– На Втором, говорят, аномалии прячутся в песках.
Вальдекриз тем временем разминал плечи, уставшие от ранца. Асин, еле удерживавшая громоздкие крылья, чувствовала, что руки вот-вот отвалятся. Длинные деревянные когти царапали по земле, вырывали с корнем какие-то мелкие растения и лениво тащились за ней.
– А на самом деле? – пропыхтела Асин, неуклюже переваливаясь.
– Как закончишь, отнесешь и мой? – вклинился с вопросом Вальдекриз и, когда она перевела на него недовольный взгляд, игриво подмигнул. Весь его вид говорил: «Ты же не откажешь мне, булка». Как же он был прав. – Да, так и есть. Всего на Втором их три типа. Первые, – он сделал паузу, чтобы потянуться, – это оттиски. Они безобидны. Порой люди думают, что просто перегрелись – образы быстро исчезают. К тому же они беззвучные, – добавил он, подняв указательный палец. – Вторые – так называемые ловушки. Поставишь ногу – считай, нет ноги. И это если тебе очень повезет. И третьи – мои любимые, – не без наслаждения произнес он, прикрыв глаза. – Живые.
– Живые? – Сердце забилось в горле. Асин хотела было обхватить шею рукой, но побоялась выронить крылья. – Как Аэри?
– О, нет, Аэри уникальна, – ответил он. – А они – немного люди, немного…
– Звери? – заулыбалась Асин, обрадовавшись своей догадке.
– Умей дослушивать. Насекомые. И, в отличие от остальных, они развиваются. Раньше, когда новый мир был совсем диким, им, если верить слухам, приносили жертвы. Позже – их просто научились обходить стороной.
Асин про себя повторила, что от них требовалось: найти, отметить, описать. А блага безымянного острова растащат совсем другие люди. Впрочем, Вальдекриз наверняка своего не упустит и не улетит без добычи, если она тут, конечно, есть. Случалось – это рассказывали учителя, – что в заросших высокой травой полях не находилось ничего, кроме человеческих костей. Их тоже прибирали к рукам, пытаясь изучить, какими люди были раньше, но всегда приходили к одному выводу: да почти такими же. По крайней мере, об этом слышала Асин.
– Тебе повезло родиться на Первом, булка, – заметил Вальдекриз, когда Асин скинула в высокую траву тяжеленный ранец – осторожно, сперва повернув к себе крылья, – и трава легла у ног длинными непослушными вихрами.
Вальдекриз говорил громко, будто и не боялся, что их может кто-то услышать. И хоть с высоты Асин не видела никого, она опасалась: вдруг прямо сейчас за ними наблюдает в лучшем случае пара глаз. Или сколько там их у насекомого?
– Он – самый безопасный из обжитых братьев.
Будто поймав за ниточку мысли Асин, в воздухе вдруг что-то застрекотало. Сперва тихо – так поет случайно засевший за лестницей сверчок. Затем громче, словно к нему присоединился еще один, и еще, и еще. Звук опасно нарастал – совсем рядом, в шаге от ранца. Воздух раскалился, задрожал. Асин видела его мелкие колебания, чувствовала жар щеками и носом. Пахло костром. Вскоре она поняла: странный треск – вовсе не стрекот множества насекомых. Так огонь хрустит тлеющими, ломающимися ветвями.
– Булка! – крикнул Вальдекриз и выбросил руку вперед, но Асин не успела податься ему навстречу.
Голубое небо, белые пуховые облака и трава – все исказилось, потемнело, и в черноте прорезался оранжево-красный, цвет пламени. Огонь взвился выше головы Асин, облизывая невесть откуда появившиеся деревья. Их ровные стволы покрывались трещинами, с негромкими хлопками взлетали в небо раскаленные угольки, вмиг теряли яркость – и падали к ногам Асин уже полностью серыми. А затем воздух прорезал женский крик, такой громкий, что сердце Асин сжалось от боли.
Прямо на нее между деревьев мчалась девушка в охваченном пламенем платье. Лицо ее, точно восковое, плавилось, стекало к подбородку, левого глаза не было видно за тяжелым веком. Она тянула руки, вопль ее бил по ушам, заглушая голос Вальдекриза. Когда она подбежала, Асин отпрянула, выставив вперед кулаки, точно собиралась атаковать. Трава под ногами зашуршала – и она удивилась, что слышит это за голосом несчастной девушки и треском огня. Земля ушла из-под ног – край острова был слишком близко. В тот же миг видение растворилось. Асин вскрикнула.
Ход времени замедлился, будто издеваясь над ней, заставляя видеть все в мельчайших деталях. Как из-под ее ботинок выскальзывает трава и, пружиня, пытается выпрямиться. Как усмехается Вальдекриз – «Вот неуклюжая дурочка». Как ее пальцы пытаются схватиться за тонкие, свисающие с острова нити корней, но не успевают.
Асин, беспомощно молотя руками по воздуху, упала.
– Дура. – Голос Вальдекриза был тихим, но она все равно услышала его. Он бросил в воздух куда более громкое и отчаянное: – Дура!
Он стремительно оттолкнулся от самого края – и упал следом, выхватывая из-за пояса сигнальный пистолет.
Глаза Асин наполнились слезами – они собирались крупными каплями, ползли по носу и улетали вверх. «Дура, – подумала она, подтягивая руки к лицу и прижимая к щекам почти ледяные ладони. – Я и правда дура». Послышался хлопок – покинула дуло сигнальная ракета. Она отправилась ввысь, вместе со слезами Асин, где превратилась в маленькое красное солнце в окружении густого сизого дыма. Вот только кто увидит ее ясным днем, когда даже небо пытается слиться с облаками?
– Вытянись! – донесся до ушей Асин голос Вальдекриза. Он будто обволакивал, звуча отовсюду. – Входи в воду прямо, как струна, иначе…
Она успела лишь выпрямиться, опустить руки вдоль тела, зажмуриться… и слова Вальдекриза утонули вместе с ней. Вода хищно сомкнула челюсти над головой, хлынув холодными потоками в ноздри. Асин распахнула рот в попытке закричать – и тут же пожалела. Глупое желание глупой девочки. Воздух сотнями крошечных подрагивающих пузырьков полетел наверх, а ее неумолимо тянуло вниз, туда, где не было света, а густая синева обращалась пугающей чернотой. Над головой на волнах плясало солнечное пятно, пока его не закрыла собой тонкая темная фигура, к которой Асин простерла руки. Уши закладывало, а картинка перед глазами смазывалась все сильнее, будто кто-то неосторожно вылил на только что покрашенный холст целый стакан воды. Асин почувствовала, как ее схватили. Вокруг запястья сомкнулись пальцы – и чернота, тянувшаяся к ногам, отступила, ее отогнала приятная голубизна, которой Асин попыталась улыбнуться.
Ей было спокойно. Как еще никогда. Сейчас, без воздуха, без возможности дышать, голова казалась пустой, там будто плескалась вода, вымывая все мысли, а с ними и страх. И дело было не в приближающейся поверхности, не в руке Вальдекриза, держащей ее руку – казалось, океан убаюкивал ее своей глухой колыбельной.
И вдруг в глаза ударил яркий солнечный свет. Вода, щекоча ноздри и раздражая горло, хлынула наружу. Асин закашлялась, закрыв слезящиеся глаза, и бессильно рухнула на плечо похитившего ее у океана Вальдекриза. Он заботливо гладил ее между лопаток, порой постукивая по спине ладонью, а второй придерживал под попу, как ребенка. Асин жадно глотала воздух, заходилась кашлем – и все еще чувствовала воду, стекавшую по подбородку и струйкой ползущую по желобку под носом.
– Не ушиблась? – Вальдекриз взял ее за плечи и внимательно осмотрел лицо.
Асин с трудом качнула головой. Вода была невероятно мягкой: держала ее волосы, оплетала ноги и руки, гладила щеки. И заполняла собой все тело. Приоткрыв рот, Асин поморщилась, чихнула на Вальдекриза, и насквозь промокшая челка ее свалилась на лоб. Асин попыталась даже обнять его, но почувствовала слабость, будто океан забрал с собой какую-то ее часть и все-таки утянул на дно, в бесконечную черноту и неизвестность.
– Я уже отправил сигнал, булка, – улыбнулся он и убрал ее непослушную челку пальцами. – Нас вытащат. – Он тяжело дышал, и она, кажется, слышала, как колотится его сердце. – Нам бы только найти…
Говорить она не могла. Только кивала, чувствуя, как волны мягко покачивают их, относя в сторону от зависшего над головами острова. Сейчас он казался таким близким: потянись рукой – и коснешься. От него откололся кусочек земли, крохотный, чуть меньше человеческого кулака, и, рухнув вниз, поднял переливающиеся драгоценными камнями брызги. Асин глянула на них и опустила отяжелевшие веки.
– Смотри. – Вальдекриз говорил непривычно тихо. – Там скала. Доплывем до нее, отсидимся, пока за нами не прилетят. Булка-булка, хлопот с тобой, конечно… – усмехнулся он и перекинул руку Асин через свою шею. – Держись как можешь. И помогай мне второй рукой. Вот так.
Глаза всё не могли привыкнуть к солнечному свету, то и дело пытались закрыться. Но Асин старалась следить за каждым движением Вальдекриза и в точности повторять, хоть и не понимала, какой толк с того, что она поглаживает воду. Но та поддавалась – и даже больше, сама подталкивала в сторону расположившегося неподалеку каменного островка. Он казался одиноким старческим зубом, торчащим посреди океана, серым и гнилым. Но Асин было радостно увидеть его – крохотный кусочек суши, на котором как раз смогут разместиться два человека. Будто кто-то ждал их.
– Вальдекриз, – тихо окликнула Асин, но он только хмыкнул, показывая, что слушает, – спасибо, что вытащил.
– А как иначе, булка? Как иначе? – пробормотал он себе под нос. Вопрос пчелой загудел в голове Асин, будто от нее ждали ответа, а она и слова вымолвить не могла.
Скала – вернее, плоский щербатый зуб, поднимающийся из воды, – была уже совсем близко. Волны накатывали на нее, вспениваясь белоснежным кружевом, а порой поднимались так высоко, что вода стекала в небольшое углубление в камне. Там уже образовалась лужа, гладкая, блестящая, как стекло или ледяная корка.
Добравшись, Вальдекриз первым делом помог дрожащей Асин влезть на скалу. Она еще раз кашлянула – горло саднило, – сплевывая остатки воды, подтянула колени к груди и обняла их бледными, в мурашках руками. В лужу у ее ног падали с одежды капли, и вода шла мелкой рябью. Ласковое солнце грело спину. Асин убрала с нее волосы и, обхватив их пальцами, принялась выжимать, точно выстиранную тряпку.