Исследование Корейского института труда показало, что использование смарт-устройств увеличивает рабочее время примерно на одиннадцать часов в неделю. Другое же исследование показало, что смартфоны увеличивают рабочее время до семидесяти часов в неделю.
Это не означает, что руководители все это время заняты целенаправленной работой. Но это говорит о том, что они как минимум следят за работой, если не активно изучают, просматривают и передают распоряжения через электронные письма, сообщения, отчеты. В иных случаях они все время заняты целенаправленной работой. И семьдесят часов могут быть заниженным показателем.
Одно неопубликованное исследование Гарвардской школы бизнеса показало, что руководители работали и контролировали работу более восьмидесяти часов в неделю. Не забывайте, что в неделе всего 168 часов. Такое количество времени, потраченного на работу, не может не вытеснять семью, друзей, отдых, досуг и заботу о здоровье.
По мнению экспертов и теоретиков прошлого века, этого не должно было произойти. Девайсы создавались с целью облегчить нам жизнь, а не обременять чем-то еще. Ученые считали, что автоматизация увеличит количество свободного времени. Например, в 1930 году экономист Джон Мейнард Кейнс сказал, что нам нужно работать всего пятнадцать часов в неделю. «Трех часов в день вполне достаточно, чтобы удовлетворить старика Адама[4] в большинстве случаев», – сказал он.
В 1932 году философ Бертран Рассел сказал: «Современные технологии позволили значительно сократить количество труда, необходимого для производства предметов первой необходимости». Он полагал, что люди могут работать всего четыре часа в день. К тому времени Рассел говорил об этом уже почти десять лет. Как и многие другие.
Начиная с 1910-х годов, ряд писателей и комментаторов предполагали, что люди будут работать не более шести, четырех, трех или даже двух часов в день. Единственная проблема заключалась в том, как использовать оставшееся время. «Работа, которая обеспечивает вас, станет незначительной рутиной, а хобби и увлечения будут поглощать большую часть вашей энергии, – сказал в 1932 году Клиффорд Фурнас, профессор химической инженерии. – Что делать? Как избежать неприятностей?»
Такая модель мышления пережила Вторую мировую войну и просуществовала еще долгие годы. В мультфильме «Джетсоны», премьера которого состоялась в 1962 году, работа героев сводилась к нажатию кнопок несколько раз в день. Когда Джордж Джетсон просыпался от кошмара, проработав «два полных часа», его жена Джейн говорила, что его босс настоящий эксплуататор.
Сценаристы шоу просто играли с распространенными предположениями о работе в будущем. «К 2000 году, – предсказывал журнал «Тайм» в 1966 году, – машины будут производить столько, что все американцы будут независимо богаты».
Конечно, предсказатели ошиблись, по крайней мере частично. От двенадцати до пятнадцати часов рабочего дня были нормой для сотрудников физического труда. Часы работы действительно сократились, но это не касалось работников умственного труда, руководителей, менеджеров, креативщиков и других специалистов. Почему же?
На последнем курсе в Бэйлорском университете я (Майкл) начал свою издательскую карьеру в Word Publishing в Уэйко, штат Техас. Я устроился на постоянную работу в качестве директора по маркетингу и был в восторге от этой должности. В то время это издательство было мировым лидером в области религиозных книг, издавая авторов-бестселлеров, таких как Билли Грэм[5].
Была одна небольшая проблема: я получил работу, потому что был больше продавцом, чем маркетологом. На самом деле у меня не было реального опыта в маркетинге. Но вот я внезапно оказался ответственным за всю рекламу, мерчендайзинг, продвижение, связи с общественностью и управление персоналом.
Я работал от семидесяти до восьмидесяти часов в неделю, а иногда и больше.
Поскольку я был недостаточно квалифицирован, я до смерти боялся, что это заметят. Я представлял себе, как глава отдела кадров стучится в мою дверь. «Майкл, – говорил он, – вы нас больше не проведете. Теперь мы понимаем, что у вас нет ни грамма опыта. Поскольку вы понятия не имеете, что делаете, у вас есть десять минут, чтобы собрать ваши вещи». Этот страх мотивировал меня делать эту работу лучше, чем кто-либо другой.
Ко всему прочему у меня было врожденное ненасытное стремление достигать своих целей. Моя главная сила, согласно моему профилю по методике Гэллапа[6] – это умение достигать целей. Я любил идти в гору. Я любил преуспевать. Я любил переходить с одного уровня на другой. Я постоянно пытался превзойти показатели прошлого месяца. Все это вылилось в бесконечную гонку.
Баланс между работой и личной жизнью динамичен, а не статичен.
В первые годы работы я приходил в офис в 5:00 утра и не уходил до 18:00. Я даже чувствовал себя немного виноватым за то, что ушел так рано. Обычно я обедал прямо на рабочем месте, поэтому был вовлечен в процесс по тринадцать часов в день – и это не считая времени в пути. Очень часто я поздно покидал офис, шел домой, быстро перекусывал с семьей, садился в кресло, вытаскивал портфель и продолжал работать. По субботам я обычно тоже был в офисе.
Я работал от семидесяти до восьмидесяти часов в неделю, а иногда и больше. Со временем я привык к изнурительному ритму. Или, по крайней мере, я перестал его ощущать. Моему руководителю это нравилось. Он хвалил мою трудовую этику, дал мне толчок, который был необходим, и вскоре я получил повышение. Конечно, это привело к дополнительным обязанностям, которые усилили давление и увеличили количество рабочего времени.
Пока мной руководило стремление к успеху, а я наслаждался зарплатой и плюсами своего положения, Гейл была одна, терпеливо ведя домашнее хозяйство. В то время у нас было двое маленьких детей, и она действительно нуждалась в помощи. Она хотела, чтобы мы были больше, чем два корабля, проплывающих в ночи. Ей хотелось задержаться за ужином, посидеть и поговорить о прошедшем дне, может быть, прогуляться вечером, чтобы пожить настоящей семейной жизнью.
С каждым месяцем мы становились все более немногословными, резкими и раздражительными по отношению друг к другу. Однажды ночью все достигло апогея. «Знаешь что? – взорвался я. – Я думаю, что это действительно твоя проблема. Это ты не справляешься».
Я вздрагиваю, когда вспоминаю это. «Тебе обязательно нужно обратиться за помощью, чтобы проработать эти проблемы, – сказал я и добавил: – Я заплачу за это». Я отправил жену на психологическую консультацию и продолжил работать по восемьдесят часов в неделю. Это мне нужно было проверить голову!
После нескольких недель со своим специалистом, доктором П., Гейл вернулась однажды вечером и сказала, что он хочет видеть меня на следующем приеме. «Вам нужно уладить это вдвоем, – возмутился я. – Я всего лишь наблюдатель».
Я подумал, могут ли они записывать сеансы, чтобы я слушал кассеты в дороге. «У меня нет на это времени. Ты же знаешь, какое безумное количество часов я трачу на работу. Я стараюсь за всем уследить, чтобы добиться успеха». Так говорит каждый трудоголик. Он делает это для кого-то другого.
«Я понимаю, – неустрашимо сказала Гейл. – Но он действительно настаивает и считает, что мы не сможем решить эту проблему, если ты не придешь. К нему не надо записываться».
Я сдался. В тот роковой день я поехал на сеанс после работы. Гейл уже была там. После некоторых начальных любезностей доктор П. попросил меня рассказать ему немного о моем прошлом. Чем больше я говорил, тем комфортнее чувствовал себя. Все оказалось не так плохо, как я себе представлял.
«Майкл, – наконец спросил доктор П., – как вы думаете, почему вы так одержимы идеей достичь успеха?»
Я не ожидал этого. Он в мгновение ока попал в самую суть. Меня осенило, что я бросил Гейл в погоне за собственными амбициями. Я заплакал. Я мог обмануть ее, но я не смог обмануть доктора П. Проблемы в нашем браке были не из-за Гейл, а из-за меня.
Вопрос повис в воздухе. Почему я был так одержим этой идеей? Я знал, что мой страх неудачи был исходным фактором. Но было и нечто большее. Дело не только в стремлении к богатству. Хотя это правда – я недооценил, как дорого будут обходиться дети. Каждый раз, когда я достигал новых высот, Гейл логично нуждалась в большем количестве денег. Я обнаружил, что постоянно удваиваю усилия и усерднее работаю, чтобы быть на шаг впереди. Но разве не так живут большинство американцев? Ответ был еще глубже.
Я посещал доктора П. еще несколько недель. За это время я узнал, что проблема возникла еще в подростковом возрасте: я испытал глубокое разочарование, предательство со стороны очень близкого мне человека. В ответ я дал безмолвную клятву: я сделаю все по-другому, я преуспею в жизни. Это стало моей движущей силой.
Эта клятва закодировала новую команду в моей операционной системе. Она работала бесшумно в фоновом режиме, настолько ненавязчиво, что я даже не замечал ее большую часть времени. Но она сформировала мое мышление о присутствии и результативности во всех ситуациях – особенно в работе.
Благодаря Гейл и доктору П. я понял, что могу редактировать код. Моя идея, появившаяся в подростковом возрасте, больше не контролировала меня. Мне не нужно было компенсировать то, что я пережил в молодости, трудоголизмом во взрослой жизни. Раньше я гордился чрезмерной работой. Теперь я понимаю, что это было ненормально.
Хотел бы я сказать, что сеансы с доктором П. были всем, что потребовалось, чтобы навсегда избавить меня от культа чрезмерной работы. К сожалению, на то, чтобы наконец вырваться из этого круга, потребовалось несколько лет. Несмотря на предположения футуристов и предсказателей – таких как Кейнс