[36]. Шансы невелики.
Но оказалось, шансы Гинтер не так-то просто подсчитываются и они больше, чем в вышеприведенных числах. Возможность выиграть оценивается как один к восемнадцати септиллионам только в том случае, если бы Гинтер покупала по одному билету в каждой лотерее (всего четыре). Если она принимала участие в каждой более одного раза (а очевидно, именно так и было), шансы увеличивались. Правда, даже так надо очень осторожно воспринимать слово «увеличивались» – все равно вероятность выигрыша оставалась мала. В первый раз, в 1993 году, она составлял 1 к 15,8 млн, во второй раз, в 2006 году, – один к чуть более чем к миллиону, в 2008-м – 1 к 909 000. Это, конечно, лучше, чем один к восемнадцати септиллионам, но как говорил мой дядя: «Шанс один на миллион, а то и меньше».
Когда Гинтер выиграла в четвертый раз, репортеры были вне себя от счастья. Такое необыкновенное, редкое и откровенно случайное событие заняло первые полосы газет. Эксперты по лотереям (которые тоже отлично понимали всю мудрость высказывания Генри Филдинга) и журналисты разделились на два лагеря: кто-то считал, что Гинтер повезло, а кто-то полагал, будто она придумала способ снизить риски проигрыша.
Многие подозревали ее в мошенничестве и считали серию выигрышей очевидным доказательством, что не все чисто.
Натаниэль Рич из Harper’s Magazine написал обзорную статью, собрав доказательства, что невероятное везение Гинтер в четырех лотереях подряд – не просто удача. Рич говорит о наличии у него трех возможных объяснений – и все три одинаково невероятны[37]. Первое – теория «внутренней работы», которая заключается в том, что Гинтер договорилась с владельцем магазина Times Market, где купила два из трех выигрышных билетов, чтобы он прятал новые поставки, придерживая «лучшие». Кроме суперспособности в виде рентгеновского зрения, я не знаю, как владелец мог выбирать «лучшие», но источник Рича, один из игроков в лотерею из Бишопа, который не выигрывал большие суммы (по крайней мере на момент интервью с Ричем), готов поклясться: именно так дело и обстояло.
Второе объяснение связано с первым: в нем сочетаются доступ к инсайдерской информации и способность взломать код, который использовался для генерации чисел на выигрышных билетах. Согласно информации у Рича, это не так-то просто претворить в жизнь. Гинтер должна была как-то понять, который из трех миллионов одинаковых лотерейных билетов содержит Гран-при, где в Техасе он будет продаваться. Потом каким-то образом организовать все так, чтобы конкретный билет отправили в Бишоп и она могла бы поехать и купить его, не вызывая подозрений своими перемещениями. Понять, какой билет выигрышный и куда его отправят, – потенциально осуществимо, хотя непросто и, вероятно, невозможно без участия помощников из двух больших компаний (которые печатают и отвечают за дистрибуцию лотерейных билетов). Нет никаких доказательств сотрудничества Гинтер с кем-либо. И при этом убедиться, что нужные билеты отправят именно в Бишоп, практически невозможно.
Наконец, третье объяснение – чистая, ошеломительная удача, невероятное везение по воле случая. Покупая множество билетов на протяжении долгих лет, по мнению жителей Бишопа, она увеличивала шансы на победу. Опираясь на стратегию Гинтер, Рич провел ряд вычислений и предположил: если она покупала около трех тысяч билетов в год за последние семнадцать лет (интервал между первой и последней на текущий момент победой), Джоан должна была потратить как минимум миллион долларов на лотерейные билеты, повысив шансы на выигрыш от астрономически маленьких до просто маловероятных (от одного к восемнадцати септиллионам до одного к восьми тысячам). Кроме того, это бы значило, что Гинтер, профессор статистики, «забыла бы все, что знала о статистике» и решила инвестировать выигрыши от первой победы в новые лотереи. По мнению Рича, она могла поступить разумнее, вложившись в игру в рулетку в казино напротив ее квартиры в Лас-Вегасе: шансы на выигрыш выше, а потенциальная сумма больше ничтожных $10 млн.
Данные из статьи Рича начали повторять и другие репортеры, один за другим все больше делая акцент на предположении, что выигрыши Гинтер обусловлены не просто удачей. Так, например, в Daily Mail напечатали, что первым «тревожным звоночком» в победах был сам факт проживания Гинтер в Лас-Вегасе. Они не пояснили, что же подозрительного в данном явлении: может, в сухом воздухе местных пустынь есть что-либо, дающее преимущество жителям Города грехов в снятии защитной пленки с лотерейных билетов. Второй «тревожный звоночек» – докторская степень по математике. И третий – что-то связанное со временем ее выигрышей, все в пределах «последних пяти лет»[38]. Эти подозрения, так ярко освещаемые репортерами, не привели ни к каким официальным расследованиям. Техасская комиссия по лотереям приписала все выигрыши Гинтер ее невероятной удаче и не собирается проводить никаких расследований. Ричард Коннели, репортер Houston Press, дополнил утверждение в 2011 году, заявив: «Никаких свидетельств или признаков мошенничества не было обнаружено, и расследование не проводилось»[39].
Химический завод Celanese в Бишопе сейчас закрыт, город постепенно увядает, как и многие другие маленькие города в США, где закрывается единственный работодатель. По мнению Рича, жители Бишопа не верят, что Гинтер победила из-за чего-то помимо старого доброго везения. Они все еще приобретают билеты в надежде самим поймать удачу за хвост, но теперь, по всей видимости, приходится с трудом добывать их, поскольку магазин Times Market, где закупалась Джоан, закрылся. Многие высказывают надежду – и еще больше людей надеются про себя, что, раз она смогла победить целых четыре раза, конечно, кто-то может выиграть хотя бы раз. Благодаря этой надежде билеты все еще продаются на улицах Бишопа, штат Техас, даже когда в самом городе почти ничего не происходит.
Что вы думаете о выигрышах Гинтер? Ей «повезло» или она каким-то образом смогла «обмануть лотерею»? По изначальному замыслу, выигрыш в лотерее должен зависеть от удачи – или от чистой случайности. Было ли у Гинтер нечестное преимущество из-за того, что она тратила деньги на билеты? Один выигрыш – это везение, но являются ли несколько выигрышей свидетельством мошенничества?
Подобное постоянство утверждений о том, что она наверняка смухлевала, также легко объяснить типично человеческой склонностью связывать закономерность событий с отсутствием случайности. Вполне возможно, маловероятные события – всего лишь совпадение в нашей случайной Вселенной, которое выпало в этот раз на долю женщины по имени Джоан Гинтер и которое не случится в ближайшее время. Если это лишь случайность, вероятно, она ничего не значит – и не надо никого арестовывать.
Что послужило причиной столь невероятного везения: удача или навык? Все мы хотим узнать ответ на этот вопрос. Если он заключается в удаче, возникает следующий вопрос: как сделать так, чтобы везло нам? Если ответ кроется в навыке, научите меня выигрывать. В любом случае мы хотим узнать, как склонить фортуну на свою сторону. На протяжении наших длинных и запутанных отношений с удачей и случайностью люди перепробовали все возможное, чтобы понять, как увеличивать собственные шансы.
В основном человечество относилось к удаче как к чему-то неподконтрольному нам, смертным. Когда не удается увидеть или объяснить причину события, зачастую мы «передаем» контроль над всем непредсказуемым богам. Если причина очевидна и мы ее понимаем, уже не так необходимо сверхъестественное объяснение.
Только в случаях неспособности понять произошедшее мы склонны обращаться к божественному.
Джастин Барретт изучает когнитивную психологию: как люди думают, и в особенности когда дело касается религии. Он считает, у людей есть ряд ментальных инструментов, которые помогают быстро и эффективно анализировать мир. Мы рождаемся со способностью распознавать лица и закономерности – клетки в нашем мозгу моментально активируются, стоит только столкнуться с ними, предупреждая другие клетки, что перед нами потенциально важное. Помимо этого, у нас есть ментальный инструмент, который Барретт назвал «обнаружение деятеля». Столкнувшись с чем-то, что движется по траектории, у которой словно есть цель, мы сразу начинаем искать деятеля, задавшего эту траекторию. По определению Барретта – это «существо, которое не просто реагирует на стимулы окружающего мира», но «инициирует деятельность». Именно благодаря им происходят события в нашем мире. Люди развили потрясающую чувствительность, помогающую обнаружить деятеля практически в любом событии. Мы натренировали это качество, потому что, как говорит Барретт: «Если вы подозреваете, что за событием есть какой-то деятель, а на самом деле его нет, вы не так много потеряете. Но в случае, если не замечаете деятеля, который на самом деле есть… Вы можете стать чьим-то обедом»[40].
Подобную гиперчувствительность в обнаружении деятеля вкупе с сильной человеческой тенденцией интерпретировать закономерности как нечто значимое и не воспринимать случайность как объяснение маловероятного события (плохого или хорошего), по мнению некоторых исследователей, дают нам религии. Когда мы не можем объяснить произошедшее человеческой деятельностью или когда это не соответствует наблюдаемым фактам, мы пускаемся в поиски невидимых, сверхъестественных и нечеловеческих деятелей, часто называемых «богами» и «богинями».
Между удачей, религией и верой в сверхъестественное есть долгие и прочные связи.
Этнографы-культурологи указывают на то, что, когда мы обращаемся к богам, зачастую формулируется конкретная просьба о помощи: в исцелении от болезни, в развитии нового начинания, в победе над врагами и так далее. Мы не просто болтаем со Всемогущ