– Да, ты успеешь. Собеседование в пять вечера, – сказал Алан и упрямо посмотрел на Джека. Этот взгляд он узнал бы из тысячи. Сейчас будет или драка, или десять минут неловкой тишины, а затем смущающий вопрос. Повезло, в этот раз долго ждать не пришлось. – Джек, пожалуйста, узнай, как он. И главное. – Алан нахмурился. – Как ведет себя Дилан. Я ему не доверяю и при первом поводе вкатаю в асфальт.
– Тогда у меня встречный вопрос к тебе, Алан. И, будь добр, ответь искренне. – Джек весь подобрался, стул под ним заскрипел, и Джек, поставив локти на стол, состроил свое самое страшное выражение лица. – Одна или две? – Повисло молчание, на которое Алан ответил высокомерным фырком.
– Хах, три, щенок.
– Вы вообще о чем сейчас? – Джуд замахала рукой перед Джеком, явно не понимая, что происходит между парнями. – Я думала, вы говорите о Томе.
– Этот вопрос решенный, а вот… – Джек выдержал паузу. Специально, чтобы позлить Джуд. – Количество пиццы – нет. Ананасы ешь? – Алан отрицательно покачал головой. Джуд вскинула руки в тот самый момент, когда чайник засвистел. Она только делала вид, что злится.
Их ночь растянулась на лишние несколько часов, словно издеваясь, увеличивая их муку. Для того, чтобы привести новое жилище в хоть в какой-то благоразумный вид, троица трудилась не покладая рук. Алан оказался прав, заказав сразу три больших пиццы с кучей начинки. Джуд смогла осилить только один кусочек, пока парни, словно гиены, разорвали остальную часть. Она уже чувствовала нарастающую проблему в виде чеков на доставку и продукты и мысленно вычеркнула половину дохода в счет еды. Лишь держась втроем они имеют шансы остаться на плаву, а точнее в Нью-Йорке. Они жили так далеко от центра, что почти угодили за пределы города. Им пришлось три раза мыть полы, выгонять насекомых из углов, оттирать ванну и раковину от слоя грязи и пыли, выбивать матрасы и готовить место для сна. Они решили застирать занавески, небольшие коврики, полотенца и вообще все, что нашли в квартире. Джуд даже мыла стены и заставила Алана протирать потолки. После всего этого они сидели за столом, перед каждым стояла кружка с чаем, и засыпали. Джек клевал носом и пытался держаться изо всех сил.
– Можете поверить… Мы в Нью-Йорке? – Никто не ответил. Кружки так и остались на столе, когда они решили пойти спать.
На другом конце Бруклина в одиннадцать часов утра Том, который особо никуда не спешил, злобно выключил будильник. О чем он вообще думал, когда принимал решение завести его? Зевнув, Том опустил руку на чужую половину кровати, обнаруживая лишь подушку. Значит, Дилан уже проснулся и отправился на пробежку. После их ночной ссоры он вернулся спустя два часа, и тогда словно что-то надломилось в их общении. Том уже который день надеялся, что они поговорят. Эмоции оголенными проводами щекотали нервы, а в таком состоянии выяснять отношения – отвратительная затея. И вот Том вновь остался один в квартире. Он выполз из-под теплого одеяла и, покачиваясь, пошел на кухню. Голова гудела, кожа покрылась мурашками, сонливость до сих пор туманила сознание. Этот день Том планировал провести, распеваясь и готовясь к прослушиваниям. Он зарекся не делать ничего, пока Дилан не объяснит свой поступок. Извинения – лишь малая часть того, что Тому хотелось услышать. Он не собирался жить в страхе. Вот только бог знает, когда Дилан собирается вернуться. Обычно он уходил вечером и возвращался к ночи…
В дверь позвонили.
«Так… Это кто? Если опять соседка с нижнего этажа пришла жаловаться на топот, я спою ей парочку нелицеприятных песен Келли Си[107] и закрою дверь. Полоумная кошатница уже в конец достала!»
Том со злостью, в одних трусах, со взъерошенными волосами открыл дверь, даже не думая посмотреть в глазок. А зря. Его рот открылся в неверии и самом натуральном шоке.
«Ричард?!»
Bm
Том стоял и не понимал, как вообще смог удержать вертикальное положение тела, когда перед ним появилась не сумасшедшая соседка снизу, а Ричард. Друг пропал с радаров почти на два месяца, не отвечал на звонки, сообщения и почту и вот появился на пороге. И, что не удивительно, в странном прикиде. Джинсы Ричарда были разорваны в нескольких местах, одного кроссовка не было, носок промок, водолазка была в затяжках и грязи, на правой скуле начинал наливаться синяк, волосы спутались. Создавалось впечатление, будто Ричарда тащили сюда от самого университета, держа за ногу. Он улыбался и выглядел невероятно счастливым. Том прищурился и заметил, что помимо скулы пострадал и глаз. Но, черт возьми, перед ним стоял его Ричард, который словно сбежал из тюрьмы, а не из одного из лучших мест обучения. Друг чуть не сбил Тома с ног, когда обнял его и услышал сдавленный вздох. Оставалось лишь надеяться, что долгая дорога не сломала беглецу ребра. И в эту секунду Том впервые за все время в Нью-Йорке почувствовал себя дома. Тепло и ностальгия просачивалась через крепкие объятия.
– Не ждал я дня, когда мои мечты исполнятся…[108] – Том тихо запел, попутно отходя на шаг назад. Он вытер подступившие слезы и усмехнулся. И даже забавный внешний вид Ричарда не смог испортить трогательность момента. Друг улыбался ему в ответ.
– Можно в туалет? – пропищал Ричард и потоптался на месте. – Я так долго терпел и спешил сюда, что упустил пару важных запросов от организма. – Том кивнул и отошел в сторону. Учитывая тот факт, что Ричард не говорил на манер ковбоя или Тарзана, ситуация, и правда, была критическая. – Спасибо.
– Я стою под водопадом. – Том, пританцовывая, закрыл дверь и показал рукой в сторону ванной. – Он накрывает меня, но я держусь. – Он, не прекращая петь, пошел на кухню ставить чайник, но прервался из-за нахлынувшего вдохновения и радости. – Так легко сдаться, но я борюсь с водопадом[109]! – Том заметил, что, в отличие от Дилана, его пение не сопровождалось стуком соседей.
– Ох, какое счастье! Не могу! Все проблемы становятся такими незначительными, когда хочешь в туалет. – Ричард вышел из ванной, огляделся. – Черт, прости, что не разулся. Вы тут вообще разуваетесь?
«Какого хрена ты приперся без единого сообщения? А если бы меня не оказалось дома? Что за глупая ставка в виде сухих штанов на карточный стол? Безусловно, за твоим внешним видом скрывается забавная история. Нужно обязательно проверить, не уронил ли ты ничего в ванной, пока летел в туалет. Нам открутят голову, стоит хоть одной баночке оказаться не на том месте. Учитывая, что у тебя нет одного кроссовка, спрашивать, куда подевались вещи, бессмысленно. Я чувствую, нам предстоит долгий разговор. И, возможно, в первый раз за последние сутки, я не жду возвращения Дилана. Лишь на расстоянии вытянутой руки он кажется компанейским человеком. Однако стоит приблизиться хоть на пару сантиметров, как замечаешь в его глазах пугающее безумие».
Засвистел чайник, и Ричард по-хозяйски направился на кухню.
– Слышать – не значит слушать. Я закрываю уши… Мне страшно[110], – тихо пропел Том.
– Хватит там пищать у туалета, иди сюда, сейчас буду рассказывать самую смешную историю в мире, – послышался из кухни веселый голос друга. – Главное, новости не включай. Не люблю спойлеры! – Том побежал в комнату и забрал свою доску. Предположительно, подходящих для их разговора с Ричардом песен еще не спели.
«О, это я уже заметил!»
– Короче, ваш этот Нью-Йорк невероятный, но чересчур резкий. – Ричард уже достал из шкафа кружку, забросил пакетик чая, сахар и рылся в холодильнике в поисках съестного. Стеснительностью Ричард никогда не мог похвастаться. – Я взял с собой две огромных сумки, а потом какие-то придурки прикопались к моим волосам, когда я выходил из метро. В общем, бежать с балластом в сорок фунтов книг почти невозможно. – Он фыркнул. – Я накупил их, когда жил в кампусе, и теперь они достались людям, которые, вероятно, и читать не умеют.
– Они, наверно, подумали, – написал Том, охнув, – что там что-то ценное. – Стер. – Ты одеваешься дорого. – Стер. – В Бруклине лучше не высовываться. – Стер. – А ты вообще как? Нормально?
– Книги очень ценные. В наше время, когда бумага дорожает с каждым днем и многие ограничиваются покупкой электронных версий, моя небольшая коллекция прекрасна. Все деньги, телефон и карточку я положил во внутренний карман, под сердце. – Ричард выдохнул. – Не стоило отвечать им так дерзко. Я перечитал «Над пропастью во ржи» и решил немного побыть революционером. – Он насупился и вынырнул из холодильника с сыром, колбасой и хлебом. – Почему у вас пустой холодильник? Я думал, вы тут богатые и знаменитые! По два спектакля в день.
– По сто спектаклей. – Том фыркнул, стирая с доски. – Я только сегодня собирался распеваться. – Он пожал плечами. Друг долгим и пронзительным взглядом сверлил его надпись, пока она не исчезла в мгновение ока. – Я молчал, Ричард. – Том медленно стер. – Все то время, что мы не виделись.
– Ох, Том, знаешь… – Ричард отвел взгляд в сторону. Сначала показалось, что он смотрит на доску для нарезания овощей, но отрешенное выражение лица и затуманенный взгляд говорили совсем о другом. – Когда мы повздорили из-за моего отца… Знаешь, моя невозможность исправить хоть что-то, проявить характер и просто быть храбрым тоже вынудила меня исчезнуть посреди такой беды. – Он обернулся к Тому. – Мне стыдно, что меня не было в нужное время, я рад, что ты в порядке.
– Все хорошо, сейчас мне уже лучше. – Том писал не спеша, будто позабыл стычку с Диланом. – Мы не всегда готовы делать выбор, – стер, – когда это нужно. – Он стер и задумался на несколько долгих секунд. – Давай договоримся, что больше никому не будем позволять решать за нас?
– Заметано. – Ричард встал и взял доску. – Ты не против, если я все это съем? Я не ел с самой ночи. Бандиты украли мою еду и даж