— Голоден? — вырывается, чтобы разрушить повисшее напряжение.
Не могу огорошишь его сразу с порога.
— Нет, — кажется, что он еще сильнее помрачнел. — Нужно принять душ. Поговорим после.
— Хорошо, — облегченно выдыхаю.
Как бы ни было стыдно признаваться, но я рада этой кратковременной отсрочке. Словно осужденный перед казнью, пытаясь надышаться воздухом, нажиться. Не знаю отчего такое поганое предчувствие, будто я собираюсь прыгнуть с обрыва. По-прежнему, брожу из угла в угол, стараясь придумать речь заранее, но в голове пустота. Да и вообще, как подобное можно рассказать, да еще и мягко?
Во рту пересохло. Казалось мое тело вообще покинула вся жидкость разом. Прошла на кухню, выпивая залпом стакан воды, когда почувствовала на себе взгляд. Повернулась к мужчине. В светлой футболке и домашних спортивных штанах, с мокрыми волосами. Выглядит так по-домашнему и кажется таким родным и в то же время теперь чужим. В груди защемило от тоски и чувства вины.
Володя молча прошел к столу, усаживаясь на стул и складывая руки перед собой на столешницу.
— Слушаю, — тон холодный, отстраненный. Обычно так он разговаривает с деловыми партнерами.
Подавила порыв спросить как прошла поездка. Нужно рвать пластырь, резко. Набрала в грудь побольше воздуха.
— Нам нужно разорвать помолвку, — произнесла, мысленно умоляя его не спрашивать почему.
— Так. Хотелось бы знать почему? — Смотрел практически не моргая. И в глазах ни одной эмоции, лишь арктический холод.
— Я …, — еще раз вдохнула глубоко и выпалила, — тебе изменила.
Пульс зашкаливал. Кровь шумела в висках и меня бил мелкий озноб. Теперь не отводила взора от его, хотя не передать словами, какая буря чувств меня раздирала изнутри. Ощутила облегчение от признания и в то же время, неподъемное чувство вины. Совсем не собиралась называть имен. Разве простого факта измены недостаточно для того, чтобы разорвать отношения?
— С кем? — ни один мускул на его лице не дрогнул. Спрашивал хладнокровно, словно подозреваемого на допросе.
— Это неважно, — старалась закрыть эту тему и перейти к прощанию.
— То есть для тебя неважно с кем ты спишь? Так? — губы изогнулись в язвительной усмешке. И я впервые заметила его сходство с сыном. Такой же чувственный контур губ, та же мимика.
— Конечно важно! — снова начала ходить из стороны в сторону. — Но зачем называть имена? Я не хочу никого делать мишенью твоего гнева.
— Сядь, — мягко сказал мужчина. — Сядь!
Рявкнул когда я не послушала с первого раза так, что я вздрогнула и мгновенно уселась на стул напротив Вовы. Теперь видела в глазах презрение. Да, эту эмоцию я ни с чем не перепутаю. Смотрел на меня как на грязь.
— Еще раз повторяю свой вопрос и лучше тебе ответить, — осторожно проговаривал слова.
— Что будет если я оставлю эту информацию при себе? — мне не нравились его намеки.
— Лучше тебе об этом не знать, — увидела в кофейных глазах жуткий блеск.
— Прости, Володя. Но я не скажу тебе его имени. В любом случае, это ничего не изменит.
— Это был Алан? — медленно терял терпение бывший жених, нахмурившись еще сильнее, пугая меня своим безумным взглядом.
— Что? — напряглась, понимая, сейчас все вскроется.
— Этот щенок тебя трахнул? — повысил голос, нагнетая и без того напряженную атмосферу.
— Пожалуйста выбирай выражения, — пыталась снизить градус напряжения.
Володя резко потянулся через стол, дернув меня за руку на себя и сжимая кисть изо всех сил.
— Отвечай на прямой вопрос, сука! — теперь на меня смотрел зверь. Дикий, бешеный зверь.
— Вова, мне больно,
— Это был он? — не слышал ничего мужчина, сжимая руку до хруста костей.
— Да! — взвизгнула от боли. — Да, это был Алан! А теперь отпусти меня.
Вряд ли может быть что-то ужаснее, чем видеть, как до неузнаваемости меняется человек, которого любила. Как свирепеет лицо, целованное мной тысячи раз, принимает звериный оскал и глаза, смотревшие когда-то с нежностью, прожигают лютой ненавистью.
Казалось, что моя просьба отпустить окончательно сдернула с Володи остатки самоконтроля. Будто эта ситуация стала триггером к тому, чтобы выпустить незнакомое мне чудовище наружу. Он так и не выпустил моей руки. Происходило что-то ужасное. Вова впечатал мою кисть в столешницу, а второй рукой дернул меня за волосы, придавив щекой к холодному стеклу. Из глаз брызнули слезы и сердце зашлось в бешеном ритме.
— Отпустить тебя? — шипел он. — Ты девочка, видимо, заблудилась. Не знаешь с кем и как разговаривать. Смеешь указывать мне, что делать и с кем. Не понимаешь об кого можно ноги вытирать и наставлять рога, а об кого нет. Видимо сам виноват, вел с тобой себя как слюнявая размазня. Влюбился идиот. Думал, вот она — настоящая женщина, бриллиант среди скопища шлюх. А оказалось, что пригрел не просто шлюху, а самую настоящую блядь. Думала я лох? Кем можно поиграть, наживиться, а за глаза дырку свою подставлять каждому кто попросит?
— Володя, мне больно, — казалось немного и он сломает моим лицом столешницу.
Я боялась что-то говорить, хотела просто, чтобы он отпустил. О дальнейшем не думала.
— Отвечай! За лоха меня держала? — кричал он.
— Нет! Нет! Любила тебя! — царапала ногтями сильное запястье, пытаясь хоть как-то ослабить его хватку.
— Врёшь, блядь! Любила бы не трахалась с другим. Что тебе не хватало? Свободы, денег, секс слишком нежный? Любишь чтобы тебя ебали как грязную шлюху? Чем еще мог тебя взять этот щенок?
Кричал, склонившись над столом, плюясь мне в лицо. Зажмурилась, стараясь не видеть его, не слышать. Это просто какой-то страшный сон. Подобного не может происходить в реальности.
— Ну, жду ответа!
— Да, да! На все да! — не знаю зачем это делала, провоцируя его еще сильнее.
Наверное хотела, вызвать еще больше отвращения, чтобы ему даже притрагиваться ко мне стало противно. Но никак не ожидала следующего.
Владимир потянул меня за волосы вверх, вставая со стула и обходя стол. Поехала по столешнице за ним грудью, падая на пол. Вове было плевать что там со мной. Он тащил меня грубо за собой. С трудом приподнявшись, согнувшись вдвое бежала за ним следом, удерживая его за кисть, стараясь ослабить его захват. Он тянул меня за волосы с такой силой, что еще немного и я останусь без скальпа.
— Вова, пожалуйста, отпусти. Мне больно, Вова, — лепетала я, когда он потащил меня вверх по лестнице.
Рассвирепевший мужчина меня не слышал. Он находился в каком-то трансе. И чтобы я сейчас не сказала, он не услышит этого.
— Думаешь он и дальше будет с тобой? — затащил меня в спальню, швыряя на пол как вещь. — Нет, девочка. Выебал тебя мне на зло. Ты ему на хер не нужна. Только меня носом ткнуть, что он может получить все, смешать меня с дерьмом. А ты будешь сидеть и скулить под дверью выпрашивая очередную дозу ласки у этого кобеля, как подзаборная псина в то время как он будет развлекаться с другими!
Я отползла назад, упираясь спиной в кровать. Не успела подняться на ноги, как Вова снова вцепился мне в волосы, оттягивая назад, так, чтобы я подняла лицо вверх. Он спустил штаны с бедер вместе с боксерами, доставая полу эрегированный член.
— Сосала ему? — сильнее задрал мне голову. — Понравилось чужой член сосать?
— Вова, нет! Остановись, — в ужасе смотрела на мужчину, понимая, что совершенно с ним не знакома.
Провел рукой по стволу, обнажая лиловую головку и тыкаясь мне в губы.
— Я тебя же запачкать боялся, идиот. Думал, ты особенная. Детей мне родишь. Но правильно мне сказали, такие как ты только для одного. Открывай рот, — ударил меня по губам уже твердым членом. — Теперь я тебя жалеть не буду.
Попыталась отвернуть голову, но он дернул волосы так, что я вскрикнула и он вставил мне головку в рот, заталкивая эрекцию до самой глотки.
— Не вздумай кусать, блядь! Без зубов останешься.
Дальше все происходило как во сне. В самом жутком кошмаре. Вова с остервенением трахал меня в рот, игнорируя слёзы льющиеся у меня по щекам, рвотные спазмы, слюни. Я для него стала вещью. Куском мяса. Упиралась руками ему в бедра, пытаясь немного оттолкнуть от себя и вдохнуть воздуха. Но он лишь глубже заталкивал член мне в глотку, прижимаясь волосатым лобком к носу. Я задыхалась, меня тошнило и хотелось умереть здесь и сейчас. До того момента когда вязкая струя выстрелила мне в глотку, прошла целая вечность.
— Глотай, — рычал он. — Глотай все до последний капли.
Глотала, давилась, но сделала как сказано. Боялась, что он может убить меня. Потому что видела, этот монстр готов на все. Только когда спустил мне в рот все семя, он отпустил меня. Рухнула на пол кашляя и рыдая. Жалела себя, ненавидела Володю и не понимала, как мне дальше жить после такого. Но это оказалось лишь началом моего ада.
Скрипнула дверь. Осознавала, дальше разговаривать нам с ним не о чем. Поднялась на ноги, собираясь уйти не оглядываясь. Но Володя вышел из ванной, преградив мне путь.
— Куда собралась? Мы с тобой не договорили.
Толкнул на кровать. Рывком стягивая с меня брюки. Брыкалась, отталкивая ногами обезумевшего мужчину.
— Вова, нет! — Кричала я.
Он поймал меня за лодыжку, притягивая к себе. Замахнулась чтобы ударить его, но он перехватил запястье прижимая к кровати над моей головой, сжав мои ноги сильными бедрами и выловив вторую руку, поднял вверх, прижимая к первому широкой ладонью.
— Неужели так быстро прошла любовь, милая? — Лизнул в щеку.
— Ненавижу тебя! Ненавижу, поганый насильник.
— Кричи , Малышка! Кричи! Мне нравится, когда ты кричишь подо мной.
Перевернул меня на живот, по прежнему зажимая ноги своими и удерживая запястья. Боже, я никогда не думала, что в нем столько физической силы и злости. Он оголил мой зад, прижавшись к ягодицам эрекцией.
Дергалась, стараясь дать отпор, но Володя оказался в разы сильнее. Вошел резко до боли, не щадя и не жалея. Он трахал меня долго, с каким-то диким наслаждением и удовольствием. Моя боль его лишь сильнее раззадоривая. Когда я уже обмякла и перестала сопротивляться, он вертел меня как куклу в разные стороны, беря всеми возможными способами. Слизывал соленые дорожки с моих щек, кусал до боли соски, щипал, оставляя синяки. Издевался, как над бесчувственным манекеном. А когда наконец насытился, залив все тело спермой, заботливо отнес мыться. Набрал в ванной теплой воды с пеной и залез туда вместе со мной, усадив между своих ног и прижав спиной к своей груди, нежно обтирая меня губкой и втирая шампунь в волосы.