— Хорошо.
— Он вот, Олег, значит, знает, где мы живем. И вот я вам что скажу. Не дело это, девушку так бросать, особенно из-за ее беды. Вот так.
Он поднялся, тяжело, как с грузом и пошел к выходу, уже не глядя на хозяев. Никитин, к которому вернулся его обычный цвет лица, быстро догнал его, чтобы закрыть дверь.
— Ты это, слышь, телефон мой запиши, — сказал ему Золотарев, собираясь обуваться.
Никитин взял с полки шкафа свой мобильный телефон и включил его.
— Скиньте дозвон.
Золотарев достал из кармана пиджака свой телефон и приготовился набирать.
— Говори свой.
Никитин продиктовал номер, повторил и стал ждать, когда высветится сигнал вызова.
— Все готово. Этот?
— Да, он. Значит все, утрясли? — спросил Золотарев, когда Никитин выключил и убрал телефон.
— Это не мне решать.
Золотарев посмотрел на дверь гостиной.
— Ты же, как старший, уж повлияй. Стал бы я бегать за ним, кабы другие были. А то ведь никого. Нам, конечно же не к спеху, только дальше хуже. Я вон нашел в фирме одного, вроде ничего парень: и с виду, и рост есть А у него там гражданский брак обнаружился. Твой-то в этом плане не слабый? Типа юбочник?
— Вроде нет.
— Что, не больно общаетесь?
— Он уже взрослый. Но мы ладим прекрасно.
— Понятно. Пока, что ли?
— Пока.
— Рад был познакомиться.
И он ушел. А Никитин, вернувшись, сел на диван, рядом с Олегом, который продолжал сидеть в той же позе.
— Ну, что скажешь? — спросил он, хлопая парня по колену.
В комнату вошла Ольга.
— Ушел уже?
— Ушел.
— Какое счастье. Убирать?
Никитин кивнул. Ольга взяла тарелки и бутылку, и вышла, оставив мужчин одних. В дверь, тем временем позвонили, и она пошла открывать девочкам, вернувшимся из школы.
— И что теперь делать? — Никитин заглянул Олегу в глаза. — Девочка ни в чем не виновата.
— Никто никого и не обвиняет.
— А что же тогда? В чем проблема?
— Я и сам не знаю.
— Любишь ее?
Олег опустил голову еще ниже.
— А если любишь, то женись и не рассуждай много.
Олег приподнял голову и посмотрел на него долгим взглядом.
— Или любовь прошла? А? Узнал все, и лопнула жилка?
Олег опустил голову.
— Только я тебе вот что скажу, если ты из-за насилия…
— Нет, конечно. Я просто подумал: если это Андрей, она больше на захочет меня видеть, — Олег говорил в пол, почти бубнил.
— Она хочет, как я понял. Любит тебя девушка, а любовь так просто не переступить.
Олег продолжал молчать, стараясь разобраться в себе. Он встречался с Мариной просто так, и основная причина была в том, что им было по путь добираться домой. Олег знал о своей ущербности, Марина знала о своей. Заранее можно было сказать, что у них ничего серьезного не получится. Они просто дружили, и домой-то его Марина пригласила, чтобы успокоить мать, которой уже знакомые не раз говорили, что видели ее дочь с каким-то парнем.
Но все обернулось по-другому. К дружеским чувствам Олега примешалась жалость. И еще долг. За брата.
— Я женюсь на ней, дядя Костя, — тихо проговорил он, взвешивая слова, как никогда в жизни. — Если только она согласится.
— Так ты рассказал ей про Андрея?
— Да.
— Видно, родителям она это не пересказала. Да. Видишь, как все обернулось.
— Плохо обернулось, дядя Костя.
— Да, не весело. Давай-ка заканчивать скорее все неприятное. Глядишь, жизнь и наладится.
— Хорошо бы.
— Так что не тяни. Если любишь ее, женись. Девушка она, кажется, хорошая.
— Хорошая.
— Нравится тебе?
— Больше, чем я ей.
— Что так?
— Да кому я нужен с одной рукой.
— Зря ты так думаешь, Олег. Если девушка умная, у нее другое мерило в жизни, а дура, думаю, тебе не нужна.
— Тошно мне, дядя Костя.
— Тогда откажись, — Никитин тепло, по-отцовски, обнял парня за плечи.
— Я просто возненавижу себя за это, дядя Костя. Это будет уже настоящей подлостью.
— Да нет. Жизнь, понимаешь, Олег, она твоя и только твоя. Если ты совершишь этот шаг по принуждению, хотя бы и своему собственному, ты испортишь жизнь и себе и своей девушке. Поверь, никому от этого легче не станет.
— Интересно, а ей что бы ты говорил, если бы она была твоя? А?
— Наверное то же самое. Только с ее позиции. Жизнь — это не вклад в банке. Ее на другого не переоформишь, не подаришь и не снимешь.
Олег согласно кивнул, но ответил обратное.
— Я женюсь на ней. Если она согласится.
— Тогда давай, расскажем все Ольге. Как ты думаешь?
Олег посмотрел на него, повернувшись.
— Давай. Как хорошо, что вы у меня есть.
— А ты есть у нас.
— Это и есть взаимопонимание?
— Наверное. Думаю, что — да.
Никитин позвонил Золотареву на следующий день и договорился о встрече. Федор Матвеевич обещал вернуться домой к пяти и ждать гостей. Никитин с женой и с Олегом обещал прийти к ним в половине шестого.
Золотарев позвонил тут же жене домой и велел приготовиться к встрече. Та, обрадовавшись, рассказала все дочери. Но девушка неожиданно уперлась.
— Я не хочу его видеть, — почти что кричала она.
Мать, привыкшая к ровному спокойному характеру дочери, перепугалась и позвонила отцу. Тот тут же примчался домой.
До пяти часов он исчерпал все свои доводы, убеждения и угрозы, то просил, то орал.
Однако, к половине шестого все было готово: и стол, и дочь. Все, горячее, застыло в ожидании.
А когда обе семьи сели за стол: все раздосадованные и затаившиеся, оба мужчины и хозяйка с удовольствием выпили водки, чтобы снять напряжение. Потом как-то так получилось, что новые родственники заговорили о свадьбе, а молодые, посидев немного, тихо скрылись в комнате Марины, не договариваясь: сначала она, потом он.
Плотно прикрыв за собой дверь, Олег подошел к девушке, стоявшей у окна.
— Олег, — проговорила та, разглядывая его лицо, глаза. — Если ты делаешь это… сам понимаешь… лучше не надо. Я не обижусь.
Олег уже чувствовал, что любит ее, потому что к дружбе добавилось покровительство и желание защитить.
— Мне не нужна жалость, Олег.
— Мне тоже.
— Ты хороший парень, слишком хороший. Я в этом уже убедилась.
— Я люблю тебя, Марина, и если ты согласишься стать женой калеки, я прошу тебя выйти за меня замуж.
— Я… Олег…
— Ты… не хочешь?
— Хочу.
— Несмотря на то, что у меня только одна рука?
— Да, Олег.
— И тебе безразлично, что мой брат — бандит?
— Совершенно. А где он сейчас?
— Я не знаю, Марин, — Олег сел на стул, а девушка села на свою кровать, посмотрев на него снизу-вверх. — Никто этого не знает.
— Ты любишь его?
— Он мой брат. Он — единственный мой брат.
— А они кто тебе?
— В общем-то никто. Дальние родственники, — и Олег смешался, пожалев, что ответ получился небрежный. — Других-то у меня нет, а они такие хорошие люди. Просто чудесные. Оба. А дети, значит, мои племянники.
— Папа рассказывал, что у вас большая семья.
— Так получилось. Ольга и дядя Костя, они мне вместо родителей. Такого хорошего человека, как дядя Костя, я не встречал. А у Ольги я живу с 14 лет.
— Понимаю.
Марина сейчас готова была понять все. И словно не было в ее жизни страха, насилия и боли.
А счастливый Федор Матвеевич Золотарев подарил им к обручению путевку в турне по Средиземному морю.
Ольга и Никитин решили присоединиться к ним, оставив детей на срочно вызванную из Ферганы Ольгину маму.
Андрей проснулся с тяжелой после похмелья головой. Он открыл глаза и огляделся. Лежал он на невысокой и очень широкой деревянной кровати, и рядом, свернувшись, лежала девочка. Было ей 15 лет, она была худенькая и тоненькая, с крохотными грудями и смуглым точеным телом.
Вторая жена мусульманина Ахмеда Хабиба Азади. Андрей усмехнулся. Вчера закончился его трехдневный свадебный той с племянницей Дадахона. Правда, Андрей сильно подозревал, что это не так, и девчонка вовсе ему не племянница, а «седьмая вода на киселе», но уже одно то, что его женили хоть и на дальней, но на родственнице такого человека, означало, что он далеко продвинулся в жизни. Так далеко, что мог себе позволить две жены, кучу детей и дом в дорогом районе. Детей, к счастью, у него еще не было, но все остальное…
Андрей зевнул, потянулся и сел, совершенно не зная, как теперь ему делить свое высокое внимание между двумя малолетками. И как не допустить между ними новой драки. Вчера, когда его старшая жена 17 летняя Медина набросилась на 15 летнюю Айшу, он здорово растерялся.
Эти две девчонки, по его мнению, должны учиться в школе, играть на компьютере и ходить на курсы иностранных языков, включая и русский. А то говорил Андрей со своими правоверными на дикой смеси из нескольких языков и жестов.
Конечно же эта малышка, что спала, как мертвая, у него под боком, не слишком-то ему нравилась и порой он с тоской вспоминал белокожую блондинку Ольгу, но русских проституток он мог снимать десятками, так что жалеть не о чем. А жениться правоверному пристало только на правоверной, будь та хоть рабыней. Так написано в Коране, и эту книгу Дадахон любит читать Андрею вслух.
Андрей зевнул, встал и вышел из комнаты. Иметь две жены иногда бывает даже полезно. Пока одна дрыхнет с мужем, вторая готовит завтрак.
Молодая женщина, совсем девочка, маленькая и худенькая, напевала на пушту, жаря в казане маленькие шарики дрожжевого теста. По сути, она была просто глазастая персиянка из пушнитов. Андрей познакомился с ее братом в Газе, когда привез им оружие, тяжело раненого, привез его домой, остался у него до самой его смерти и не мог уже не жениться на его сестре.
Она даже ему нравилась, но совершенно не понимала по-арабски, а Андрей никогда не считал себя полиглотом. Арабский и английский, вот и все, чем он мог похвастаться за два года странствий, да и то с большой натяжкой. Язык пушту он осваивал с трудом, понимал его уже сносно, но говорил плохо, едва мог подобрать слова. В этих местах пользовались только разновидностями иранского языка, вобравшего в себя элементы арабского и индийского. Люди здесь жили одной расы, говорили на похожих языках, молились одному богу, но при встрече готовы были перерезать друг другу горло.