— Извини, пожалуйста, — сказал Рыжий.
— Ничего, — ответила Роса, обрывая орехи.
Потом они рвали их вместе, держа ветки между собой. "Я дотронулся до нее", — радостно повторял про себя Рыжий. Лицо его пылало.
— А ты не очень разговорчив, — заметила девушка.
Рыжий засмеялся. "Подумает еще, что я какой-нибудь заика…" Чтобы разуверить ее в этом, спросил как можно спокойнее:
— Так ты придешь на посиделки?
— Не знаю. Если мама пустит…
— А у тебя есть парень? — спросил Рыжий и покраснел еще больше.
— Да. Он в партизанах.
— В партизанах…
Рыжий завидовал незнакомому парню. "А если он погибнет?" — чуть было не спросил, да вовремя спохватился. Меньше всего на свете хотел бы он причинить ей боль. Ее глаза, светлые, сияющие, никогда не должны потускнеть от горя, никогда.
"Что это, что происходит? — думал Рыжий. — Что влечет меня к этой незнакомой девушке? И почему так приятно стоять рядом и смотреть на нее?"
Роса разглядывала его с любопытством — ей нравился этот рыжий, не по годам высокий мальчик. Она первая нарушила молчание:
— Твой товарищ сказал, ты живешь у дяди?
— Да. Мы с мамой у него с тех пор, как усташи сожгли наш дом.
— Вот как… — сочувственно проговорила Роса. Понимая, что затронула тяжелую для мальчика тему, спросила: — Ты ходил в школу?
— Ходил, да война помешала.
— Война много чему помешала, — вздохнула Роса. Помолчав, решилась задать еще один вопрос: — А кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
— Учителем, — не задумываясь ответил Рыжий.
— Учителем, — повторила девушка и улыбнулась, представив, как его, такого рыжего, будут дразнить ученики… Но вслух сказала: — Хорошее дело ты выбрал.
— А ты кем будешь? — спросил Рыжий.
Роса засмеялась:
— Никем. Выйду замуж. — Она покраснела. — Буду ухаживать за мужем, за домом, за, детьми… Вот!
Рыжему понравились ее смущение и искренность. Все в ней ему нравилось. Он смотрел на нее с восхищением. "Вот бы согласилась выйти за меня", — подумал он, и мысль эта глубоко его взволновала.
Кто знает, сколько бы еще он так простоял, глядя на девушку, если бы подруги ее не окликнули.
— До свидания, Жарко, — сказала Роса, протянув ему руку. — Я рада, что узнала тебя.
Пожимая ей руку, он вдруг понял, что она уходит и, скорее всего, они больше никогда не увидятся. Тоска охватила его.
— Может быть, где-нибудь еще встретимся, — сказала Роса.
Он смотрел ей вслед. "Что значит "может быть" и "где-нибудь"?" — думал Рыжий. Он чуть было не бросился догонять девушку, чтобы спросить: разве она не придет на посиделки?.. Но, опасаясь ее насмешливых подружек, замер на месте. "Ведь она сказала — если пустит мама… И все-таки: "может быть" и "где-нибудь"".
Надежда и безнадежность попеременно охватывали его, пока он шел домой. Мальчик с удивлением спрашивал себя: что же поселилось в его сердце, что вызывает такую бурю чувств одновременно — счастья и печали? Он не знал, как ответить на этот вопрос.
Тем временем Лена с любопытством наблюдала за Рыжим. Тот ли это хмурый, задумчивый парень, которого она жалела еще сегодня утром? Почему так сияют его глаза? Ей было обидно. "Надо же, и я еще ему сочувствовала!" — упрекнула она себя и сердито отвернулась.
А Рыжий шагал, ничего вокруг не замечая, не глядя по сторонам, то улыбаясь чему-то, то грустно опуская голову. Лишь у деревни он рассеянно махнул им рукой.
Он лег спать все с тем же ощущением счастья, смешанного с печалью, а весь следующий день провел в ожидании. "Что, если она не придет?" Он просто не представлял, что с ним тогда будет.
Вечером в доме дяди собрались парни и девушки, пришедшие из окрестных сел.
— Пришли, — сказал, подбегая к Рыжему, Влайко. — Я их видел.
— А Роса? — спросил Рыжий, вдруг охрипнув.
— Какая Роса? — поинтересовался Влайко и, не дождавшись ответа, побежал к гостям.
Пришли все, не было лишь ее. Рыжий несколько раз прошелся мимо гостей, высматривая.
— Ну что, стрелок? — окликнула его высокая. — Нет твоей красавицы.
Рыжий молча остановился перед ней.
— Не ищи, не придет она, — выпалила девушка. — Не любит четников.
Рыжий покачнулся, точно от удара. Так… Значит, не придет.
Он выскочил во двор. В ушах звучало: "Не любит четников". И странное дело — обида на Росу стала проходить. Рыжий сел на траву, повторяя про себя: "Не любит четников". Он кивал головой, улыбался.
— Хорошая девушка, — сказал Рыжий громко.
Посиделки прошли без него, но он об этом не жалел.
Наутро Раде рассказал, что там происходило.
— Эх, жаль, ты ушел, — возбужденно говорил мальчик. — Было на что посмотреть! Влайко чуть не всыпали…
— Кто?
— Да какой-то бородатый.
— За что?
— За то, что вертелся возле толстухи — помнишь ее? А ей, видно, приглянулся этот бородатый, Влайко не отставал, прямо прилип к ней. Бородач разозлился, снял ремень и хотел всыпать Влайко на виду у всех. Хорошо, дядя твой вступился! — хихикал Раде.
Рыжему были безразличны и Влайко, и толстуха, и бородач, и ремень, он думал только об одном: увидит ли когда-нибудь Росу. Ему не хотелось ни с кем разговаривать, он бродил в одиночестве, мысленно обращаясь только к ней, надеясь услышать ответ. А она говорила: "Может быть…"
Обрез
Что такое собственное оружие? Это все равно что собственная рубашка, опанки, куртка? А может, это нечто большее?
Никогда ребята не чувствовали себя так уверенно, как сейчас, когда раздобыли винтовку.
Обрез! Винтовка, которая стреляет, — такой нет у "противников". И у долговязого нет.
— А что, если взять обрез с собой на пастбище да пальнуть? — предложил Влайко. — Покажем им, что у нас есть, а? — И он обвел ребят сияющими глазами.
Все недоуменно переглянулись.
— Ты что, спятил? — спросил Рыжий. — Чтобы они выдали нас четникам?
— Ну только пугнем их разок…
— Уж тогда и они тебя попугают! — вмешалась Лена, покосившись на Рыжего.
Взгляды их встретились, Рыжий кивнул, соглашаясь с ней, и Лена почувствовала себя почти счастливой.
— А ты что скажешь, Йоле? — спрашивает Раде в нерешительности.
Мнение Рыжего и Лены он уважает, но ведь и предложение Влайко тоже заманчиво. "Вот бы они рты разинули, услышав выстрелы", — думает Раде и смотрит на Йоле. Сомнения терзают мальчика: у "противников" тоже нрав горячий, они этого так не оставят. Возьмут да и украдут у четников пулемет или, чего доброго, пушку, да повернут ее против них… Нет, надо, чтобы решение принял Йоле, он лучше всех в таком деле разберется.
Все смотрят на Йоле.
— Ну что ж, — тянет он. — Было бы, конечно, неплохо их попугать, только Рыжий прав: они обязательно нас выдадут.
— Конечно, выдадут, — подхватывает Раде. — Знаем мы их, все они ябеды.
Ребята помолчали.
— Знаете что, — сказал наконец Рыжий. — Надо сделать это иначе… Ну, например, чтобы они нас не видели, не знали, что это мы…
Взгляд Лены был осуждающим, но Рыжий не обратил внимания, ждал, что скажут остальные.
— Вот здорово! — подхватил Влайко.
"Осталось только Йоле согласиться, — подумала Лена, злясь на этих двоих, особенно на Рыжего. — Лишь бы против меня!" — подумала она, чуть не плача.
— Ну и герои! — крикнула девочка. — Чтобы нас не видели, да? Чтобы не знали, что это мы? Герои, нечего сказать!
Рыжий смотрел на нее, недоумевая. В чем дело? Обычно она смелее других, даже смелее Йоле и его самого.
— Что это ты, Лена, а? — спросил Раде. — Только подумай: мы из засады как пальнем, а они затрясутся от страха, решат, что это солдаты стреляют!
— Да, неплохо, — согласился наконец Йоле.
Лена оказалась в одиночестве — одна против всех. Ей хотелось присоединиться к ним, но чувство противоречия мешало это сделать.
— Делайте как знаете, — упрямо сказала девочка, готовая уйти.
— Лена! — окликнул ее Раде. — Погоди, куда ты?
— Это мое дело, — резко ответила она и зашагала прочь.
Проходя мимо Рыжего, метнула на него осуждающий взгляд. "А ты когда-нибудь пожалеешь", — читалось в ее глазах. Рыжий отвернулся.
— Не понимаю, что с ней, — недоуменно сказал Влайко, как бы оправдываясь за сестру.
Йоле понимал, что происходит с Леной, но, конечно, помалкивал. Некоторое время все смотрели, как она удаляется — упрямая, независимая. Потом, забыв о ссоре, принялись обсуждать план действий.
Вечером и на следующее утро Лена избегала встреч с ребятами, на душе у нее было тяжело. "Но если уж так получилось, пусть будет как есть", — думала она, не желая идти у ребят на поводу. Исподтишка девочка все-таки следила за Влайко. Заметив, что брат куда-то собрался, отправилась за ним, обогнала его и, никем не замеченная, прибежала на гору раньше всех. Там она надежно спряталась, предвкушая радость от того, что события будут развиваться у нее на глазах. Из своего укрытия она наблюдала и за "противниками", которые играли на лугу, а потом обнаружила и своих, "занимающих позиции". Все время, пока шли приготовления, девочка сгорала от нетерпения поскорее увидеть ребят "в деле", услышать, как стреляет их оружие.
Прогремел выстрел. Пуля пролетела высоко над землей, а многократное эхо выстрела неслось с разных сторон, и трудно было определить, откуда стреляли.
"Противники" замерли. "Ну, еще!" — подумала Лена, нервно сжимая кулаки.
Раздался второй выстрел, "Противники" в испуге оглядывались, наконец самый маленький из них бросился наутек. Вслед помчались остальные, и скоро все скрылись из виду.
Лену как будто что-то подбросило вверх. Она вскочила и рванулась за ними, крича:
— Разворачивай левый фланг!
"Противники" мчались что было духу, а вдогонку им несся смех четверки ребят.
— Ну и Лена! — хохотал Йоле, видя, как сторонники четников драпают от одной-единственной девчонки…
Лена остановилась. Ее окружили свои — все явно гордились ею, и она почувствовала, что счастлива. Больше всего оттого, наверное, что поймала взгляд Рыжего: в этом взгляде соединились удивление, смущение и еще что-то, чего в нем прежде не было…