на черные модные туфли и черные, чуть собранные внизу брюки.
— Все, звиздец. Ловко ты их завалил, пацан. А так вроде и не скажешь. Кто же ты по жизни?
— Я… — Андрей смешался и почувствовал, как новая волна ярости от собственной раздвоенности захлестывает его. — Я… из Узбекистана.
— Ну, это я уже просек. Что, поздний мандраж напал, братан? Не бзди, все путем. Дай краба, будешь кентом. Ну, молоток. Прямо в тему спонтовал. И лады. Пока вот что. Пацаны, грузите это жмурье по тачкам, а я пробью ситуацию — кто же здесь такой умный.
И вскоре три машины выехали за ворота автосервиса, включая и «Шкоду» убитых. Но перед этим чужую машину осмотрел сам Митрич, ища «жучки» с определителем.
— Ну вот и все, — выдохнул мастер хриплым пропитым голосом, вытирая руки ветошью. — Проканает. Эй, не въеду, ты что, хочешь…
Андрей, собравшийся было снова залезть под машину, остановился.
— Ты уже под папу Карлу не коси.
— Надо доделать. Там осталось совсем ничего.
— Сейчас вмазать надо, я понимаю. Ты что и впрямь — узбек?
— Я — русский. Просто жил в Фергане.
— Там все валеты такие, что ли?
— Не знаю, — Андрей лег на подстилку и перевернулся на спину, заползая под дно «Рено».
Митрич исчез на какое-то время и, появившись, присел возле машины.
— Эй, пацан, хватани стопку, после такого приходу в самый раз.
Андрей немного продвинулся к колесу.
— Я… не пью.
— Я же не сказал «пей». Хватани одну и — норма. Вылазь к свету, давай, потележим.
Андрей вылез, неуверенно взял из руки мастера стакан, захватанный промасленными пальцами, подумал, сделал пару глотков и выплеснул остатки на землю под небольшой клен, растущий рядом.
— В натуре — «валет», — Митрич смотрел, как Андрей прижал к губам худое запястье, словно обжегшись. — Я по зоне топтался годков 15, если не больше. Всего насмотрелся. Сначала вроде тебя, горбился, в мужиках ходил, пахал все вот с машинами, а потом в понятие вошел и поперло. По первой сидке я грузовиком пошел, а дальше уже пожил с приходами. Так вот и жужжал. Еще по маленькой?
— Нет.
У Андрея пропало желание работать, он подошел к крану и, взяв мыло, стал тщательно намыливать руки. И тут его бросило в жар от мысли: отпечатки пальцев, следы смазки и масла остались и на оружии, и на одежде трупа. Едва удерживаясь, Андрей смыл руки, вытер грязным полотенцем, прошел к скамейке и сел, доставая из кармана сигареты. Митрич сел рядом и потянулся к его пачке, вынимая одну.
— Не плохими смолишь. Я больше махру употребляю, — он размял сигарету в пальцах, сплюнул на них и сунул сигарету в рот, сжимая пожелтевшими зубами фильт. — Ты, пацан, не в обиде, впервые мочишь?
— Кто же я по-вашему?
— Да вот в понятку не возьму. Я просто протащился, как ты одного пригрел, а второму маслину замочил прямо в ливер.
Андрей, сплевывал, втягивал дым и снова сплевывал, проклиная себя в душе. Докурив, он пошел к «Рено», и мастер уже не останавливал его.
К вечеру Андрей почти разобрал машину, и Митрич помогал ему снимать дверцы, когда в ворота по-хозяйски въехала «Ауди» и из нее вышли трое: молодой помощник директора и два незнакомца, тоже в дорогих костюмах, коротко остриженные и откормленные.
— Вот он, — показал помощник директора, и на его слова Митрич обернулся.
— А, значит уже на ноги бирки одели нашим жмурам, — проговорил в полголоса мастер и приставил измятую дверцу к столбу.
Андрей тоже обернулся, и мужчины, остановившись, стали его рассматривать.
— В жизни бы не подумал, — задумчиво проговорил один из них и первым направился к парню.
Андрей стал нервно вытирать грязные руки, не отводя от него взгляда.
— Пацан-то взрывной, — пробормотал мужчина позади подходившего, а тот даже не обернулся.