– Большой Пятерки не существует, – холодно ответила Слаживающая.
– Значит, будет, – сказал мальчик Святослав, в чьем теле был разум его деда.
– Земляне не готовы к этой роли, – возразила Слаживающая. – И дело не в вашем уровне развития. Вы – культура индивидуалистов, крайне эмоциональная и нелогичная. Обретя власть, вы станете вредны для Слаживания.
– Мы не говорим о всех землянах, – уточнила Елена. – Только мы двое. Вы видите в нас лишнюю эмоциональность или нелогичность?
– Что вы можете дать Слаживанию?
– Баланс, – ответил Святослав, и я вздрогнул. – Ваше Слаживание буксует, вы теряете один перспективный вид за другим. Касамни, гил-гиланы, ани, улторианцы, маддо… Вы слишком развиты для того, чтобы в полной мере оценить потребности и движущие мотивы каждой культуры. Мы поможем реанимировать культуру гил-гиланов, она будет полезна в Слаживании. Мы уладим противоречия землян и хро. Мы знаем, как обратить деструкцию социума улторианцев.
– Интересно, – сказала Слаживающая. – И как вернуть в Слаживание культуру ани, вы тоже знаете?
Елена кивнула.
– Для того чтобы войти в Пятерку… – Слаживающая замолчала. – Вы должны обрести бессмертие и силу. Метод, который я использовала на Обращенных, не годится.
– Давайте его модифицируем? – предложил Святослав. – Добавим реверсивность в вектор нашего внутреннего времени? А лучше – возможность им управлять.
Я нахмурился. Мне показалось, что когда-то я слышал подобную чушь – про «реверсивность внутреннего времени». Но копаться в цепочках памяти было некогда.
– Мы сможем существовать достаточно долго, пока будут позволять ресурсы человеческого мозга, – закончил Святослав.
– А в процессе разработаем возможность расширения своих возможностей, – сказала Елена. – При Обращении вы снабдили стариков пептидными архивами памяти. Наверняка есть и другие возможности нас усовершенствовать.
Слаживающая посмотрела на меня.
– Хотите вновь наступить на грабли, только побольше? – спросил я.
– Сейчас вас защищает технология Думающих и Стерегущих, – произнесла Слаживающая. – Полагаю, ваше предложение ими одобрено.
Елена кивнула.
– Если уж они не рискуют показаться сами, – Слаживающая лучезарно улыбнулась, – то каковы их требования?
– Право вето на виды, принимаемые в Слаживание, – сказал Святослав. – Это требование Стерегущих.
– Возвращение культуры ани в качестве полноценных участников Слаживания, – произнесла Елена. – Требование Контроля, разумеется.
– Ну и снятие запрета на исследования в области физики времени и квантовых вероятностей, – добавил Святослав. – Это Думающие.
Слаживающая взмахнула рукой. Мне показалось, что на миг тела Елены и Святослава заколебались, будто попав в струю горячего воздуха. Но ничего не произошло.
– Любопытно, – сказала Слаживающая. – Вижу, что Думающие уже работают в этом направлении. Грубовато, но…
Она замолчала.
Я подумал, что сейчас Слаживающую приперли к стене. Видимо, ее партнеров по Большой Четверке всерьез достала негласная роль лидера, которую держала Слаживающая.
Право вето на новых членов Слаживания – удар по любимой игрушке Слаживающей, по смыслу ее существования. Возвращение ани – реабилитация главного врага. А учитывая потенциал этой культуры – еще и с перспективой их будущего вхождения в «Пятерку» или во что она там превратится со временем. Ну и разрешение на исследование темпоральных фокусов – ликвидация самого главного преимущества Слаживающей, основы ее силы.
По сути, устами Павловых сейчас озвучивались условия капитуляции.
Контроль посоветовал мне найти Баланс. Я-то думал, что речь идет о примирении переругавшихся культур или какой-то неведомой фигне, прячущейся в мирах Слаживания.
А меня аккуратно подталкивали к Павловым. Да, три силы из Четверки боялись Слаживающей и ссорились между собой. Но они ухитрились найти компромисс в лице Павловых. Получить того, кто будет озвучивать их требования и угрожать.
Но мне кажется, что я узнал Слаживающую чуть лучше, чем те, кто провел с ней тысячи лет.
Ох, как же мне не нравилось то, что сейчас неизбежно произойдет! У меня даже озноб по спине прошел.
Или стало холоднее?
Нет, реально озноб.
И жуткое ощущение надвигающейся беды. Сейчас я должен был сделать выбор – и не ошибиться.
– Простите, – сказал я. – Все это крайне интересно, но я бы хотел получить свою награду. Уважаемая Слаживающая, вам ведь не составит труда озвучить предложение вернуться на Землю всем Обращенным? А потом перенести меня и всех пожелавших. Куда-нибудь на Горный Алтай, в Новую Москву, пожалуйста. Лет через десять после того, как вы забрали людей для Слаживания. Заранее спасибо.
Слаживающая задумчиво кивнула.
– Да. Разумеется. Я озвучиваю твое предложение прочим Обращенным. Но есть небольшая проблема, Никита. Сейчас мне требуются все мои силы, я смогу переместить тебя лишь после разрешения конфликта.
– Это значит, что ты отказываешься от предложения? – резко спросила Елена.
– Конечно же, – сказала Слаживающая.
Воздух в комнате стремительно холодел.
– Никита, – Святослав посмотрел на меня. – Нам, людям, стоит держаться вместе. Три силы из Четырех и твои способности…
Изо рта у него шел пар. На черных сгоревших стенах заблестели капельки воды. Пудель, до сих пор невозмутимо ожидавший рядом с хозяевами, тявкнул и затрусил к дверям. Потыкался в створку мордой, поскребся. Створка приоткрылась, и пес выскочил из комнаты, только поджатый хвост мелькнул.
– Вместе? Полагаешь? – спросил я, глядя на мальчика, в чьем теле жил разум старика.
Впрочем, я был куда более старым человеком в молодом теле.
– Мы же люди, – ответил Святослав.
– Все мы люди, даже ани, – сказал я. – Слаживающая, можно узнать, что ты делаешь?
– Убираю все лишние технологии в пределах планеты, – ответила Слаживающая. – Через тридцать секунд щиты Думающих и Стерегущих падут.
– Тогда и твои накроются, – быстро произнес Святослав. – Мы этот вариант рассматривали. Для Контроля и Думающих – идеальный расклад.
– О! – Слаживающая рассмеялась. – Пожалуй, я рискну. У меня есть джокер.
Она провела руками по воздуху – в каждой руке появилась рапира.
– Держи, – сказала Слаживающая и бросила в меня рапиру.
Метко.
Я согнулся, вытащил клинок из живота и воскликнул:
– Да на фига?
– Ты должен убедиться, что по-прежнему Обращен.
– И так верю, – пробормотал я. – Это в твоих интересах.
– Никита! – возмущенно крикнула Елена. – Ты предаешь человечество!
Я не ответил. Страх ушел, пришли ослепительная ясность и понимание.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно – никакой важности в поведении и дряхлости в движениях – вбежал дворецкий. В руках у него был короткоствольный автомат полицейского образца.
Интересно, что даже службы правопорядка на планетах используют большей частью примитивное огнестрельное оружие. Нет, конечно, его вполне достаточно, но где же лучевые пистолеты и плазмометы?
За дворецким по коридору гудящим роем неслась стая микродронов, мерцающих всеми цветами радуги.
А в конце коридора заливисто и требовательно лаял пудель. Мне показалось, что в лае прорываются отдельные слова: «вперед», «убить», «атака».
Ах, Святослав Юрьевич, видать, и впрямь старого пса не научишь новым фокусам!
Автомат загрохотал, но я уже бежал навстречу дворецкому, прикрывая собой Слаживающую. Не думаю, что даже с отключенными «щитами» пули повредили бы ей, но я не хотел рисковать. У меня был билет домой, и я собирался его отработать.
Непохоже было, что дворецкого захватил Думающий. Слишком быстро и слишком расчетливо-аккуратны движения.
Это Контроль.
Последние пули разнесли мне череп, и я ощутил секундную дезориентацию. Этого хватило, чтобы дворецкий выкрикнул:
– Ты должен защитить Баланс!
– Ни черта я не должен! – ответил я, рассекая дворецкого от плеча к бедру. Рапира взвизгнула.
В следующий миг в кабинет влетели дроны.
Слаживающая вырвалась вперед из-за моей спины. Рапира в ее руках порхала, сбивая микродроны десятками. Я заметил, что попадание нескольких дронов она перенесла без видимых повреждений, но все же старалась от них уклониться – и вышел вперед. Такой точностью ударов, как Слаживающая, я не отличался, зато и уклоняться мне не было нужды. Костюм все равно сгорел, когда Слаживающая вспыхнула, а очередные дырки в теле мне безразличны.
В какой-то миг, когда дронов осталось уже меньше десятка, что-то больно ударило меня в затылок. И – поползло вниз по спине. Я обернулся, дернулся и стряхнул с себя Святослава Юрьевича, сжимающего в руках нож. Компенсируя невысокий рост и силу, старый козел подпрыгнул, вонзил мне лезвие в затылок и сползал вниз, поджав ноги, будто пират из детской сказки, спускающийся по парусу.
– Ну ты дурак, да? – возмутился я.
– Ты предаешь Землю! – крикнул Святослав Юрьевич.
Почему-то меня задели его слова. Секунду я смотрел на сидящего на полу мальчишку, сжимающего свой бесполезный нож. А потом твердо сказал:
– Нет.
И пригвоздил его к полу рапирой.
Святослав Юрьевич тоненько взвизгнул, дернулся и затих.
Я пошел к Елене.
– Сволочь! – выкрикнула она. У нее тоже был кинжал, на лезвии которого поблескивали искры. Что-то необычное, технологическое, но проскользнувшее сквозь запрет «лишних технологий». – Мы боремся за людей!
– Только за себя, – ответил я. – Наверное, когда-то было иначе. Но долгая жизнь… она всех делает мизантропами.
Несколько мгновений она смотрела на меня, потом пожала плечами.
– Возможно. Но ты сможешь вернуться на Землю, если поддержишь нас.
– Предпочитаю не экспериментировать.
– Никита… я же тебе нравлюсь.
– Не ты. – Я развел руками. – Твоя внучка. И даже не та, которая веселится на курортах с папой, мамой и братом. А та, которая жила здесь.
– Ее можно вернуть, – сказала Елена. – Ничего страшного, Никита! Клонированные тела имеются, запись памяти тоже! Если, конечно, я тебе нравлюсь меньше…