ого внимания не так, как оптимисты.
Исследования показывают, что активность левой и правой лобных долей (у нас их две: в левом полушарии и правом) асимметрична у страдающих от депрессии безнадежности. В Висконсинском университете ученые рассмотрели ЭЭГ большой группы студентов, среди которых не было зарегистрировано ни одного депрессивного эпизода. Они обнаружили следующее: чем более пессимистичным был студент, тем меньше активность лобной доли левого полушария была связана с активностью лобной доли правого полушария. Помимо этого, ученые выяснили, что могут предсказать склонность к депрессии на ближайшие три года, изучив баланс активности полушарий. Пессимистичный взгляд на жизнь и асимметричная активность лобных долей предсказывают вероятность возникновения депрессивного эпизода[202].
Наблюдения за механизмом восприятия окружающего мира – это всего лишь один шажок к пониманию того, как мы воспринимаем и обрабатываем повседневную информацию. Если сможем понять принципы этого жизненно важного процесса, удастся научить любого человека чему угодно. Как мы распределяем внимание, напрямую связано с тем, какую информацию мозг получает. Переключите внимание с события А на событие Б – и решение, принятое мозгом, также изменится. Как мы позже увидим в главе 7, умение распределять внимание немного иначе (более выгодным способом) может положительно повлиять на ваше везение.
6Удача и наш мозгЧасть 2
Наука – отличное противоядие от яда энтузиазма и суеверия.
В пятой главе я рассказала вам об истории исследования мозга, о том, как наука пришла к пониманию того, насколько важен данный орган, как изобрели электроэнцефалографию, позволяющую ученым заглянуть в работающий мозг. Для исследований нейроученым было необходимо разобраться в ряде аспектов его функционирования. Во-первых, понять, что же делает мозг – зачем он вообще нужен. Когда это выяснили, требовался переход к следующему этапу: поиску способа наблюдения за тем, как мозг передает сообщения от одной клетки к другой. И наконец, было необходимо понять, каким образом мозг делает то, что делает: что за сигналы в нем передают клетки и как они активируют движения, мысли, воображение и убеждения (например, в собственной удачливости). В этой главе я расскажу, как клетки мозга общаются друг с другом и с остальным телом, как выглядят их «беседы» и как они связаны с удачей.
Для начала мне бы хотелось рассказать еще одну историю, в которой огромную роль для науки сыграло чистое везение. В медиа ученых изображают как невероятно собранных людей, которые души не чают в белых лабораторных халатах и толстых стеклянных пробирках, и благодаря своему вниманию к деталям они менее подвержены влиянию хаоса (в отличие от нас, простых смертных). Лабораторные исследования заранее тщательно планируются до мелочей, а эти планы затем скрупулезно выполняются таким образом, что случайность никак не может вмешаться. Но иногда хаос правит даже лабораторией, и невероятными научными открытиями мы обязаны именно чистому везению. Одно из таких открытий – история о том, как психологи Джеймс Олдс и Питер Милнер открыли существование «центров удовольствия» головного мозга.
Начало было положено задолго до того, как Олдс и Милнер провели свой знаменитый эксперимент 1954 года, результаты которого заслужили название «самое важное открытие в данной области»[203]. На самом деле все началось с понимания, что человеческие существа станут тяжело трудиться, чтобы обрести что-либо приятное. Так же они будут действовать, чтобы избежать болезненных вещей. Древний философ Эпикур сформулировал данную идею, рассказывая ученикам, что счастье можно обрести, пускаясь на поиски простых, стабильных и доступных удовольствий и избегая боли[204].
Философ-утилитарист Джереми Бентам дополнил идею, утверждая, будто людьми правят две вещи: боль и удовольствие[205]. Помимо этого, Бентам полагал, что эти стимулы людского поведения стоит изучать с научной точки зрения. Когда в 1879 году в лаборатории немецкого психолога Вильгельма Вундта психология зарождалась как наука, исследователи подхватили озвученные ранее идеи и продолжили изучение.
В психологии человеческая склонность искать приятные вещи и избегать болезненных называется «психологический гедонизм». Это явление сыграло огромную роль в исследовании того, как мы усваиваем новую информацию и адаптируемся к переменам в окружающем мире.
Согласно базовой теории обучения, мы будем повторять поведение, благодаря которому получаем удовольствие, награду или подкрепление, и перестанем вести себя тем образом, который приводит к боли или наказанию.
Как и предполагал Бентам, наслаждение и боль, награда и наказание формируют повседневную жизнь. Ранее неврологи были невероятно заинтересованы вопросом, какая же область мозга отвечает за ощущение удовольствия или награды, страха или боли. Среди них были Питер Милнер и Джеймс Олдс.
К тому моменту Милнер получил больше признания: он уже работал в Университете МакГилла, занимаясь исследованиями механизма, с помощью которого мозг управляет поведением, когда в Монреаль приехал Олдс – свежеиспеченный обладатель докторской степени в области социальной психологии. Он хотел заняться исследованиями на тему, как обучается мозг, а ключевую теорию того времени предложил Дональд Хебб, начальник Милнера и глава психологического факультета Университета МакГилла.
Возглавляя факультет, ученый теряет много времени, и это не та должность, при которой остается возможность тратить его на изыскания. Так что Хебб отправил Олдса, новичка в исследовании мозга (социальная психология не относится к психологии мозга, она изучает то, как функционируют социальные группы и как социум влияет на индивидуума), к Милнеру, который уже имел опыт в данной области. Милнер вспоминал про Олдса и их эксперимент так:
«Любой знакомый с Джеймсом Олдсом человек ценил, что он не из тех, кто придумывает теорию и останавливается на этом. Для него теория значила наличие экспериментальной программы, а нейротеория, очевидно, подразумевала нейрофизиологические эксперименты… Он пробыл в университете не так долго, когда предложил мне копию своего синтеза [теории обучения Хебба], и хотя я был впечатлен бихевиоральными аспектами… я не видел особого будущего в [нейронауке] для любого, кто способен выдвигать такие необоснованные предположения о функционировании мозга, как предположения в его модели»[206].
Милнер обратил внимание, что Олдс не знал, с какой стороны подойти к исследованию, которым хотел заняться.
Тогда Питер показал коллеге основы, а затем пустил в лабораторию, чтобы тот самостоятельно протестировал один из аспектов теории обучения Хебба: мысль, что мы считаем нечто вознаграждением из-за набора клеток мозга, которые активируются при столкновении с чем-то приятным в прошлом. На тот момент считалось, что эти активирующиеся нейроны являются системой под названием «ретикулярная формация» (РФ), которая проходит по стволу головного мозга и поднимается к переднему мозгу, соединяя весь мозг целиком. Олдс хотел стимулировать клетки РФ напрямую, используя электроды, чтобы посмотреть, будет ли активность этой части сама по себе восприниматься как «награда». Будет ли трудиться крыса, чтобы повторить стимуляцию мозга, точно так же, как трудится для получения еды?
Ученый выбрал первого пушистого подопытного и начал первый эксперимент, правда, по видимости, выкинув из головы вообще все, что говорил Милнер. По известным только ему самому причинам он поменял процедуру, согласно которой Питер создавал электроды для стимуляции клеток мозга. Подобное изменение формы электрода (они стали больше и тяжелее, чем те, что показывал Милнер) потребовало отклонений от процедуры и при операции по внедрению электродов. И вот это изменение, в свою очередь, привело к исторической ошибке: электроды, которые, по мнению Олдса, были направлены на РФ, оказались вовсе не там. Более того, они находились на расстоянии как минимум четырех миллиметров (значительный промежуток, когда речь идет о мозгах крошечной крысы: средний размер у взрослой особи – около 2,5 см, то есть размер небольшого грецкого ореха в скорлупе).
Милнер уже проводил этот эксперимент до появления Олдса. Он обнаружил, что стимуляция РФ не приводит к ощущению награды (но электрод Милнера был на самом деле в РФ). Более того, крысы старались всеми силами избежать процедуры. Представьте себе удивление Питера, когда Джеймс пришел и заявил: «Посмотри-ка на это! Крысам нравится». Позже Милнер написал, что крысы выглядели так, словно специально стремились к повторной стимуляции, делая все, что может привести к новому разряду[207]. Что бы ни изменил Олдс в эксперименте, это привело к иному состоянию мозга – возможно, даже приятному для грызунов. И наконец, это заслуга обоих: ученые одновременно поняли, что счастливая случайность является чем-то важным (электрод попал совершенно случайно в нужное место мозга, в область под названием «септум»).
История Джеймса Олдса – потрясающий пример удачи третьего типа по Остину, которая согласуется с принципом Кеттеринга: чтобы повысить шансы на удачу, надо действовать. Не испугавшись собственного незнания того, что же он собирается делать, Олдс продолжал экспериментировать и гнаться за идеей, несмотря на обстоятельства.
На самом деле его незнание, вероятно, помогло: он не знал, чего делать ненадо, поэтому мог пробовать любые варианты.