От мысли, что придется исследовать место, которое может уничтожить тебя, разорвать на части, как охапку осенних листьев – разве только не так красиво, – Асин стало дурно, к горлу подступила тошнота, голова закружилась. Вспомнились истории о людях, отправившихся на север Первого за ягодами – они, говорили, там самые сладкие, – но невернувшихся. Асин не спешила верить, она сама видела высокую, неутоптанную траву: работали, значит, рассказы-пугалки, помогали отвадить любопытных, но хоть в какой-то мере осторожных. Но все равно воображение тут же пустилось в пляс, вырисовывая слишком яркие и жуткие картины.
– Но как же мы… – начала Асин и замолкла. Продолжение фразы могло быть любым – от «спустимся» до «выживем».
Вальдекриз картинно развел руками и улыбнулся.
– Ты забыла, с кем летишь?
– Брехун, – сказал кто-то за его спиной, негромко, но так, чтобы все услышали.
Быть может, Вальдекризу не удавалось защитить Асин от всего, но каким-то чудом с ним она – почти – избегала последствий от встреч с аномалиями. А значит, оставалось лишь слепо ему довериться. Или до последнего оставаться на корабле и ждать, пока Вальдекриз приземлится, чтобы понять, насколько остров безопасен.
– Кстати. – Асин сощурилась и скрестила руки на груди. – Что значит, ты «выбил» для нас место, если туда в здравом уме никто соваться не хочет?
– Ничего не слышу, – усмехнулся Вальдекриз и демонстративно поковырял пальцем в ухе.
– А вот так всегда, – подал голос Тано. – Он вечно хватается за самые гиблые дела и тащит напарника за собой. А думаешь, из-за кого мне недостает пальцев? – Он поднял ладонь, демонстрируя обрубки, оставшиеся на месте среднего и указательного. Асин снова сделалось дурно.
– Не пугай Ханну! – шикнул на него Вальдекриз. – Ты же и не летал со мной никогда – тебя и ранец-то не удержит, дружище Танхард.
– Да, – захохотал тот и что есть сил хлопнул себя по пузу. – Я – мужчина видный. А ты не бойся, это самое, Ханна. Хочешь, с нами садись! – Он предложил это так внезапно, что Асин растерялась.
– Нет-нет, – она замахала руками и активно замотала головой, – благодарю вас, Танхард.
– Спугнул девочку, – тут же заворчал кто-то. – Тупица.
– Я так-то не глухой! – повысил голос Тано и захохотал так громко и раскатисто, что, казалось, стены задрожали.
За столом, точно костерок, разгоралась беседа, но Асин не вслушивалась. Она благодарно кивнула Вальдекризу, который в ответ, приложив ладонь к груди, низко склонил голову, и отправилась к стойке. Забралась на стул с высокими стройными ножками, прижалась подбородком к длинной деревянной столешнице и стала играть в гляделки с хлебом. Тот щекотал нос приятным пряным ароматом, а Асин временами касалась пальцами круглого пышного бока, не решаясь откусить от него. Рядом лежала, свернув кисточку в спираль, подаренная Вальдекризом серьга. Солнце плясало на идеально круглом синем камне, так и манило Асин вновь взять украшение, приложить к уху, представить, как оно будет смотреться.
– Красиво, – сказал вдруг Вандар.
– Спасибо. Друг подарил, – тихо ответила Асин и улыбнулась.
Серьга покачивалась на легком ветерке, задевая открытую шею Асин, – и та иногда смахивала кисточку, ежилась, точно от холода, и ощупывала недавно проколотое ухо. Казалось, оно вспухло и покраснело, но убедиться не удавалось никак. Голубая поверхность воды – бескрайнее зеркало – тянулась далеко внизу, а кроме этого, свое отражение она могла увидеть только в глазах Вальдекриза. Поэтому Асин время от времени трогала мочку, надавливая подушечками пальцев, теребила крючок застежки и каждый раз готовилась шипеть от боли, но в итоге просто стискивала зубы, чувствуя пульсацию, будто под кожей заходилось сердце.
Левое плечо холодил железный обруч бочки – Асин вновь устроилась рядом с ней, подтянула колени к груди, а между ног уложила тяжелый ранец: таскать его на спине – значит вечно стоять. Так можно довольно быстро утомиться, а силы она старалась беречь. Справа, точно так же оставив крылья в стороне, смотрел за борт Вальдекриз, убирая длинную челку и улыбаясь бледному утреннему солнцу. По рукам его бегали мурашки – воздух еще не прогрелся, – а носом сапога он выстукивал нестройную мелодию, которую Асин пыталась угадать.
Папа отпустил ее нехотя. Долго сидел за столом, сложив руки перед лицом, хмурил брови, а у ног его обеспокоенно копошились собаки, которых забыли выпустить на улицу. Они припадали к полу, били по нему лапами и негромко тявкали, пока Асин не перестала изображать статую и не приоткрыла входную дверь. Под тяжелым папиным взглядом она превращалась в маленькую девочку, ей срочно хотелось изменить все свои решения и отказаться от навязанного безрассудного приключения. Но папа сказал: «Давай» и улыбнулся – и морщинки вмиг собрались на его лице.
Волнение никуда не девалось, оно давило на грудь и сворачивалось комом в горле. Асин пыталась прогнать его, касаясь впадинки между ключиц, но от этого разве что начинало тошнить, и она, положив руки на колени, бессильно роняла на них голову и глубоко вздыхала.
– О чем задумалась, булка? – Вальдекриз плюхнулся рядом, раздражающе веселый, и, втянув носом прохладный воздух, который пах океаном, откинулся спиной на фальшборт.
– Да так. – Асин посмотрела на него исподлобья, стараясь выглядеть как можно более невозмутимо.
«Небокрушитель» плыл по ветру, иногда ухая вниз, отчего сердце замирало, а затем вновь поднимаясь, медленно и грузно. Он никуда не спешил, да и команда передвигалась этим утром лениво, постоянно зевала. Даже капитан Альвар не вспарывал своим голосом воздух и выглядел слегка помятым: поднял ворот, глубже надвинул козырек фуражки и сунул руки в карманы. И то ли путешествие так беспокоило Асин, то ли постоянно напоминавшее о себе ухо, но она не следила за каждым шагом Альвара, а щеки ее не согревал румянец. Наверное, даже подойди он, она ответила бы коротким «здравствуйте» и снова спряталась бы в сгибе локтя, где нет никаких аномалий – лишь тепло и мягкий аромат молока.
– Посмотри, какое чистое небо. – Вальдекриз приложил ладонь ко лбу и глянул наверх. – Тебе не кажется, что это добрый знак?
Хорошего настроения она не разделяла. Уж каким чистым было небо во время встречи с Миррой – и ведь не уберегло от шрамов, которые теперь выступающими красными полосами тянулись под рубашкой. Порой Асин начинало казаться, что любая подготовка не спасет, если удача не на твоей стороне. И если Вальдекриза эта самая удача любила, пусть и какой-то суровой любовью, то ее – она коснулась плеча – не очень.
– Помнишь, как делал Атто? – Вальдекриз не унимался. Он вытянул ноги и легонько пихнул Асин.
– Камешки? – невесело уточнила она.
– Именно. Они помогут обнаружить то, что может причинить вред. А остальное… остального просто не нужно бояться. Эй, ты что, в детстве никогда не бегала на край острова смотреть на аномалии? – Он наклонился, наигранно нахмурившись, но тотчас вновь заулыбался.
– Ни-ко-гда, – выдохнула по слогам Асин, обхватила завязки на рубашке и легонько потянула за них. – Ну, впервые я познакомилась с Аэри. – Она сглотнула. Вальдекриз, конечно, сказал, что о жрице не стоило тревожиться, но слова не утешали. Яркие образы последних минут Аэри все так же жили в голове Асин, приходили порой во снах – и она вскакивала, после чего долго не могла успокоиться.
– Если хочешь, останешься на краю острова, подождешь меня. Ну а если я помру… родственников у меня, впрочем, нет, горевать никто не будет, – все тем же веселым тоном продолжил Вальдекриз, пошкрябав ногтями за ухом. – Но ты можешь поплакать над моим телом.
Шутка была глупой и крайне неуместной – определенно не то, о чем Асин хотела думать. Впрочем, план отсидеться и не рисковать собой ей даже нравился, и она уж точно была благодарна – за возможность выбора и за понимание. Поэтому следом за легким толчком в бок она протянула Вальдекризу ладонь – и он вяло пожал ее, вернее, потряс так, будто держал за хвост дохлую рыбу.
– Не говори так. Пожалуйста, – тихо попросила она.
– Ничего не обещаю, – усмехнулся он. – Это всего лишь слова, булка. Они будут звучать так, как ты их окрасишь, понимаешь? Вот он я, сижу перед тобой, живой. И я не собираюсь помирать так просто. Я везучий, Ханна. И моего везения вполне хватит на двоих.
– Слушай, – Асин подняла голову и покрутила тонкий крючок в ухе, боясь, что за пару минут дырка успела зарасти. Движение отозвалось слабой, как укус насекомого, болью, – а что стало с другими твоими напарниками? Я же у тебя не первая.
Если подумать, она не знала о Вальдекризе ничего. Он ел, пил, спал – как все люди. Он любил дорогие украшения и зарабатывал тем, что продавал найденное на островах. Он умел обращаться с крыльями, а еще – Асин выяснила это днем ранее – у него были друзья. Она разворачивала его, словно щедро упакованный подарок, возможно состоявший из одной лишь бумаги.
– Не выдержали моих шуток, – ответил Вальдекриз. Он взялся двумя пальцами за угол ворота, подтянул к другому и сунул круглую деревянную пуговицу в петлю: утро все-таки выдалось прохладным. – Кто погиб, кто нашел другого напарника. Кто-то женился, представь себе. А один вообще перебрался на Второй и теперь торгует там сладостями. И поджирает их, пока никто не видит. Такова жизнь, булка, таковы люди. Мы всегда ищем лучшие варианты. Или, скажешь, ты не задумывалась о таком?
На щеках, Асин прекрасно почувствовала это, пятнами проступил румянец. Ведь прав он, прав. Видимо, им, как и ей, хотелось большей определенности, слаженности. Не стоять за плечом, не быть обузой, не браться за то, к чему ты еще не готов, а как все – учиться шаг за шагом, постепенно. Поручения, которые дались бы ей легко, без таких любимых Вальдекризом рисков, находились редко, зато на них сбегалось немало желающих. Асин хотела быть одной из них: стоять со своими документами и теплящейся в груди надеждой, ждать, когда же объявят именно ее имя.
– Лучше не думай об этом. – Казалось, Вальдекриз даже не расстроился, а вот Асин все пыталась найти себе оправдание. Тщетно: она не могла издать ни звука, лишь виновато смотрела на ровные, лежащие одна к одной доски, и кусала щеку.