– Искусство, – несчастным голосом пробубнили из кустов, – требует жертв!
Прямо беда какая-то. Кто только тех жертв не требует! И все сплошь кровавых.
Музыка тем временем возобновилась, и мы с Тимом чокнулись бокалами с пуншем.
А потом вдруг резко оборвалась. В кустах что-то треснуло, и тут же послышался душераздирающий вопль.
Мы с Тимом вскочили одновременно. А вот подбежать так запросто не удалось: те самые кусты располагались чуть выше нашего уединенного пятачка, и с нашей стороны перед ними возвышался кусок скалы.
– Что случилось? – крикнул Тим, примериваясь, как вскарабкаться на эту преграду.
– Кы-кы-кы… – кто-то подал голос.
– Комары? – недоуменно предположила я. Ну мало ли! Может, они там в самом деле кого-то уносят.
– Нет! – придушенно пискнули в кустах, причем уже новым голосом. – Кы-кы-кро-кро…
– Крокодил? – уточнил Тим, явно выдыхая.
– Да!
– Хм… – я тоже расслабилась, но посчитала нужным вмешаться и строгим голосом предупредила, – не вздумайте наступать на представителя местной фауны!
– Поздно, – несчастным голосом сообщили из кустов. – Уже.
– Так а чего орали-то? – Тим даже плечами пожал. – Это же вы ему на хвост наступили, а не он вам.
В кустах икнули.
– Так страшно же! У него з-зубы!
– Ой, да ладно, – я уже вернулась к месту пикника и обнаружила, что наши питомцы не теряли времени даром. Особенно Фрося. Впрочем, Бес, Буся и Куся не то чтобы сильно от нее отставали… а уж дракончики! – Не съест же он вас! Только посмотрит.
– Д-да? – музыканты оказались какие-то удивительно непонятливые. И любознательные! – А зачем он здесь?
Тим тем временем тоже вернулся и, окинув взглядом наш разгромленный ужин, кажется, начал тихонечко звереть. Я успокаивающе положила руку ему на плечо.
– Ну… – я окинула оценивающим взглядом наш пятачок и кусты на возвышении, – кажется, у вас там лучшая точка обзора. И, кстати, немедленно сойдите с мимокрокодила!
Тим тем временем тихим рыком разогнал зверье с расстеленной скатерти. И даже, по-моему, бесчеловечно отвесил кому-то легкого пинка, но я предпочла не заметить этого в полумраке.
– У нас остались фрукты, – оповестил парень. – Кажется, их не глодали.
– Уверен? – я с сомнением покосилась на блюдо с фруктами. На ближайшем персике отчетливо темнел отпечаток лапы.
– Ну… и пунш. Его точно не пили.
Музыка возобновилась, хоть и звучала теперь слегка нервно и прерывалась икотой.
– Наливай! – я разудало махнула рукой. А что нам остается?!
Тут же зарослях цветов рядом со мной сверкнули вспыхнувшие алым глаза. Но не зловеще, а как-то… предвкушающе, что ли?
Тим проследил за моим взглядом и вздохнул.
– У профессора белка сбежала.
– Ясно… слушай, – я оживилась, – а ты не знаешь, как он ее все-таки поймал? Я уже столько времени от любопытства лопаюсь!
В самом деле, этот вопрос мучил меня давно. Все-таки адская белка является горьким пьяницам, а профессор у нас не пьет совсем.
– Как-как… собой пожертвовал, разумеется. Он ради науки еще не на такое способен. Два дня с Круххаром сидели тут, очень уважали друг друга. Огру-то ничего, а нашего старичка всей ветклиникой потом откачивали. Что? Человеческим врачам он все равно не доверяет.
Я хихикнула.
– А что, в ветеринарии лечится похмелье?
– А почему нет-то? – Тим пожал плечами. – Даже у нас на Земле животные-алкоголики в природе встречаются. Попугаи, слоны, которые перебродившие плоды с веток жуют. А в Наоре, бывает, еще и чего-нибудь с магическими свойствами налопаются. Вот к нам в клинику самочка котобуки поступила, у нее хозяин алхимиком был. Так она к нему в лабораторию пробралась и что-то там схарчила. У нее коровьи рога отпали, а вместо них один рог во лбу вырос. Как у единорога, только маленький. Ты себе представляешь однорогую котобуки?!
– Ну, справедливости ради, раньше я и двурогих не очень-то представляла…
Фиолетовый и красный дракончики тем временем, взмыв в воздух, принялись кружить над морем, выпуская языки пламени и пытаясь достать друг друга. Хорошо, что драконам огнем не повредишь.
А вот скатерти – очень даже! Оказывается, зеленая толстушка тем временем прокралась рядом со мной и осторожненько пыхнула. Скатерть занялась. Тим, не прерывая рассказа, привстал, вытянул из-под себя плед и прихлопнул тлеющий угол.
– В общем, с похмельем как раз все понятно – обычная интоксикация, и лечится, как любое отравление… а вот что эта рогатая слопала, никто не знает! Тут у нас вообще каждый пациент – как детективная история. Угадай для начала, кто он, каким должен был быть, что с ним не так и главное – почему!
– Уху! – послышалось из кроны ближайшей пальмы, и Тим обреченно вздохнул.
– Совы-то нам и не хватало, – обреченно пробормотал он. – Так-то здесь было слишком мало питомцев!
– У нее время охоты, – почему-то извиняющимся тоном сообщила я.
– Я в курсе, – угрюмо сообщил Тим. – Знаешь, я немного не так представлял этот ужин.
– Я тоже, – я вздохнула и неожиданно для себя добавила, – Но мне нравится!
*
Мы с Тимом сидели на берегу в обнимку, свесив ноги с невысокого обрыва, и пели.
– Черный во-о-орон! Что ж ты вье-о-ошься! Над мое-е-ею го-ло-вой!
Ну так… музыкой навеяло потому что.
Просто другого способа заставить умолкнуть сову, рассказывавшую нам об административном наказании за распитие слабоалкогольных напитков в общественных местах, мы не нашли. Объяснять, что место никакое не общественное, и вообще у нас тут вроде как свидание, оказалось бесполезно.
Теперь этот “ворон” в самом деле возмущенно вился над нашими головами и зловеще поухивал в такт.
Кусты хранили гробовое молчание. Кажется, застольные песни нашего родного мира произвели на наорских музыкантов неизгладимое впечатление.
Хотя есть вероятность, что все дело в мастерстве исполнения. По-моему, тот самый медведь, что оттоптал все уши мне, заходил на огонек и к Тиму Ягубову.
А зато с душой пели! Я считаю, это главное.
За нашими спинами банда зверья продолжала разорять припасенные для пикника деликатесы. Фрукты, кстати, оценила Фрося. Как и сыры. Мы уже махнули на это рукой – все равно самим есть уже невозможно. Так пусть хоть кто-то порадуется!
Поначалу, правда, я беспокойно оглядывалась, переживая, что Буся и Куся натрескаются всякого запрещенного. У чихов вообще чувствительное пищеварение, а у Буси – возраст и специальная диета.
С другой стороны, наорский воздух, наполненный магией, пошел на пользу всем моим питомцам без исключения. И я уже не раз замечала, что моя пожилая мопсиха скачет не хуже молоденькой, хоть иногда по привычке и заваливается на бок, свесив язык.
Бусю когда-то бывшие хозяева принесли в земную ветклинику, чтобы усыпить. Все равно, мол, недолго осталось, так еще и возни с ней теперь сколько! А она была совершенно в норме для своих лет. Просто нуждалась в недешевом диетическом корме и регулярных ветосмотрах. Я тогда в той клинике подрабатывала, вот и унесла животину прямо из-под укола. Она со мной уже второй год… и продолжает радоваться жизни. Конечно, я реалистка и знаю, что, наверное, ей в самом деле осталось не так уж много – но хочу, чтобы она прожила это время как счастливая и любимая собака.
– Я тебе как ветеринар говорю, – Тим наклонился к моему уху, – ничего из того, что они здесь могут съесть, во вред им не пойдет. А что могло бы пойти, все равно свинья ухватит раньше. Кстати… помнишь, ты на днях приводила их на профилактический осмотр? Я тебе результаты еще не отдавал. Так вот, мы заодно их пропоили алхимическими витаминными комплексами, немножко подшаманили с целительскими артефектами…
– И?
Тим пожал плечами.
– По состоянию всех систем у твоей Буси сейчас – организм абсолютно здоровой двухлетней собаки.
Я почувствовала, как глаза защипало, и, задохнувшись от нахлынувших чувств, прижалась к Тиму и звонко чмокнула в щеку.
Ну то есть… я хотела звонко чмокнуть в щеку. Наверное. Только он как-то так вовремя повернулся, что получилось, будто я клюнула его в губы. И тут же замерла, испугавшись своего порыва.
А спустя секунду мы уже самозабвенно целовались, напрочь забыв и про “зрительный зал” с музыкантами и мимокрокодилом, и про сову, и про продолжающих чавкать собак, драконов и свинью. В мире просто больше никого не осталось. Только мы двое, шум моря и звезды над нами, пустившиеся, кажется, в пляс. Кто же знал, что ветеринары так здорово целуются!
– Уху! – с торжеством провозгласили над нами. – Непристойное поведение в общественных местах!
– Сгинь! – рыкнул Тим, оторвавшись от меня.
Сова свесилась с ближайшей ветки, светя на нас круглыми глазами.
– Угрозы фамильяру при исполнении? – с сомнением предположила она.
– Когда ты ее уже пристроишь… в добрые руки?! – простонал парень.
Я с сожалением пожала плечами.
– Как только найдем подходящую ведьму или мага без фамильяра. Ты же знаешь, обычному человеку ее не отдашь…
Мысль пришла нам в головы, кажется, одновременно.
– Руперт! – хором и одинаково кровожадно протянули мы.
А что? Руп – маг, и фамильяром не обременен. Животных любит.
По моей просьбе Гунилла через других ведьм наводила справки о бывшей хозяйке нашей совы. И оказалось, что внешне благопристойная старушка была буквально королевой теневого мира – занималась контрабандой и сбытом запрещенных зелий. И, видимо, ее фамильяра нелегальная деятельность хозяйки ну очень беспокоила. В итоге сова назубок выучила уголовный кодекс Наора.
В общем, чтобы фамильяр ничего не пытался пресекать, ведьма запирала его в клетке. В итоге сова, тайно общаясь с подельниками хозяйки, научилась вскрывать любые замки. И заодно обзавелась фобией и повышенным свободолюбием. Всякий, кто запирает сову, рискует стать врагом совы.
А наш сиреневый бегемот, между прочим, вообще никогда и ничего не нарушает. Совсем. Единственный сомнительный инцидент в его биографии – спасение птички Рух. Сове будет даже не в чем его упрекнуть! А значит, жить они будут душа в душу. Надеюсь.