— А это, как получится, — был мой честный ответ, — конечно, постараюсь, но, учитывая, что я их уже поколотил, твое предупреждение запоздало.
В ответ на сердитый мамин взгляд батя начал оправдываться.
— Ну, ты понимаешь, мне надо было поговорить с Сергеем, вот я и отправил парня на улицу. Кто же знал, что эти раздолбаи к нему прицепятся.
— Ну, и что дальше? — спросила мама.
— Так, что дальше, пока мы Сергеем выбегали из бара, Сашкец уже всех пятерых мальчишек отоварил, — буркнул отец, и в его голосе нельзя было не заметить гордости за способности сына.
— Ага, а ты и рад! — завелась мама, — небось сам и подначил его на эту драку. Похвастать решил перед приятелем.
— Наташка! Думай, что говоришь! — рассердился батя. А я поймал себя на мысли, что слушаю их перепалку, как равный им собеседник.
— Нет, этот сон действительно что-то изменил во мне, — задумался я. И тут до меня дошло.
— Да это же началась загрузка баз знаний, про которые говорила Эдриэль! Вот только откуда у меня появились способности к управлению растениями? Странно ни Эдриэль, ни Алник мне о таком не говорили. Ай, ладно, авось обойдется, — решил я и резко постучал по столу.
— Родители, услышав стук, перестали ругаться и повернули головы в мою сторону.
— Мама, папа, пожалуйста, не ругайтесь, — попросил я, — давайте лучше подумаем, что делать дальше, может мне на лето уехать в деревню к деду? За это время все утрясется, а к осени я приеду домой.
Родители переглянулись. Потом мама тихо сказала:
— Саша, дедушка у нас совсем старый и больной, а бабушка умерла шесть лет назад. Он за собой то смотреть не может, а тут еще ты приедешь, нет, этот вариант отпадает. Его самого бы в город вытащить, так ведь не хочет дом оставлять.
— Мама, а почему ты думаешь, что дедушке со мной будет тяжело? — спросил я, — мне кажется, наоборот, моя помощь не будет лишней.
Та задумалась и на какое-то время ушла в себя. Отец, воспользовавшись моментом, сказал:
— А что, идея неплохая. Поживешь у деда, там, в деревне жителей всего ничего — десятка два. Вода в ближайшей ламбушке теплущая. Ну, может на лето несколько ребятишек прикатит, будет с кем поиграть.
Мама оторвалась от своих размышлений и сообщила отцу:
— Завтра мы с Сашей едем в деревню, ты нас отвезешь, вернешься домой и занимайся своими делами, решай с Сергеем вопрос по рэкетирам ломбардовским. Чтобы, когда мы в августе с Сашей приедем, про них не было ни слуху, ни духу.
Отец растерянно спросил:
— Так, что мне здесь одному все лето кантоваться?
— Ну, это ты сам думай, — сказала мама, — можешь ведь и к нам периодически приезжать.
— Ничего себе! — возмутился тот, — путь то неблизкий, двести км в одну сторону, одного бензина, сколько уйдет, нет уж, как только все здесь решу, приеду к вам.
— Эй, родители, — напомнил я о себе, — а мои документы? Мама, ты же говорила, что все сделаешь?
— А что тут делать, — раздраженно ответила та, — сейчас в подземном переходе на Петроградской можно диссертацию купить докторскую, не то, что табель ученика пятого класса и свидетельство о рождении. Отец съездит и купит.
— Наташа, — укоризненно сказал батя, — ты же знаешь, как такие личности на меня реагируют, да со мной никто разговаривать не станет, разбегутся, как крысы.
— Хорошо, — нехотя согласилась мама, — завтра с утра едем туда, купим все, что нужно, и после обеда отправляемся в Карелию.
Я подошел к окну и начал разглядывать изумрудно зеленые листочки, когда же я хотел дотронуться до них, тонкая веточка устремилась мне навстречу и нежно обвила палец.
— За спиной мама непроизвольно охнула.
— Глазам своим не верю, — шептала она, — Господи! Спаси и сохрани мою душу грешную! Мой сын — настоящий колдун, кто бы мог подумать!
Батя подошел ко мне, встал рядом и с опаской тронул листок, но ничего не произошло.
Он разочарованно опустил руку.
— А я уж было подумал, что у меня тоже получится, — тихо сказал он, — ну ты Саня всю мою марксистко-ленинскую философию под нож пустил своими фокусами. А уж про серьезную науку вообще не говорю, еще раз убедился, что ничего не знают наши профессора. Одна пустая болтовня.
— Ну почему же, — пришлось защитить мне земные знания, — Алник, к примеру, всегда с интересом слушал мои рассказы. Вот только я очень мало знаю сам, — заключил я, опустив глаза.
— Слушай, Сашкец! — загорелся батя, — а покажи еще какой-нибудь фокус.
— Во-первых, это не фокус, — обиделся я, — а во-вторых, сам не понимаю, как у меня это все получилось.
Ясненько, — отреагировал он на мою отповедь, — тогда давай одевайся, мы же вроде на прогулку собирались.
Я с радостью ринулся к вешалке, а мама ворчливо сказала:
— Игорь, надеюсь, что вы сегодня больше ни в какую историю не попадете, а то уже страшно вас даже вдвоем отпускать.
Когда мы вышли на улицу, солнце жарило вовсю, несмотря на то, что на календаре был всего лишь конец мая. Отец огляделся, и, подмигнув мне, сказал:
— Что-то у меня голова разболелась, давай зайдем в магазин, я пивка пару бутылок возьму, тебе купим колы, и пойдем на реку.
Сразу последовал мой вопрос насчет колы.
— Пап, а, что это такое?
— Ну, такой напиток американский, твои сверстники его, как воду пьют, а мне он что-то не пошел, воняет лекарством да и на вкус противный. — объяснил отец.
Ладно, идем в магазин, — согласился я, — только, чур, мне мороженое покупаем!
Отец улыбнулся, и мы направились в сторону ближайшего гастронома.
После магазина за тридцать минут мы прибрели по весенней жаре к реке. От не успевшей нагреться за время короткого путешествия ладожской воды несло прохладой. Отец с кряхтением уселся прямо на поломанный поребрик, сброшенный к воде после ремонта тротуаров, и с наслаждением выдул сразу пол бутылки пива. Мое мороженое было уже давно съедено, ужасно хотелось пить, и я с жадностью следил за исчезающей из бутылки жидкостью.
— Держи мелочь, — великодушно сказал отец, протянув бумажку в тысячу рублей, — вон видишь ларек, сбегай туда и купи себе лимонад или сока.
Я быстренько смотался к ларьку и замер около него, разглядывая разноцветные бутылки.
Наконец, сделав выбор, купил большую бутылку Фанты и пошел к отцу. Тот уже стоял у берега и, выискав в куче гравия плоские камешки, пускал по воде и считал вслух, сколько раз те отскочат в воздух.
— А тебе слабо? — спросил он, когда в очередной раз брошенный камень сделал девять подскоков.
— Запросто, — сказал я, наклонился подобрать камень и замер, в углу левого глаза заморгали мелкие цифры, а затем зеленой рамкой очертился небольшой камень, на который я сам не обратил бы никакого внимания.
— Оптимальный вариант для данного упражнения, — висела перед моим внутренним взором светящаяся подсказка на эльфийском языке.
Глава 36
Как ни странно, большого удивления или страха не было. Наоборот, меня охватило ликование, все-таки мой организм подошел к тому моменту, когда заложенные кристаллом Эдриэль, знания начали обнаруживать себя.
— Жаль, что Андрус этого не узнает, — мелькнула мысль, — он ведь не раз повторял, что эти базы так и останутся в спящем режиме.
Я схватил камешек, который услужливо указала, сформировавшаяся, наконец, извилина головного мозга, про которую когда-то упоминала Эдриэль и, доверившись новому необычному чувству, уверенно бросил его поперек быстрого течения. Отец, с легким возгласом удивления, попытался сосчитать круги на воде, но сразу же сбился и повернулся ко мне.
— Однако! — восхищенно воскликнул он, — ты Сашка, не перестаешь меня удивлять, я даже не видел камня, только его следы на воде. М-да, — добавил он с сожалением, — тебя бы в мою команду лет двадцать назад, такой кадр ох, как пригодился!
— А сейчас уже никак? — спросил я.
Батя усмехнулся, а потом печально вздохнул.
— Сейчас никак, нет больше такой команды, и Советского Союза больше нет. А я на пенсии и служить этим уродам не собираюсь. Пусть им Скворец служит.
— Это ты про кого сказал? — спросил я.
— Да про приятеля своего, Сергея. Он все еще пытается карьеру делать, в мутной воде рыбку ловить.
Мне слова отца не понравились, звучало в них что-то нехорошее.
— Папа, но ты ведь его просил нам помочь, зачем же это сделал, если не доверяешь, может от этого будет еще хуже, — спросил я после недолгого раздумья.
Отец присвистнул.
— Ого! Да ты брат умнеешь не по возрасту, но, видишь ли, тут такое дело, он мне жизнью своей обязан, и обратиться кроме него не к кому. Так, что будем надеяться, что Серега не подведет.
Мне показалось, что отец сам не очень уверен в своих словах, но говорить на эту тему дальше не рискнул.
Батя допил пиво и поставил пустые бутылки на край тротуара и сразу из-за ближайшего дерева выскочил грязный оборванный мужик и сунул эти бутылки в авоську.
Отец вздрогнул от неожиданности, потом засмеялся.
— Во, видал — перестройка в действии. До чего страну суки довели! — скрипя зубами, сказал он, — бомжи так и караулят момент, бутылки подобрать.
Для меня же этот мужик неожиданностью не стал, Он уже несколько минут назад был внимательно рассмотрен моей охранной системой и признан безвредным. Однако, слово бомж было незнакомо, и я сразу попросил его объяснить.
— Ну, это просто расшифровывается, — сказал отец, — лицо без определенного места жительства. Алкаши всякие, неудачники по жизни, бродяги разные, раньше их сразу, куда надо определяли, лечили, а сейчас до них никому дела нет, вот и выживают, как могут. Одни побираются, другие в мусорных баках копаются или бутылки по паркам собирают.
— Понятно, — сказал я, хотя ничего понятного не было, в голове не укладывалось, как это можно жить на чердаках, в подвалах, не мыться неделями, ходить в рванье, собирать бутылки и все это совершенно добровольно.
Ладно, — сказал отец, — давай пошли домой уже поздно. Ох, и замаялся я сегодня с тобой бродить, это ты хорошую идею подал в деревню уехать. А здесь пришлось бы мне с тобой с утра до вечера болтаться по городу, мать вряд ли бы тебя одного решилась отпустить, а там сможешь гулять без сопровождения, оно тебе вряд ли нравится.