— Эй, отец! — слегка задыхаясь от ходьбы, обратился к бате идущий первым черноволосый парень с толстой золотой цепью на шее, — погоди, есть разговор к тебе. Давай перетрем.
— Не хрен мне с вами перетирать, — угрюмо ответил батя и крикнул:
— Сашка! Быстро в машину!
Несколько проходящих мимо прохожих, видя эту картину, резко ускорили шаг и не смотрели в нашу сторону.
Но тут меня кто-то схватил сзади и больно завел руки за спину. Это было сделано совершенно зря. Хотя мне было еще далеко до мастера тай-же, но все способы освободиться от такого захвата были заложены базой рукопашного боя эльфийской королевы, и дальше я действовал на автомате. Без труда, выскользнув, из рук качка ударил его открытой ладонью в правый бок, чудом удержавшись, чтобы не нанести смертельный удар, а потом без труда уложил на землю остальных спортсменов, которые не успели захлопнуть отвисшие от неожиданности рты.
Я стоял, даже не вспотев около машины, а вокруг в живописных позах валялись три бугая.
Отец стоял рядом и смотрел на меня странным взглядом.
— Об этом ты не рассказывал сын, — наконец, сказал он, — хотя нет, ты мельком упомянул, что чему-то научился, видимо я не отнесся серьезно к твоим словам. Черт! Никак не могу понять, что ты правду говоришь и все это не сказка.
Он наклонился и, кряхтя, стал оттаскивать одного из парней в сторону, чтобы тот не мешал проезду.
— Ой, а что тут случилось? — раздались сзади нас заинтересованные возгласы.
Отец выпрямился и так посмотрел на пару девушек, что те молча быстро пошли дальше по улице.
После этого мы сели в машину и покинули место происшествия. Когда наша жучка заворачивала за ближайший поворот, один из лежащих силуэтов зашевелился и начал подниматься на ноги.
— Ну, и наломал ты Сашка дров, — укоризненно сказал батя, аккуратно ведя автомобиль, — даже не представляю, что теперь будет.
Я, немного подумал и сказал:
— Папа, скажи, пожалуйста, а что ты видел?
Батя замялся:
— Ну, тебя вроде схватил один из этих рэкетиров, а потом ты вдруг оказался рядом с ним, а секундой погодя вся троица лежала на земле.
— Вот видишь, — сказал я, — ты, рядом стоял и то ничего не понял, а те, кто в нашу сторону глядел, вовсе ничего не заметили, кроме того, как эти дядьки падали.
Отец почесал лысый затылок, обрамленный венчиком седых волос, и сообщил:
— А ведь ты, пожалуй, прав. Никто ничего не понял, а эта троица, век никому не расскажет, что их двенадцатилетний пацан отделал, а если расскажет, то никто не поверит.
Потом он вздохнул и сказал:
— Но попали мы брат капитально, ведь это нас мужик из ломбарда бандитам заложил. И все мои паспортные данные у него сейчас есть. Вот же незадача! Ну, ладно, будем решать все вопросы по мере их поступления.
На некоторое время он ушел в свои мысли, а я сидел тихо старался не отвлекать его от размышлений.
Наконец, мы подъехали к нашей цели — магазину с большой вывеской, на которой было написано «У Григорьича».
Когда мы туда зашли, я остановился, не веря своим глазам. Чего там только не было, такое изобилие товаров я видел впервые. На полках вдоль стены стояли десятки телевизоров, они все были включены, и они были цветные!
Я застыл на месте, не веря своим глазам. Дома я заметил телевизор, но даже не подумал, что он может быть цветной. И был он намного больше, чем стоявшие здесь. На полках находились еще какие-то аппараты, назначение которых для меня вообще было загадочным.
— Пап, а что здесь такое стоит? — спросил я у отца, который безуспешно пытался сдвинуть меня с места.
— Сашка, хватит глазеть, пошли к одежде, — тихо ответил тот, — а это все видики, да магнитофоны стоят.
— Пап, а что такое видик, — тут же спросил я.
Батино задумчивое лицо немного разгладилось, он улыбнулся и сказал:
— Сегодня сам увидишь, что это такое. Давно хотел купить, да денег не было. Вот сейчас тебя приоденем, а потом выберем себе видик получше. И кассет с фильмами штук десять. Думаю, мама рада будет.
Когда молодая женщина в отделе одежды, нечаянно увидела пачку денег в руках отца, она вцепилась в нас, как клещ, и через полчаса, я уже тащил в руках свертки и пакеты с иностранными надписями. Мода на одежду меня удивила. Вместо нормальных брюк продавались какие-то джинсы, материал на них был, как дерюга, но папа заверил меня, что теперь это носят все. А вот кроссовки понравились, они в сто раз были лучше, чем кеды, в которых мне приходилось заниматься на физкультуре. Поэтому, я сразу переобул свои потрепанные сандалии и щеголял в импортных кроссовках.
Пока отец выбирал видеомагнитофон, я прилип к прилавку и разглядывал странный белый телевизор и какой-то ящик, стоявший рядом с ним.
На вопрос к продавцу объяснить, что это такое, последний ответил.
— Мальчик, это компьютер.
На это последовал мой закономерный вопрос, а что такое компьютер.
Продавец явно удивился моему вопросу, но объяснил, что это вычислительная машина, на которой можно много чего делать интересного.
Однако отец, наконец, выбрал себе видик и несколько кассет с фильмами, расплатился и оторвал меня от лицезрения всей техники.
— Папа, а может мы еще, и компьютер купим? — осторожно спросил я.
Вместо ответа, тот спросил:
— Слышь, Сашкец, у тебя, сколько монет было, не помнишь?
— Вроде одиннадцать, — пробурчал я.
Батя махнул рукой.
— А была, не была, покупаем! Молодой человек, растолкуйте нам, как надо обращаться с этим аппаратом.
Радостно возбужденные мы с отцом грузили коробки и пакеты в машину. На фоне покупок, недавнее неприятное событие даже перестало меня волновать.
Но отец про него не забыл, и когда мы уже дома с мамой разбирались в свертках, он сразу же сел к телефону и начал куда-то звонить.
Разговаривая с мамой и терпеливо снося примерки костюмов и прочего, я слышал, как отец, прикрыв трубку рукой, говорит:
— Сергей, я попал в неприятную ситуацию, мне необходима твоя помощь.
Что отвечал ему этот Сергей, было не слышно. Но голос в трубке нес ободряющие эмоции и я подумал, что все будет хорошо.
Глава 32
Мама тоже услышала слова о неприятной ситуации, и моментально бросив разглядывать обновки, тут же пристала к отцу.
— Игорь, что случилось? Что за неприятности?
Батя смутился, и начал неуклюже оправдываться.
— Ну, понимаешь, видимо, приемщик в ломбарде связан с уголовниками или рэкетирами, что, в общем-то, одно и тоже. Когда мы выходили из ломбарда они на нас наехали, — отец замолчал.
— Ну, и? — вновь настойчиво спросила мама.
— Что, ну, и, — внезапно разозлился отец, — как наехали, так и отъехали. Правда, Саня? — обратился он ко мне.
Я молча кивнул головой.
Мама переключилась на меня.
— Так, так, — строго произнесла она, — давай рассказывай, что вы там с твоим отцом устроили.
Я начал мямлить.
— Да вот меня один из них схватил, пришлось их всех успокоить.
— Как это, успокоить? — был следующий мамин вопрос.
— Ну, в общем, я их вырубил, — был мой решительный ответ.
Ботинок с громким стуком выпал из маминых рук.
— Саша!!! Ты дрался с взрослыми? — неверящим голосом сказала она и гневно повернулась к отцу.
Тот выставил вперед руки, как будто боялся, что его сейчас начнут колотить.
— Наташа, погоди, погоди! Сашка их уделал в одну секунду, я слова сказать не успел, а эти уроды уже на земле валяются, — поспешно сказал он, — да ты не переживай, они все живы, а мы уехали сразу.
Мама заплакала.
— Я же тебя просила, Игорь, будь осторожней, что теперь делать? Эти бандиты нас в покое не оставят, пока все золото не вытрясут. И в милицию не пожаловаться, там сразу спросят, откуда у вас эти монеты, а что мы скажем? Наш пропавший сын из другого мира принес? — между всхлипываниями говорила она, — кто в это поверит!
— А ты сынок, что же там с тобой этот старик сделал, что взрослых мужчин смог поколотить? Я сколько раз говорила, драться нельзя! — обратилась она ко мне.
— Так, что может, им все деньги надо было отдать? — вступился за меня отец.
— И отдали бы, ничего бы не произошло, жили ведь без денег, ну и сейчас бы обошлись, — заключила мама и вытерла несколько оставшихся на щеках слезинок.
— Все, — решительно сказал отец, — закончим обсуждение. Мы, между прочим, проголодались, пока по магазинам бегали. Где наш законный ужин?
Мама вытерла еще раз лицо, и прихрамывая пошла на кухню.
Отец только тяжело вздохнул, глядя на ее неловкую походку.
— Пап, а что у мамы случилось, она давно болеет? — спросил я.
— Да не понятно до сих пор, — ответил тот, — надоело уже по врачам ходить, один говорит так, другой не так, а диагноза поставить не могут. Видишь же сам, даже по квартире передвигается с трудом, про улицу речи нет. Хорошо пока машина выручает, по врачам, да на процедуры сам ее вожу.
В первый раз за последние дни я по настоящему пожалел, что мои способности исчезли, может, со временем я бы смог хоть чем-то помочь маме.
Мы поднялись и вслед за ней прошли на кухню. Мама тем временем разогревала еду в небольшой кастрюльке. Электрический чайник уже кипел, пуская струйку пара из носика. Я сидел, глядел на почти не изменившуюся за тридцать лет обстановку и казалось, что этих лет не было, а пребывание на Соэте мне только приснилось. Но постаревшие лица родителей и мамино шарканье больной ногой, напоминали, что это не сон, и все случилось на самом деле.
Как, договорившись, во время еды мы больше не вспоминали про бандитов. Отец, получив в руки приличные деньги, не поскупился и стол у нас был богатый. Я сразу ухватил большой ананас и с восторгом его разглядывал, ведь до этого видел эти фрукты только на картинках. А вот киви мне не понравились. Зеленые и кислые они напомнили крыжовник. Мама увидев, как я верчу их в руках, сказала:
— Вот интересно, всего пять лет назад ничего в магазинах не было, пустые полки. Сейчас появилось много, чего никогда не видели и не знали. Вот только денег у людей нет. Игорь! — обратилась она к отцу, — нарежь ананас, может, хоть в этот раз сладкий попался.