Мы отличаемся друг от друга наличием и уровнем тех или иных когнитивных способностей и еще больше отличаемся тем, насколько эффективно их используем.
Другая группа исследователей предположила, что везучие люди научились обращаться с исполнительными способностями так, чтобы эффективнее достигать целей, – это и есть удача.
Джон Молтби с группой исследователей из Лейчестерского университета в Англии предположили, что уверенность в собственной невезучести может быть связана с проблемами в использовании исполнительных функций[251]. Если вы с трудом применяете когнитивные способности, решая проблемы, или не умеете применять исполнительные функции эффективно, по мнению Молтби, вы, вероятно, менее успешно решаете возникающие трудности в целом. А ряд неудач при достижении целей, в свою очередь, может заставить вас полагать, будто вам не везет[252]. Чтобы проверить это предположение, исследователям надо было изучить, есть ли у тех, кто считает себя невезучим, проблемы с эти функциями.
Предполагается существование целого их ряда, и споры о том, как именно мы используем когнитивные способности, продолжаются в лабораториях по всему миру. Молтби с коллегами протестировал три общепризнанные функции. Первая – переключаемость, способность переключаться между заданиями или способами мышления. Когда меняется задача, способны ли мы изменить подход к ней? Для оценки ученые использовали тестирование с цифрами и буквами. Участники видят на экране компьютера табличку размером 2×2 (см. иллюстрацию 7.2). В левом столбце в первой строчке появляется комбинация буквы и цифры (М3). Если стимул в верхней строчке, респондентов просят прокомментировать, является ли показанная буква согласной или гласной, при этом игнорируя цифру. Если согласная, участник должен нажать одну клавишу на компьютерной клавиатуре (б), если гласная – другую (н). Как только клавиша нажата, изображение исчезает и появляется новое, уже во втором столбце в первой строчке. Так как этот стимул находится в верхней строчке, участнику надо нажать клавишу, отвечающую за гласную или согласную букву.
Иллюстрация 7.2. Задание с цифрами и буквами
Следующий стимул появляется в нижней строке и во втором столбце. В таком случае участник должен нажать клавишу «б», если цифра нечетная, и клавишу «н», если четная. Задание только что изменилось. И наконец, изображение появляется в нижней строчке и в левом столбике, участники снова отвечают на вопрос о цифре.
Перемещение стимула по матрице остается неизменным, от верхней левой ячейки к нижней левой, по часовой стрелке, и неизменными остаются задания: оценить букву в верхней строчке и цифру в нижней. Примеры этого тестирования можно найти онлайн, но будьте внимательнее, если решите его пройти. Все сложнее, чем кажется. Это один из наиболее сложных тестов способности переключаться, поскольку делать это надо постоянно и достаточно быстро. Молтби измерил время, которое участники тратили, чтобы нажать на клавишу, а также количество совершенных ошибок. Те, кто способен переключаться быстро и эффективно, справились быстрее и лучше. Молтби предсказал, что убеждение в собственной невезучести будет связано с худшими результатами.
Вторая исполнительная функция, изученная Молтби, – торможение, способность не делать что-либо, тормозить импульсивные реакции, зачастую автоматические. Лучший способ оценки – тест Струпа, и именно его использовал в своем исследовании Молтби. Я описывала процедуру в главе 6, но кратко напомню. Если проходите тест Струпа, вам покажут инконгруэнтные стимулы[253] (цвет и слово не будут совпадать, например слово «КРАСНЫЙ» написано голубым цветом) и конгруэнтные (когда цвет и слово совпадают). Чтобы успешно выполнить задание, необходимо тормозить стремление быстро читать и отвечать менее импульсивно – называть цвет шрифта. Количество ошибок – это мера вашей способности удерживать привычные автоматические ответы. Молтби предположил, что люди, которым с трудом удается делать это, склонны считать себя невезучими.
Последняя исполнительная функция – дивергентное мышление, умение искать альтернативные подходы к решению проблемы. Противоположный тип – конвергентное мышление, в процессе которого мы размышляем лишь об ограниченном количестве вероятных решений вместо того, чтобы расширять круг. Как правило, люди используют оба типа, разбираясь с трудностями, но кто-то более склонен к одному типу, а кто-то – к другому. Выбор зависит от того, с какой именно проблемой мы сталкиваемся. При прохождении теста с вариантами ответа нет смысла рассуждать о других, кроме перечисленных в тесте. В подобной ситуации лучше справится тот, кто применяет конвергентное мышление. Если же нас переместят в абсолютно новое окружение и поставят задачу вернуться домой, дивергентное способно предложить больше вариантов решения.
В данной ситуации Молтби взял тест альтернативного использования Гилфорда. Участникам давали обыкновенный предмет, например мячик для пинг-понга, и затем просили перечислить как можно больше способов его использования в течение двух минут. Ответы оценивали по нестандартности, беглости (количество ответов), гибкости (количество различных типов использования) и проработке (количество деталей в описании использования). Чем больше баллов, тем лучше развито дивергентное мышление. Молтби предположил, что люди, которые считают себя невезучими, дают не так много ответов и набирают меньше баллов.
Помимо этого, ученый измерил веру в собственное везение при помощи ряда письменных тестов и опросников. Например, работал со шкалой веры в удачу Дарка и Фридмана, по которой большее количество баллов значит более твердое убеждение в собственном невезении, а также дизрегуляторный опросник (ДО), созданный для самооценки обращения к исполнительной функции. Высокие баллы указывают на более выраженную степень дизрегуляции (нарушения) исполнительных функций. Люди, воспринимающие себя невезучими, чаще набирали больше баллов в ДО. Иными словами, чем больше верите в собственное невезение, тем больше дисфункций обнаружится в тесте. Помимо этого, невезучие показали меньший уровень оптимизма и самоэффективности по сравнению с удачливыми. Они менее склонны к экстравертизму и менее открыты новому опыту, чем те, кто считал себя удачливыми. Как и предполагалось, невезучие хуже справлялись с тестами на переключение, ингибирование и дивергентное мышление. Они хуже проявляли исполнительные функции.
А что насчет тех, кто считает себя удачливым? Влияют ли подобные убеждения на наши способности планировать будущее и достигать целей? Лиза Дэй и Джон Молтби изучили когнитивные способности группы людей, которые верили в свою исключительную удачу[254]. Они обнаружили, что везучие склонны к оптимизму и смотрят в будущее радостнее. Чем больше верили в собственное везение, тем с большей вероятностью пытались добиться своего и продолжать попытки, несмотря на трудности. Те, кто верил в свое везение, были убеждены: их цели достижимы, даже если они полагали, что для этого понадобится капля удачи. Кажется, подобная уверенность связана с восприятием удачи как внутренней характеристики, которую они способны контролировать. Участники, считающие удачу внешним и неконтролируемым фактором, проявляли меньше уверенности в своей способности добиться цели. Дэй и Молтби предположили, что надежда, оптимизм и уверенность в сочетании придают удачливым респондентам напористость при столкновении с трудностями и упорство в погоне за целями по сравнению с теми, кто считали себя невезучими или не верили в удачу вообще.
Кроме этого, в лаборатории Молтби проводились исследования в поиске физиологических подкреплений его теории об отличиях исполнительных функций у тех, кто считает себя невезучим[255]. Его исследовательская группа записывала вызванные потенциалы (ВП), когда испытуемые использовали исполнительные функции (вспомните тест Струпа в главе 6). В последних волнах ВП была зарегистрирована разница между контрольной группой и убежденной в своем невезении. Эти волны создает передняя поясная кора (ППК), и они отражают эмоциональный ответ на стимулы, вероятно, что невезучих больше расстраивают совершенные ими ошибки или они считают, будто в меньшей степени управляют событиями по сравнению с контрольной группой.
Мэри Баних предложила модель исполнительных функций под названием «каскад контроля». В нее входят две области коры головного мозга – дорсолатеральная префронтальная кора (длПФК) и ППК[256]. Работая вместе, они позволяют применять исполнительные функции в решении проблем вроде теста Струпа. Сначала префронтальная кора направляет внимание, формируя предвзятость (как мы смотрим на мир). Тест Струпа требует, чтобы она направилась на определение цвета шрифта и чтобы автоматический ответ – прочитать слово – был подавлен. Мы учимся, и история успехов и провалов в задании влияет на то, насколько эффективно мы справимся с новой задачей (например, с тестом Струпа).
Затем префронтальная кора отправляет команды в ППК, перед которой две задачи: создать команды в ответ на требования, а затем оценить точность ответа. Если ошибаетесь, ППК отправляет сообщение обратно в ПФК, чтобы нисходящая обработка проводилась внимательнее. Неэффективная работа префронтальной коры из-за предыдущего обучения или выученное ожидание, что вы не справитесь с заданием из-за собственного невезения (в модели Молтби), значит, что ППК придется пробираться через кучу лишней и менее точной информации перед выбором правильного ответа. Это увеличивает не только время реакции, но и количество ошибок.