Я сел на край бассейна и только начал намыливаться, как двери вновь открылись, мимо меня вихрем пролетела Василина и, стянув с себя платье, шлепнулась в бассейн.
— Так нечестно, — воскликнула девчонка, — я тоже люблю купаться, смотли, как я умею плавать. Она неуклюже поплыла, загребая по-собачьи, выставив наверх розовую попку.
Я тяжело вздохнул и подумал.
— Мне здесь еще детсадников не хватало во время мытья.
Дверь вновь приоткрылась, и оттуда донесся напряженный голос Сиэль.
— Василина, немедленно оденься, и уходи, а то я дедушке все расскажу.
— Даже и не подумаю, — ответила мелкая, — буду плавать, пока не надоест. Когда еще дедушка снова воду сюда наколдует.
— Вот противная, — снова донесся до меня голос старшей сестры, — так же нельзя, ты не должна голой купаться с мальчишкой, а вода теперь будет каждый день.
— Саша, — обратилась она ко мне, — ничего, если я зайду и заберу эту противную девчонку.
Я прыгнул в воду, присел, оставив на поверхности только голову, и крикнул — Заходи!
Сиэль зашла с пылающими щеками и, не глядя на меня, скомандовала Василине:
— Немедленно вылезь, а то сама знаешь, что будет.
Та скорчила в ответ смешную рожицу и крикнула:
— А ничего не случится, деда меня любит, и полоть не станет.
— Ах, так! — разозлилась Сиэль и махнула рукой.
Что-то щелкнуло, в воздухе запахло, как после грозы и я почувствовал, как мои намыленные волосы встают дыбом.
Василина завизжала и выскочила из бассейна, как ошпаренная. Горько плача, она начала натягивать на себя платье.
— Я сама дедушке пожалуюсь, все ласскажу, что ты щиплешься. Погоди, он меня тоже научит, я тебя еще не так буду щипать, — кричала она сквозь слезы.
Сиэль одернула и поправила ей платье и, взяв за руку, повела к дверям. Около них она остановилась и смущенно обратилась ко мне:
— Саша, прости Василину, она совсем маленькая, ничего не понимает.
— Да, ерунда, — великодушно сказал я, — у меня дома такая же история, маленькая сестренка все время по вечерам ко мне в кровать лезет, хочет, чтобы я ей сказки на ночь рассказывал.
Глаза обеих девчонок тут же вспыхнули любопытством.
— А ты много знаешь сказок, — волнуясь, спросила Василина.
— Нет, ну, когда научусь держать язык за зубами! — подумал я, — вот опять ляпнул, себе на голову.
— Ну, не очень много, но знаю, — ответил я неохотно.
— Тогда мы плидем перед сном, чтобы ты что-нибудь нам лассказал, я люблю стлашные сказки, — успела сказать Василина, перед тем, как за ними захлопнулась дверь.
Глава 3
За ужином за столом мы сидели втроем. Когда я кинул вопросительный взгляд на Сиэль, она пояснила, что Алник занимается своими делами и его лучше в это время не беспокоить.
Зато Василина в отсутствие деда отрывалась по полной. И чуть ли не залезала с ногами на стол. На замечания старшей сестры она не обращала внимания.
Но, похоже, ее шалости надоели не только нам с Сиэль. Повариха, молча до этого момента подававшая еду и убиравшая грязную посуду, вышла из себя.
Она, неожиданно наклонилась над вздорной девчонкой и почти зашипела на нее.
— Лэри, немедленно прекрати баловаться, а то опять будешь наказана!
Я никак не ожидал от молчаливой поварихи таких слов. Василина испуганно замолчала, а повариха отвернулась от нее и пошла на кухню. Мне со своего места было хорошо видно, как у нее уползают под верхнюю губу огромные блестящие клыки.
По спине поползли мурашки, и резко захотелось в туалет. Я глянул на Сиэль, однако девочка совсем не казалась напуганной и ехидно улыбаясь, глядела на сестренку.
Я придвинулся поближе и прошептал ей на ухо.
— Скажи, почему у кухарки такие клыки? Она вообще то человек?
Сиэль также тихо ответила:
— Нет, Орха не человек, а вампир. Она служит дедушке уже триста лет.
Я тут же ее спросил:
— А кто такие эти вампиры?
— Ты, что? — удивилась девушка, — ничего не знаешь про вампиров? У вас разве их нет?
— Ну, наверно есть, — ответил я, — раз амулет перевел мне это слово, наверно, когда-то его слышал.
— Это кровососы, они питаются кровью людей — уточнила Сиэль.
— Ааа, тогда я знаю, но мы их называем их упырями. Но они у нас только в сказках бывают, я в них такое название прочитал, — добавил я глубокомысленно и тут же спросил:
— А как же ваша повариха, из кого она здесь пьет кровь?
— Василина, прислушивающаяся к нашему разговору, громко сказала:
— Наша Орха пьет кровь из овечек. Но иногда дедушка ей отдает плохих дяденек из-за Барьера. Последний раз совсем недавно. Помнишь Сиэль, того злого дядьку-паладина, который кричал, что мы выродки, и надо нас всех сжечь?
— Мурашки по спине побежали у меня еще сильнее, и в животе стало совсем нехорошо. Я извинился и вышел из-за стола. Когда закрыл за собой дверь столовой, пулей полетел в туалет. Там меня вырвало. Губка на полу послушно втянула все в себя, я поставил кисти рук и лицо в ниши, сделанные для этой цели и по ним прошел освежающий ветерок. Я привалился к холодной стене и стоял, раздумывая над тем, куда попал. Бешено колотившееся сердце понемногу успокаивалось.
— Нет, мне срочно надо узнать, что тут происходит. Как Алник может, так поступать. Отдавать людей для того, чтобы злая вампирша высасывала из него кровь. А если он рассердится на меня? Тоже отдаст на съедение? — такие мысли сейчас кружились в голове.
Если бы не обещание старого мага вернуть меня домой, наверно, я бы в этот момент убежал, куда глаза глядят. Но, подумав, я решил, что пока меня никто не собирается съедать, можно пойти обратно в столовую и поесть чего-нибудь самому.
Когда я туда зашел, меня встретил обеспокоенный взгляд Сиэль.
— Саша, тебе плохо, может у тебя что-то болит? — спросила она.
— Да, нет, — ответил я.
Обе девчонки засмеялись.
— Ты как-то смешно сейчас сказал, так да, или нет, ответь?
Когда до меня дошло, про что они говорят, я засмеялся сам. И пояснил:
— У нас есть такой оборот речи, в данном случае он означает, что у меня ничего не болит.
Сиэль с уважением посмотрела на меня.
Ты так по-умному сказал, наверно, хорошо учишься. Я бы так не смогла объяснить. Конечно, ты ходишь в школу, а меня дедушка сам учит. Вот когда были живы наши родители…
Тут она замолчала и кинула косой взгляд на сестру. Но та была увлечена каким-то зеленым фруктом, похожим на пупырчатую грушу, и не слышала последних слов старшей сестры.
— Ну, что обсудили меня? — низким рокочущим голосом спросила повариха, убирая остатки ужина.
— Наверно я побледнел от страха, потому, что Сиэль с сочувствием посмотрела на мое вытянувшееся лицо.
Собравшись с духом, я вежливо спросил:
— Скажите, пожалуйста, как к вам можно обращаться?
Вампирша засмеялась, и только сейчас до меня дошло, что она совсем не толстая, а это у нее такие огромные мышцы, а зубы сейчас у нее выглядели, как обычно.
— Обращайся ко мне лэри Орха, малыш, — сказала она.
— Лэри Орха, мы вас не обсуждали, — продолжил я, — просто я никогда не видел вампиров, поэтому и спросил у Сиэль, почему вы так выглядите.
Но тут нас бесцеремонно прервала Василина.
— Ой, Олха, помнишь, ты мне обещала дать поплобовать клови от овечки! Может, сходим в овчалню после ужина?
Сиэль осуждающе посмотрела на сестру.
— Фи, Василина, что ты говоришь, совсем отбилась от рук. Погоди, дед узнает, будет тебе худо, — сказала она сестренке.
Я посмотрел на Орху, та стояла с таким сконфуженным видом, что у меня почти прошли все страхи.
— Лэри, — сказала она, обращаясь к мелкой девчонке, — когда это я тебе обещала?
— Ну, как же ты не помнишь, совсем недавно, когда ты пошла в овчалню, а мне сказала, как только с неба камень упадет, так ты мне дашь поплобовать овечью кловь.
— Орха с интересом спросила:
— Ну, и что, разве камень упал?
— Нет, камень не упал, а упал Саша, так, что должна выполнить свое обещание, — объяснила Василина.
Не знаю, как у них решился этот вопрос, потому, что Сиэль встала и позвала меня за собой.
Мы вышли на улицу.
Солнце, неотличимое от нашего, уже зашло, и в небе поднимались три больших диска Сестер. В их свете все было видно почти, как днем.
— Сиэль, а у вас бывают темные ночи? — поинтересовался я.
Конечно, — сказала та, — бывают дни, когда Сестры становятся узенькими месяцами, а это происходит через каждые сорок дней, шесть ночей стоит страшная темень, а потом Сестры начинают расти, и все повторяется. И так случается в году пятьдесят два раза.
Тут я вспомнил по странный вопрос одного из магов и уточнил у девочки.
— Скажи, пожалуйста, сколько тебе лет?
Она заулыбалась.
— Саша, ты разве не знаешь, что такой вопрос женщинам не задают?
Я хмыкнул.
— Так вроде ты еще девочка?
— Мне четыре с половиной года, — ответила Сиэль, — а через двадцать семь полных Сестер будет пять.
Я быстро посчитал в уме. Если мы с ней примерно одного возраста, значит, год здесь составляет почти три земных, вот это да!
Пока я раздумывал над этим обстоятельством мы прошли к двери, очень похожей на дверь в погреб. Сиэль что-то произнесла и та бесшумно открылась. Вопреки моим ожиданиям из черного проема не пахло сыростью, а наоборот, воздух был сухой и теплый, пахло ароматным запахом сена.
Мы зашли во внутрь, и дверь сразу закрылась, как будто невидимый охранник следил за нами. На миг мы оказались в полной темноте, но тут вспыхнул неяркий светильник и я увидел, что мы стоим в небольшом помещении метра два на два. Кроме входной двери в нем ничего не было, только на сплошной каменной стене, на которую я смотрел, была выдавлена человеческая ладонь.
— И что дальше? — спросил я свою спутницу. Вместо ответа она прошла вперед и приложила правую ладонь к вдавленной ладони на стене. Свет моргнул, и мы оказались в начале большого сводчатого коридора на потолке, которого через равные промежутки, уходя вдаль, горели желтые фонари.