Доктор Тейлор оба раза принял у Элеоноры роды, и он же одиннадцать лет назад констатировал её смерть. Её большое любящее сердце попросту обессилело.
Джеймс, первый мой сын, вырос и отправился воевать во Вьетнам. Там и погиб. Уильям, тот, что помладше, поступил на юридический факультет, и сейчас у него всё хорошо. Парень по мере сил помогает оплачивать мой уход; сначала он перевёз меня к себе домой в Хьюстон, а потом, когда я решил, что становлюсь обузой, помог найти дом престарелых, чтобы я окончил там свои дни. Ему эта идея не особо пришлась по вкусу, но, сказать по правде, так оно гораздо лучше.
Семья приезжает повидаться со мной дважды в неделю, а то и чаще, если я захочу. Корин, его жена, стала мне как родная дочь, а внучата у меня просто чудесные.
Но время изнуряет. Лишает присутствия духа. И хоть я и люблю сына, его жену и своих внучат, у меня нет никакого желания валяться тут день за днём с этим штырём в голени и ждать, когда же принесут гороховое пюре с кукурузной кашей и этой жуткой дрянью, которая здесь считается мясом, — пусть меня и кормит с рук симпатичная сиделка, которая напоминает чем-то мою давно умершую жену.
Так что теперь закрою-ка я глаза и погружусь в воспоминания о тех временах. Всё плохое, что случилось, помнится совсем не так чётко, как хорошее. Когда я засну, то окажусь в нашем домишке у леса, рядом с рекой Сабин. Стрекочут сверчки, заливаются лягушки, ярко светит луна, а ночь свежа и прохладна. Я же молод, силён, бодр и полон энергии.
Каждый раз, когда я возвращаюсь в настоящее, я закрываю глаза, чтобы окунуться в прошлое, и надеюсь, что проснусь уже не в этом мире, а в том, где меня ждут мама и папа, Том и бабушка, может быть, даже Моуз и Человек-козёл и, уж конечно, мой старый и верный приятель Тоби.