С большой сумкой, полной одежды, из которой гордо торчал эфес шпаги, я вышел из супермаркета, опять же случайным образом выбрал баню хопперов и отправился туда. Все разумные виды, как ни удивительно, имеют в своей культуре что-то подобное – место, где можно раздеться догола, вымыться в компании себе подобных и предаться невинным удовольствиям. Местная баня была классической, с анфиладой куполов, в каждом из которых поддерживалась разная температура. Немного поругавшись на входе, я отстоял свое право войти в баню с сумкой. Разделся догола, выбросил всю одежду и телефон в мусоросжигатель, прошел в первый, теплый купол, совершил положенные омовения холодной и горячей водой, во втором полежал в ванне с кислотным настоем, потом перешел в бассейн с радоново-щелочной водой. Народа было немного, большинство, конечно же, хопперы, смотревшие на меня с любопытством. Люди нечасто перенимали культуру хопперов. Мужские особи одобрительно кивали, женские поглядывали с иронией и посмеивались.
Мне было плевать.
Я завершил весь цикл омовений, выпил горький и невкусный травяной чай, высушился в потоке горячего воздуха. Надел оранжевые штаны, красную рубаху до колен, повязал на голову платок Ищущего Истину. Новые ботинки тоже были яркие, красно-белые.
Ну и как последний аккорд – короткая шпага на перевязи.
Интересно, кого я больше напоминаю в таком облачении? Циркового клоуна или испанского цыгана?
В последний купол я вышел в компании таких же ярких и благодушных хопперов. Некоторые в простых повседневных одеждах, но был и хоппер-в-поисках-истины.
К нему я и подошел.
Что мне понравилось, хоппер не стал валять дурака и разговаривать со мной как со своим, но и высказывать неодобрение не поспешил.
– Неправильно завязал покров, – сказал он и поправил мой тюрбан.
– Благодарю, – я кивнул. – Можно задать вопрос?
Хоппер еще раз осмотрел меня.
– Что для тебя эта одежда? Шутка, развлечение или знак?
– Знак, – сказал я.
– Задавай.
– Когда поиск истины завершается, хопперы приходят к Мастеру Истины.
Хоппер кивнул.
– Верно. Они приходят и спрашивают, настоящая ли истина.
– Могу я прийти и задать этот вопрос?
– Ты ведь только начал поиск, – удивился хоппер.
– Но я уже нашел ответ.
Мне показалось, что хоппер разочарован.
– Неправильная истина может тебя ранить или убить.
– О, это было бы интересно, – пробормотал я. – Подскажешь, как найти Мастера?
– Это часть поиска, а в поиске мы должны помогать друг другу, – вздохнул хоппер. – Ты запишешь или запомнишь адрес?
– Запомню.
Хоппер назвал – окраина, старый район хопперов, как я и предполагал. Скорее всего, поисковый запрос выдал бы мне ту же самую информацию. Но я действительно внимательно отношусь к знакам.
Для народа, девяносто процентов которого проводят жизнь в странствиях, песнопениях и медитации, квартал хопперов был большим. Куполообразных строений тут оказалось мало, разве что самые старые или культовые, большинство выглядели привычно. Я доехал сюда, меняя такси, идя пешком и даже проехавшись над заливом по канатной дороге. Мне казалось, что за мной никто не следил, но мне и раньше так казалось.
На улице стайка детей-хопперов играла в табор на привале. Я спросил у них, как пройти к Мастеру Истины, и дети, галдя и наворачивая вокруг меня круги, довели меня до самого дома – конечно же, старого, купольного. Им явно был интересен землянин в ритуальной одежде, но вопросы они вежливо задавать не стали.
Я постучал в двери – ни звонка, ни домофона не было. Потом догадался открыть.
Было не заперто.
Спиральный коридор вел внутрь. Тусклый свет шел из потолочных окон, закрытых матовым стеклом, пол покрывали мягкие плиты из прессованной сухой травы. Я сделал два с половиной оборота по спирали, прежде чем оказался в центре здания.
Мастер Истины сидел посередине комнаты, на низеньком стульчике перед таким же низким круглым столиком. Столик украшали четыре толстые незажженные свечи: красная, зеленая, синяя и белая. На отдельном подносе стояла чайная посуда – не земная, конечно.
Хоппер смотрел на меня с любопытством и ждал. Ему было лет сорок, если мерять на земные годы. Не слишком молод, не слишком стар. Одежда хоппера была серой, скучной, без каких-либо узоров и украшений.
Я сел перед хоппером на корточки. Подумал и скрестил ноги, усевшись в позу лотоса.
Как полагается приветствовать Мастера Истины, я не знал. Может быть, и ритуала такого не существовало, ведь хопперы верили, что к правде ведут все пути.
Хоппер засыпал в чайничек на три носика несколько щепоток сушеной травы. Поставил чайник на крошечную плитку. Придирчиво выбрал две маленькие чашечки. Выждал минуту – и стал наливать отвар.
Из двух носиков бледно-желтая жидкость лилась в чашки, из третьего – на поднос. Это означало, что мы разделим истину на двоих, но не сможем познать ее всю.
Я взял чашку и сделал крошечный глоток. То ли я притерпелся, то ли этот чай был лучше, чем подававшийся в банях.
– Давно ты в поиске истины? – спросил хоппер.
– Два часа и всю жизнь.
Хоппер кивнул.
– Достаточный срок.
Тут и говорить было не о чем. Я выпил еще чая. Мастер Истины ждал, и я заговорил сам.
– Я – Обращенный. Пятьдесят лет назад…
– Это все знают, – мягко остановил меня хоппер. – Твой поиск связан с Обращением?
– Да. Я выполнил все, о чем попросило нас Слаживание. Потом работал в полиции, странствовал, искал артефакты в других мирах… Нанимался охранником, экспертом и следопытом в археологические экспедиции. Был спасателем. Был испытателем. Ну, много всего.
Мне кажется, ему было любопытно. Хоппер спросил:
– Воевал?
– Нет. Я думаю, это нечестно. К тому же война – это совсем другие энергии… мог и под ядерный удар попасть.
Хоппер улыбнулся.
– Несомненно. Всем ведь интересно посмотреть, что тогда получится.
– Последние десять лет я вообще не работал. Жил спокойно и мирно. Но уже вторые сутки меня пытаются убить. Это раздражает, к тому же страдают обычные земляне, хопперы, рили, хро…
Хоппер покивал.
– Понимаю. В чем состоит твой поиск истины?
– Кто хочет меня убить?
Хоппер вздохнул.
– Твой вопрос понятен, но… Ты пришел к Мастеру Истины. Я отвечаю на сложные вопросы, встающие перед представителями моей культуры.
Я уважительно кивнул.
– Эти вопросы, как правило, далеки от мирских проблем. Могу назвать тебе три последних, с которыми ко мне приходили.
– Большая честь, – буркнул я.
– Есть ли цвет у ветра? – торжественно произнес хоппер. – Стыдно ли знать больше необходимого? Что рождается там, где умирает надежда?
– Крайне важные вопросы, – сказал я, глядя хопперу в глаза. – Даже как-то неловко, что я пришел с простым.
Хоппер опустил взгляд и налил себе еще чая. Поинтересовался:
– Почему ты думаешь, что народ философов и мистиков ответит на твой вопрос?
– Потому, что народ философов и мистиков странствует с песнями и танцами. И когда где-то накаляется обстановка, таборы хопперов тянет туда, как железные опилки магнитом. Вы пляшете и поете, показываете фокусы, предсказываете будущее, исцеляете болячки, даете советы. А потом разбредаетесь. И все проблемы уходят с вами, бунт гаснет, не разгоревшись, мир восстановлен.
– Мы ценим мир и бережем его.
– Возмутители спокойствия бесследно исчезают после вашего визита, – заметил я.
– Это цена мира, – невозмутимо произнес хоппер.
– Три часа назад погиб мой друг-рили. Он ученый, специалист по Обращению.
Хоппер шевельнулся. Спросил:
– Макоррсанноакс?
– Да. Он скрывался в тюрьме, но там произошел бунт. Он предпочел покончить с собой, чтобы защитить свою супругу.
– Благородно, – признал Мастер Истины.
– Макс успел сказать мне одну фразу. Беззвучно. Я умею читать по губам.
Хоппер молчал.
– «Найди представителя Контроля». Полагаю, это та часть поиска истины, на которую я получу ответ от тебя.
Я очень надеялся, что Мастер Истины не станет валять дурака.
Он не стал.
– Ты нашел. Знаешь постулаты Контроля, Никита?
Я посмотрел на четыре свечи. Сказал:
– Постулат первый. «Разрешено и ценно все, кроме запрещенного».
– Контроль не видит запрещенного в существовании Обращенных.
Зеленая свеча вспыхнула ярким лепестком зеленого пламени.
– Постулат второй, – произнес я. – «Запрещенное и деструктивное пресекается».
– Контроль не пытается причинить тебе вред.
Красным пламенем загорелась красная свеча.
– Третий, – осторожно добавил я. – «Контроль сохраняет спокойствие и беспристрастность».
– У тебя нет ни преимуществ, ни пороков в наших глазах.
Синий огонек заплясал на синей свече.
– Четвертый постулат, – я вздохнул. – «Контроль не ограничивает непознанное».
– Твоя смерть не является преступлением для Контроля. Смерть дает развитие.
Вспыхнула ярким белым огнем белая свеча.
– Значит, Контроль не вмешивается. – Я помолчал, пытаясь понять, верю ли в сказанное. Пожалуй, верю.
– Верно. Если твои враги применят запрещенное оружие – мы вмешаемся. Это наша работа. Если возникнет опасность геноцида любого из видов, принятых в Слаживание, – мы вмешаемся вместе со Слаживающими. Если угроза тебе исходит извне – мы вмешаемся вместе со Стерегущими. Если твоя смерть будет нести глобальные риски для будущего – мы вмешаемся вместе с Думающими.
Хоппер протянул руку и сочувственно похлопал меня по плечу.
– Я понимаю. Ты огорчен.
– Пожалуй, даже больше, чем может показаться, – признал я. – Кто убил Тао-Джона?
Хоппер понимающе кивнул.
– Ты знаешь про пятый постулат Контроля?
– Разве он существует? – удивился я.
– Шуточный, Никита. Всего лишь шуточный. «Настоящий контроль возможен лишь в темноте».
– Это значит, что Контроль отвечает лишь на те вопросы, на которые хочет ответить? – спросил я насмешливо.