Пришла моя очередь чесать в голове.
Ну, у нас академиях сидят ученые, они занимаются наукой, придумывают разные вещи.
И тут я решил, что, наконец, появился удачный момент и можно рассказать о нашей стране, как в ней хорошо жить.
— Учитель, — обратился я к Андрусу, — Мне повезло родиться в самой большой и сильной стране нашего мира. Когда на одном конце ее заканчивался день, на другом начиналось утро. У нас раньше при царе было очень плохо, крестьяне и рабочие были нищими, их заставляли на себя работать всякие купцы и дворяне. Но четырнадцать лет назад по вашему времени у нас в стране была революция, всех дворян, и царей выгнали или убили. Сначала мы жили очень бедно, потому, что окружающим странам не нравилось, что мы так поступили, и они решили нас завоевать. Но мы всех победили, потому, что у нас было два вождя Ленин и Сталин. После победы великий Ленин заболел и умер, из-за того, что его ранила наемница дворян. Но Сталин все равно был умнее всех и сделал в нашей стране индустриализацию, и коллективизацию.
Тут Андрус открыл рот, чтобы что-то спросить, но я уже исправился и объяснил:
— То есть у нас было построено очень много всяких мануфактур, где делалось оружие, и все прочее. А у крестьян забрали все их инструменты, землю и скот и сделали общими. Всяких мироедов и кулаков раскулачили, и в деревнях сразу стало лучше жить. Мне даже дедушка об этом рассказывал. Но на нашу страну снова напали враги, и если бы не Сталин, нас снова завоевали, и всех сожгли в концлагере. Но наш вождь и Красная армия победили, мой отец тоже воевал, в той войне, за это его наградилиорденами.
После войны мы опять жили очень бедно, многие голодали, Но постепенно мы стали жить лучше. А сейчас мы живем вообще хорошо и наш новый вождь Хрущев, сказал, что через семь лет мы будем жить еще лучше. Он, правда, ругал Сталина, но мой папа сказал, что это все не так, просто Хрущев ему завидует.
Так вот, у нас сейчас нет совсем бедных, нет нищих, дети обязательно ходят в школу и всежители умеют читать и писать.
— Андрус заливисто засмеялся.
— Ну, ты уморил меня, совсем уморил! Молодой человек, каждое вранье должно иметь свой предел. Я живу столько лет, и не слышал ничего подобного. Рабы хорошо живут! Это же надо так забить вам голову!
— Какие рабы? — удивился я.
— Как какие? Ты же сам сказал, что у ваших сельских жителей все отобрали, и заставили работать забесплатно.
— Вы не поняли учитель, у них имущество обобществили, то есть он стало их общим.
— Не может быть такого, — отрезал Андрус, — все имущество кому — нибудь принадлежит. А если оно не принадлежит кому-то конкретно — оно ничье, и его растащат.
Ты сам то представь, чужие люди пришли к тебе, забрали все твои вещи и сказали, что теперь они общие, и ты ими можешь тоже пользоваться, но только тогда, когда они будут свободны.
Я задумался и представил, что модели планеров, которые я старательно клеил зимними вечерами, заберут вместе с инструментами, и мне придется глядеть, как тот же Борька Аккуратов с друзьями их доламывает.
— Лучше их все сломаю, — вспыхнул я, — если захочу все раздарю, не жалко, но если у меня, их просто захотят отобрать, точно все сожгу.
О! Видишь! Тебе не понравилось! — воскликнул гном, — а ведь твои игрушки — это сущие пустяки. А у крестьян отобрали плоды их тяжелой работы за долгие годы. От такого можно даже умереть.
— Хотя, может, так следовало поступить, — добавил он, — мне кажется, что ваш король Сталин, не от хорошей жизни сделал это. Не исключено, в вашей стране было слишком много крестьян и мало рабочих на мануфактурах, и таким образом он решил увеличить число рабочих?
— Не знаю, — сказал я уныло, — мы про это еще не учили, я и так вам говорю, то, что по радио слушал. Наш вождь Хрущев очень часто выступает по радио и все рассказывает.
— А что такое радио? — тут же последовал вопрос мага.
— Ну, это такая штука, — увлеченно начал я объяснять, — когда в нее говоришь, то всех домах, где стоят громкоговорители и радиоприемники слышно, что сказал тот, кто говорит в эту штуку.
— Ты, что мальчишка хочешь сказать, что вы настолько богаты, чтобы иметь дома амулет, который дает возможность слышать вашего короля? — возмутился Андрус.
— Зачем мне врать, учитель? — удивился я, — в нашей стране живет двести пятьдесят миллионов человек и все они могут слушать нашего Никиту Сергеевича, я его сам совсем недавно слушал. Он очень кричит, когда разговаривает.
— Сколько, сколько у вас населения? — переспросил Андрус, выпучив глаза.
Когда я повторил, он почти выкрикнул:
— Да, как же вы там живете, друг на друге что ли?
— Ну, вообще то в городах строят у нас многоэтажные дома, получается, что и друг на друге.
— Да, очень интересно, — сказал Андрус, — надо над этим поразмыслить. С одной стороны ваш король со своей свитой ободрал почти всю страну, а с другой во всех домах есть амулеты связи. Скажи мне вот какую вещь, ты упомянул, что ваш новый король Хрущев ругал прежнего короля Сталина. А за что он его ругал?
— Ну, как вы не понимаете, учитель, Хрущев и Сталин некороли, они эти, ну как их там называют?
Я замялся, забыв какиедолжности занимали эти люди.
— Ну, вроде они называются секретари партии, но на самом деле они вожди!
Гном снисходительно улыбнулся.
— Мальчик, вы называете их вождями, а мы называем королями. Дело не в словах, а в делах.
— Но у царей были эти, как их там, наследники. А у Сталина дети ведь не стали царями, — пробормотал я, — у нас на выборы все взрослые ходят, и там выбирают всяких депутатов.
Однако, когда Андрус начал расспрашивать дальше, я уже ничего толкового рассказать не мог.
— Ладно, — гном похлопал меня по плечу, — на сегодня мы достаточно поработали, можешь идти к своим друзьям. Да кстати, не хочешь ли пожить у меня? — как бы, между прочим, спросил он, — мне было бы веселей, и учеба у тебя лучше пошла.
Я тут же вспомнил, что последние дни жена Трога глядит на меня, как-то не очень ласково, и сразу сказал:
— Спасибо учитель, я вам очень благодарен за такое предложение, но я не хочу оставлять Василину одну.
— Пф, какие вопросы! — воскликнул Андрус, — сегодня же бери ее и приходите ко мне. Сам видел, сколько здесь свободного места.
Я начал вновь его благодарить, но маг махнул рукой.
— Не надо благодарностей. Кто бы мог подумать? — ухмыльнулся он, — что пройдет сто тридцать лет, и внучка Эдриэль будет жить у меня. Да, Лекс, почему ты мне ничего не рассказывал о ее родителях?
— Потому, что ничего о них не знаю, — признался я, — мне, кажется, что они погибли, хотя не уверен.
На этом я распрощался с Андрусом и помчался к шлюзу, чтобы подняться на жилой уровень поселения, где уже почти месяц вместе с Василиной жил в доме Трога.
С самого начала получилось так, что Совет поручил Трогу взять нас на постой, потому, что именно его родственника я спас от смерти.
Но, похоже, что мы уже слегка надоели его жене. Для меня в этом не было ничего странного. Перед глазами всегда был пример тети Нины, сестры отца. Когда мы приезжали к ней в гости, она радовалась, с удовольствием разбирала наши чемоданы и копалась в подарках. Но через два дня уже ненароком спрашивала, когда мы собираемся уезжать. Мама психовала про себя, а отец все пытался ее успокаивать. Поэтому, когда мы уезжали, довольны были все. Мы, потому, что не слышим больше вопросов тетки, а она, что мы ей не надоедаем, бродя по намытой столичной квартире.
Когда я появился у Трога, его большая семья сидела за ужином. Меня, как обычно, не ждали, из-за того, что Андрус никогда не отпускал меня в одно и то же время.
Когда я сообщил, что мы сегодня переходим жить к Андрусу, на лице Трога на миг появилось обиженное выражение, но быстро исчезло. А вот его жена не могла сдержать радостных эмоций. Единственным из всех, кто был по-настоящему огорчен — это был Кяхт. Мы с ним за это время изрядно сдружились, но я пообещал, что по возможности буду его навещать.
После ужина Елма, так звали хозяйку, сделала слабую попытку уговорить нас остаться. Однако ее уговоры еще больше утвердили меня в желании сменить место жительства.
Вскоре мы в сопровождении Кяхта, который помогал нести наши вещи, отправились в апартаменты мага.
Василина вприпрыжку бежала за нами и закидывала меня вопросами. Ее больше всего интересовало, разрешит ли Андрус приводить к себе подруг. Я в этом сильно сомневался, но заверил девочку, что гулять с подружками ей точно разрешат.
Кяхт же мне в это время рассказывал про свою работу на нижних горизонтах, где шла добыча руды.
Честно признаться, я слушал его в пол уха, и размышлял, что же будет дальше, и на что намекал Андрус, когда заявил, что я не проведу в этих подземельях много времени.
В это время в подземельях, затерянной в глубине Гномьих гор, лаборатории Алникатерра, проходило совещание.
В роскошном зале, стены которого были разукрашены драгоценными камнями, картинами за большим столом сидели несколько разумных.
Во главе восседал сам Алникатерр, которого сейчас было бы трудно принять за деревенского дедушку, напротив него сидели Эдриэль со своим спутником и Орха.
— Итак, — сказал некромант, — прошел почти месяц, а наши поиски все также безрезультатны. Настал момент подумать, что следует делать дальше.
Орха, доложи нам, что тебе удалось узнать от воинов, сопровождавших слуг Ордена в замок Укрес.
Вампирша, по прежнему одетая в походный комбинезон, потянулась и на миг, выпустив клыки, приступила к докладу.
— Лэр, вы помните, что после того, как наши засады на предполагаемом пути следования дона Гердана оказались ни к чему, я прошла по наиболее явному маршруту. И вскоре обнаружила лагерь поисковиков ордена. Их глава и паладины ушли в сторону бывших земель гномов, поэтому мне легко удалось перебить почти всех оставшихся и выяснить у пленных, куда и зачем отправились их начальники.