Наталья уже накрывала на стол.
– Неважно, – отмахнулась она. – В конце концов, человек – животное. И достигают вершин лидеры. У тебя есть все возможности – тебя уважают, я видела, к тебе тянутся, так почему ты даешь слабину? Вот сегодня – это старик к тебе подходил пять раз. Ну не может он понять, как управлять собакой, даже с колли справиться не в состоянии, на кой черт тогда вообще собаку берет? Давно уже надо было собачонке той такого пинка дать, чтобы она все свои выкрутасы забыла. А он все вокруг нее бегает!
– Видишь ли, у Игоря Васильевича никого нет из родных. Один он. А эта его колли Белла – единственное близкое существо. Он нужен ей, она его ждет, любит… Думаешь, он не мог ей пинка дать, как ты говоришь? Да мог бы, но для него это… как родного человека обидеть, понимаешь?
– Вот! Вся наша беда в том, что мы очеловечиваем собак!
– Наша беда, Наташа, что мы сами собаками становимся, – нахмурился Кулаков. – Причем не в самом лучшем их виде. И чего ты к этому Игорю Васильевичу прицепилась? Что такого сделала колли? Ну не слушает она его с первого раза, так ведь они оба уже немолодые. У одного нет сил погромче команду дать, а у другой слух не позволяет мгновенно его услышать, да и реакция у собаки слабая.
– Зачем он тогда к тебе ее водит, чужое место занимает?
– Их к людям тянет. Игорь Васильевич ведь понимает: выйди он один, с кем ему гулять? Со стаффами? С ротвейлерами? Да они его старушку вмиг подавят. А здесь собачки воспитанные, да и я присмотреть могу, если что.
– Ясно, тебя, как всегда, используют в личных целях. Даже старики и собаки.
– Наташ, за эти цели старик платит из собственной пенсии.
– И ты берешь? Да не поверю!
Кулаков и в самом деле не брал плату со старика. И с Юрки Мальцева тоже. Откуда у паренька деньги? А вот желание есть, так что ж теперь – выгнать его на улицу и пусть собака на людей кидается? Но объяснять Наталье это уже не хотелось.
– А почему это тебя вдруг заинтересовала моя работа? – спросил Кулаков.
– Ну как же, любопытно! – воскликнула она. – Ешь давай, котлету бери. Салат накладывай. Кстати, ты говоришь, у этого пенсионера никого из родных нет. А где он живет? У него какая квартира?
– Нормальная квартира, двухкомнатная. Он же раньше каким-то серьезным специалистом был, его очень ценили на работе, квартиру хорошую выделили. А почему ты спросила?
– Здра-авствуйте! – хихикнула Наталья. – Ты забыл, где я работаю? Квартиры – мой хлеб. Ты, между прочим, запросто мог бы втереться к старичку в доверие, и он бы отписал эту квартиру тебе.
– Ната-а-ашка! Ни фига себе, какая ты хапуга! – округлил глаза Кулаков. – Как я, по-твоему, стану втираться?
– Ну я могу, а чего? Старичок будет до конца своих дней окружен любовью.
Кулаков не мог поверить, что жизнь настолько изменила его замечательную, бескорыстную, простую девчонку Наташку Соболеву. Он просто не хотел в это верить.
– Наташ, а ты про люстру говорила, куда ее повесить-то?
– Подожди, сейчас поужинаем, и я тебе все покажу. Кстати, в ванной комнате тоже надо кое-что сделать.
Наступила суббота, но дома у Коровиных выходного дня не было – Иван Михайлович и Мария Адамовна тихо сидели в гостиной, боясь сказать лишнее слово, потому что на кухне баба Нюра, которая с самого утра величалась только Элеонорой Юрьевной, вела занятия в своей группе «Кухня для графских желудков». Девушки, а также дамы серьезного возраста толкались на кухне Коровиных, что-то записывали, гремели кастрюлями, галдели и учились ублажать графьев.
– Я удивлена! – сокрушалась баба Нюра. – Я вас на прошлом занятии предупреждала, что мы будем готовить печень ягненка в ромовом соусе. И ни одна не принесла печени ягненка!
– Я искала, но везде только куриная печень продается, – слабо оправдывались ученицы.
– Нет, я не куриную печень купила, а говяжью, пусть будет печень молодого теленка в ромовом соусе.
– Хорошо, пусть будет теленок, а ром кто принес? – строго вопрошала баба Нюра.
Оказывается, что и ром никто принести не догадался. По какой-то нелепой случайности у одной из учениц оказалась только бутылка водки.
– Это разгильдяйство! – гневалась Элеонора Юрьевна. – Водка – вообще не наш продукт! Что, больше вообще никакого спиртного нет? Неужели нельзя было подготовиться заранее? Ладно, давайте уж водку…
Мария Адамовна поднесла к носу мужа кулак:
– Разумеется, эта водка нам на непредвиденные случаи!
– Я так и подумал, – кивнул Иван Михайлович и стал придумывать именно такой случай.
Если бы Мария Адамовна была повнимательнее, она бы это сразу поняла, но сейчас жена настороженно прислушивалась к разговору на кухне.
– Я прямо сегодня же удивлю своего мужа! – восторженно говорила одна ученица.
– А я завтра. У нас традиция; в воскресенье – праздничный обед, – хвасталась другая. – Праздники всегда сами придумываем. Очень интересно. Собирается большая семья, и каждый приносит какое-нибудь новое блюдо.
– А я своего удивлять не буду, – раздался бас какой-то немолодой девушки. – Мой завтра идет со своими мужиками в ресторан «Малахит», чью-то звездочку обмывать, а жен, представляете, брать с собой не хотят! Ну и пусть они сами там удивляются! Я одна все съем!
Мария Адамовна сидела как на иголках. Это была очень ценная информация, очень! Сколько раз она выводила своих «счастливиц» в рестораны, но всегда безуспешно. Приходят, а там одни тетки, и хоть бы один захудалый одинокий мужчинка! Женщины уже начинали ворчать, что только деньги на ветер бросают. А если Мария Адамовна поведет их завтра…
Едва дождавшись, когда за ученицами закроется дверь, она кинулась к телефону.
– Алло, справочное? Мне номер телефона ресторана «Малахит». Ресторан «Малахит»? Мне на завтра нужен столик на четверых. Хорошо, с утра приеду, обговорим меню, и оставлю залог. Алло, это квартира Абрикосовых? Тонечка? Завтра нас ожидает океан мужчин, просто океан! Ну конечно, я договорилась… Да, это точно, ничего не может поменяться. В общем, завтра в пять встречаемся в ДК, я осмотрю вас каждую лично! До встречи. Алло, Вера Игнатьевна? У меня для вас новость…
– Машенька, – напомнил о себе Иван Михайлович. – Я слышал, что ты собираешься в ресторан и снова оставляешь меня без должного внимания!
– Успокойся, тебе будет уделять внимание твоя мама, – отмахнулась она, прилипнув к трубке. – Анна Никитична? Так вы завтра… Вам уже Тонечка звонила? И что? Идете? И даже не одна? Вам нужно заказать два места? Простите, стесняюсь спросить, а с кем вы собираетесь в столь интимное место? Секрет? Анна Никитична, я надеюсь, не со своим лечащим доктором? Это не совсем то место, чтобы… Хорошо… Я говорю, хорошо, я закажу два!
Мария Адамовна бросила трубку и плюхнулась на диван.
– С ума сойти, – пробормотала она, – Я эту бабушку и звать не хотела, а она еще и не одна придет! И эдак кокетливо мне отвечает, что это для меня секретом будет!
Иван Михайлович вдруг сообразил, что завтра наступит тот непредвиденный случай, когда можно будет безнаказанно выкушать водочки!
– Ваня, а где Андрюша? – спросила Мария Адамовна. – Он сегодня убежал, даже не поев.
– Он на диете, Машенька, говорит, что у него триста граммов лишних.
– В каком месте? – округлила глаза трепетная мамаша.
– Я не знаю, но в том месте, где он сейчас работает, эти триста граммов ему явно мешают.
Мария Адамовна некоторое время помолчала, а потом все же поинтересовалась:
– А где он сейчас работает?
Иван Михайлович вздохнул. Ему стало стыдно, что он не знает, где работает его сын, но… признаться он не мог. Поэтому он возмущенно выкатил глаза и повел плечом.
– Мария! Такого я от тебя не ожидал! Не знать, где работает единственный сын! Он же тебе говорил! Неужели забыла?
– Ах да! – смущенно засмеялась жена. Она не помнила, но решила уточнить у сына вечером. – Конечно, говорил, я помню… Просто сейчас голова забита совершенно другим. Ты же понимаешь, как нелегко мне дается наш хлеб!
На следующий день Мария Адамовна начала собираться в ресторан чуть ли не с утра. Во всяком случае, позавтракав, она снова завалилась в постель, чтобы улучшить цвет лица, и проспала до двенадцати часов. Потом ей надо было принять ванну и сходить в парикмахерскую. Затем все семейство, включая сонного Андрея, искали мамины новые и единственные колготки, баба Нюра получила нагоняй за то, что не постирала выходное платье, а Ивану Михайловичу досталось за то, что он не подбил набойки к туфлям. В общем, когда госпожа Коровина удалилась в ресторан, семья вздохнула свободно.
– Баб, пап, я ушел! – тут же крикнул Андрей уже в дверях. – Мы к другу на дачу едем. Так что буду только завтра, не волнуйтесь.
– Андрюшенька, а покушать? – уже в закрытую дверь крикнула баба Нюра.
– Мам, да покушают они там, – отмахнулся Иван Михайлович. – Ты лучше меня спроси: Ванечка, а не хочешь ли ты покушать?
– Ты покушать хочешь? – удивилась баба Нюра. – Ну что ж, я разогрею вчерашний борщ. Там еще печенка осталась, можно с «рожками» сделать.
– Нет, мама, – вальяжно отказался Коровин. – Аппетита нет.
– Ну и ладно, – не слишком расстроилась матушка. – Я тогда и волноваться не буду.
– Мама! – обиделся сынок. – Ты неправильно ответила! Надо было сказать: «А что ж такое, сыночек? Тебе обязательно надо кушать! Давай я тебе для аппетита рюмочку налью».
– Точно! – загорелись глаза у бабушки. – А давай-ка мы с тобой по рюмочке, а?
– Ой, мам, вот и не хочется, а как тебе откажешь? – подскочил к столу Коровин. – Давай свою печенку. И чего там еще – борщ?
В это время Мария Адамовна находилась в ресторане и полыхала негодованием.
Напротив нее сидели раскрашенная, как гейша, Тонечка Абрикосова, Вера Игнатьевна с новой дикой химией на голове и разрумянившаяся бабушка Анна Никитична. Бабушка была не одна, рядом с ней восседал лысый, как колено, сухонький старичок в куцем пиджачке.
– Анна Никитична, так вы нашли себе друга по сердцу? – спросила Мария Адамовна, увидев этого старожила в стенах ресторана.