— А кто такой конди? — спросил внезапно ставший серьезным фэсбешник.
— Так медведь это милок, — с улыбкой пояснила старушка, — они сейчас весной с голодухи все, что могут под себя гребут.
Павел Сергеевич локтем попробовал целостность кобуры с пистолетом, висевшую у него подмышкой и, успокоившись, бодро зашагал в том же направлении, что и дед Лембоев с внучком.
Прошло около часа и от его бодрости ничего не осталось. Следить в лесу за людьми, да еще по такой жаре, оказалось неизмеримо труднее, чем в городе. Он зря надеялся, что престарелый дед будет ползти по лесу, как улитка.
В очередной раз, запнувшись о корягу, старлей со всего маху приложился о землю, и тихо начал материться.
— Этот херов дед прет по лесу, как лось, мать его! Да, и внучок не отстает.
Он встал, вытер рукавом потное лицо, запачканное налипшей паутиной и лесной трухой, но, собравшись идти дальше, вдруг понял, что потерял ориентацию…
Вокруг стояли огромные мрачные ели, в мягком мху не было видно ни одного следа.
— Бля!. Бля! — ругался он тихо, доставая из кармана куртки компас.
— Так, надо сейчас сориентироваться, — ободрял он сам себя, — вроде парочка шла строго на северо-запад. Попробую сейчас идти туда же, буду челноком метров по сто влево вправо отходить от основного маршрута, где-нибудь, да выйду на их след.
Павел Сергеевич с надеждой вгляделся в колеблющуюся в вязкой жидкости стрелку.
— Ага, север там, — обрадовался он и пошагал в нужную сторону. Но буквально через пару шагов, какая-то несообразность его насторожила.
— Хм, время десять часов утра, солнце на юго-востоке, я иду на север, и оно должно светить мне в край правого глаза, ну, может быть уже немного сзади со спины. А солнце светит прямо в лицо. Я на юго-восток пошел, что-ли?
Старлей снова взглянул на компас, сейчас его стрелка показывала север совсем в другой стороне, чем минутой раньше.
— Черт, что происходит? — испугался он, — компас барахлит?
По мокрой от пота спине пробежали мурашки.
Но слежку необходимо было продолжать и он, удержавшись от желания расколотить компас об ближайшее дерево, отправился дальше, надеясь выдержать маршрут по солнцу, которое сегодня и не думало скрываться в тучах.
Спустя полчаса он все же нашел следы оставшиеся после деда и его внука.
— Как только старик в такую жару по лесу шляется? — в который раз удивлялся он.
Вскоре эти следы привели его на огромную вырубку и тут, окончательно исчезли. Вернее они не исчезли, просто вокруг было все почти распахано трелевочниками, другой техникой и исхожено лесорубами.
Павел Сергеевич, уселся на высокий пень, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Но мысли никак не собирались. Они крутились вокруг его счета в швейцарском банке, на котором, если верить его заокеанским спонсорам, уже лежала неплохая сумма, заработанная за последние годы.
— Все же обдумав дальнейшие действия, он решил обойти всю вырубку, чтобы вновь обнаружить следы. Однако план оказался не очень хорошим, по краю вырубки идти не удалось, из-за топкого болота, На самой же вырубке можно было переломать себе ноги об валежник, оставшийся после валки леса.
— Куда только лесничие смотрят! — мысленно ругался старлей, — порубщики творят в лесу, что хотят и всем по хрену.
Он шел по вырубке уже около полутора часов и все не мог ее обойти.
— Наверно, стоило в другую сторону пойти, — ругал он себя, — может, уже бы вышел на след. Нет, харэ, надо сесть перекурить, ноги совсем не шевелятся.
Старлей прилег на огромную кучу еловых веток и закрыл глаза. День был ясный и жаркий, как всю последнюю неделю. Но сейчас на открытом месте ветерок обдувал разгоряченное тело, было немного свежо и комфортно.
Неожиданно откуда-то со стороны пришел странный гул, и Павел Сергеевич понял, что кроме этого гула не слышит ни единого звука. Повернуть голову в ту сторону не удалось. Тело его просто не слушалось. Затем все с той же стороны, появились радужные переливы. Гул оборвался. И тут старлей понял, что вновь свободен. Он вскочил и достав бинокль уставился на обширное болото в котором просматривался небольшой лесистый островок. По всему, непонятный гул и радужные переливы появились оттуда.
На островке не было ничего примечательного за исключением огромного валуна, но внимания Павла Сергеевича он не привлек. Старлей искал своих подопечных, которые по его прикидкам имели явное отношение к только, что произошедшему событию.
И тут он опять обратил внимание на солнце, оно явно стояло совсем не так, когда он прилег отдохнуть.
— Да, что сегодня творится? — недоумевал он, глянув на часы, — время то уже около пяти часов. Может, я заснул, и все просто приснилось? Ох, что же мне капитану докладывать? Вздрючит он меня по самое не хочу, — вздохнул старлей и решительно пошагал в обратном направлении.
Когда мы проходили мимо неподвижно лежащего на куче веток мужчины, я хотел подшутить и снять с него брюки. Но дед сразу заорал:
— Ты, что чертенок делаешь, его же комары сожрут. Оставь, пусть дальше дрыхнет.
Наконец успокоился, уже не смешно, надоело за его метаниями следить. Пошли быстрей к камню, пока этого дурня по лесу крутили, столько времени потеряли.
Мы пошли дальше в болото, все же периодически посмеиваясь, вспоминая, как преследователь метался между деревьев и искал наши следы, когда мы все время шли рядом с ним.
Еще через час ходьбы мы добрели до островка. Покрытый снизу мхом и лишайниками валун выглядел так же, как и в прошлый раз. Но, когда я забрался наверх, то обнаружил, вокруг углубления, в которое я в прошлый раз положил рыбу, образовалась идеально чистая и гладкая окружность, примерно два метра в диаметре.
Присмотревшись, я увидел в глубине полированной площадки тонкие силуэты рун золотистого цвета. Ничего подобного в моей памяти не было.
— Ну, что там ты там увидел? — громко спросил дед, приплясывающий от нетерпения, — говори быстрей!
И с этими словами сам бодро вскарабкался на камень, как будто ему совсем не девяносто лет.
— Сподобился, — потрясенно сказал он, вглядевшись взагадочные для меня символы, просвечивающиеся сквозь каменную черноту, — это же послание, которое Лембо оставил.
— Деда так ты знаешь, что тут написано? — тут же спросил я.
Дед между тем опустился на колени и, разглядывая по очереди рунные знаки, что-то бормотал себе под нос.
Хотя я немного знал карельский язык, но сейчас совершенно не мог понять, что он бормочет.
А дед тем временем заговорил громче, неожиданно глубоким голосом и в такт его слов, руны в камне начали ритмично вспыхивать золотистым цветом.
Тут до меня дошло, что кроме слов деда не слышу ничего, как будто уши заложили воздушные пробки. Я убрал барьер восприятия и от неожиданности чуть не упал. Сейчас мне было ясно видно, что окружающее исчезает в серой дымке и кроме нас и валуна больше в этой мгле ничего не видно.
— Дед, перестань, — закричал я и дернул его за рукав. Он неловко упал точно в центр полированного круга, как раз в тот момент, когда там начала появляться расширяющаяся воронка.
Его ноги сразу же провалились туда и он начал судорожно хвататься руками и царапать ногтями каменную полированную поверхность, но его неумолимо засасывало все дальше и дальше.
Тут я отошел от ступора, схватил его руку и легко выдернул его к себе. Воронка громко чмокнула и закрылась.
Тут же серая дымка начала исчезать, уши отпустило, и вернулся слух. В этот момент окружающее на долю секунды озарилось ярким радужным сиянием, и все сразу приняло свой прежний вид.
— Спасибо Саня, — отдышавшись с чувством сказал дед, — что-то я увлекся, не подумал, что от чтения рун такая петрушка может получиться, не знаю, куда меня бы уволокло, но лучше я здесь дома, помру. А ты знаешь, я ведь краем глаза увидел, что метрах в двух над полом узорчатым нахожусь, — сообщил он мне, — можно было спрыгнуть.
— Так ведь это портал Предтеч, — озарило меня, когда я услышал слова деда, — точно! Я просто сразу этого не понял! У Алника такой же камень лежит полностью в земле и только открыта площадка на его верхушке.
— А вдруг портал на Соэту ведет? — пришла мысль в голову, — может попробовать туда попасть?
Видимо эта мысль была написана на лице, потому, что дед цепко схватил меня за плечо.
— Даже не думай, паршивец! — закричал он, — ишь чего удумал в камень влезть. А я твоей матери, что скажу? Она ведь меня пришибет сразу. Давай слезай!
Мы осторожно спустились с валуна и только тут обнаружили, что потеряли почти пять часов времени, На дедовых командирских часах, которые ему подарил батя, стрелки показывали почти пять часов пополудни.
— Вот это сходили! — растерянно сказал дед, — только пришли, а уже надо домой возвращаться. Опять к десяти домой придем.
— К этому времени я переворошил все свои знания и, убедившись, что в них ничего нет про загадочный портал, предложил своему спутнику.
— Дедушка, давай, двигаем, а то от мамы точно получим трюндюлей. После ужина сядем и решим, что будем делать дальше. Но видишь сам, что тут может получиться. Сегодня у нас пять часов пропало, а завтра что-нибудь еще не так сделаем, может еще лет сто пройдет. Надо осторожней быть с этой штукой.
А про себя подумал.
«Эх, мне бы с Алникатерром посоветоваться, он уж наверняка знает про такие порталы. Плохо, что в базах у Эдриэль ничего такого нет. А то с удовольствием отправился на Соэту и деда с мамой с собой взял, посмотрели бы, где я побывал и каких друзей нашел».
Обратно идти было легче, жара спала, а комары нам не мешали, дед с удовольствием наблюдал, как их плотное марево после моего жеста и пары слов быстро разлетелось в разные стороны.
— Эко, у тебя баско получилось, — одобрительно сказал он, — я то хотел предложить настоечкой своей намазаться.
Павла Сергеевича на куче валежника не оказалось, видимо он ушел уже давно. Но дед глядел на его следы с озабоченным видом.