– Ты разве, – Асин указала вперед, где в дверях стояли – вернее, стояла старшая, а младшая лишь пыталась протиснуться, – две большие женщины, – не понимаешь?
Она не могла улыбнуться и поверить, что все обойдется. Для этого она должна была очутиться на пороге дома, оставив позади и этот остров, и этих кошек.
– Нам ничего не угрожает, – произнес он тихо, но и это ее не убедило.
– Мы всё еще здесь! – возмутилась Циэль, в ответ на это ее спутница протяжно выдохнула. – К тому же ты не ответил на мой вопрос.
Как ни странно, женщина, пусть и раздражалась, все же не пыталась отпихнуть ее, отодвинуть за спину. Может, Циэль была ее сестрой или дочерью? Даже внешне они напоминали друг друга – вытянутыми лицами, зелеными глазами, нитями бровей, черными волосами длиной чуть ниже ушей и, конечно же, кошачьими телами.
– Танедд Танвар, последний жрец Отца-солнце, сошел с ума, а позже и вовсе погиб, увидев что-то между створками ящика. Но никто и никогда не мог ответить мне: что же внутри этой проклятой шкатулки. Я помню, как он умирал, – произнесла, четко проговаривая каждое слово, женщина. Со стороны могло показаться, будто она считает Асин и Вальдекриза совсем уж неразумными детьми, не понимающими ее речь.
– Стой! – Циэль вдруг опустила лапу с розовыми подушечками прямо между ее лопаток. – Стой, Вильварин! – Она бросила сияющий пониманием взгляд на Вальдекриза. – Он прав! Танедд Танвар не был последним жрецом Отца-солнце!
Вся она излучала радость. Циэль стояла, переступая с лапы на лапу и теребя руками украшения в волосах. Лишь сейчас Асин заметила, что грудь ее ничем не прикрыта, и стыдливо отвела взор. Щеки и уши запылали, точно это она стояла без одежды перед тремя внимательными парами глаз. Но юная Циэль ничуть не стеснялась. Она гордо выгнулась и похлопала себя ладонями по зарумянившемуся лицу.
– Разве Дом Солнца пустил в себя кого-то другого? – Вильварин поначалу недоверчиво приподняла тонкую, будто нарисованную бровь. – Ах да, тот мальчишка… Дом Солнца всегда выбирал людей. Которые не пахли зверем. – Крылья ее носа затрепетали.
– Те, кто устал превращаться в зверей, – внезапно даже для себя почти пропела Асин, вновь вспомнив одну из старых историй с пожелтевших волнистых страниц.
– Они не устали, детеныш, – сказала Вильварин то, что Асин и так знала, и вдруг вся опасность, крывшаяся в ее исполинской фигуре, исчезла. Осталась обычная женщина с необычным телом и красивым глубоким голосом. – Просто разучились. Когда мир вокруг похож на огромное дикое животное, с ним можно справиться, только обернувшись таким же животным. В прирученном же мире клыки и когти уже не нужны. Детеныш, – мурлыкнула она и завораживающе плавно опустилась на передние лапы, положив одну на другую. Теперь ее, такую большую, хотелось погладить по лоснящейся шерсти.
– А вы не собираетесь нас… – подала голос Асин, не решаясь напоминать Вильварин о том, что она хотела сделать с ними совсем недавно.
– Убить? Прошу вас! – она мягко рассмеялась. – Никогда не собиралась. Ведь мальчишка сказал тебе, что вам ничего не угрожает.
– Но вы же говорили… – Асин подняла указательный палец, стараясь не слишком уж разглядывать полулежавшую перед ней Вильварин.
– Я не собиралась вас отпускать. Если ты поразмыслишь своей симпатичной головкой, это немного другое. Хотя смерть здесь покажется лучшим из возможных вариантов. К тому же мне слишком любопытен этот мальчишка. Ужасный ящик танцует в его руках, слушается его. Не чудо ли? А еще он откуда-то знает о последнем жреце Отца-солнце. А мне думалось, достаточно много времени прошло для того, чтобы все попросту забыли об этом. Неужели в мире, где люди подчинили себе небо и отрастили крылья, осталась вера во Всеотца?
– Не совсем. – Асин сделала над собой усилие и посмотрела на нее из-за волос, чтобы не казаться невежливой, глядящей куда угодно, только не на собеседника.
Церковь всегда, сколько она себя помнила, делилась надвое. Притвор, крохотная комнатка с двумя дверьми, ведущими с улицы внутрь, был невзрачным, его хотелось скорее покинуть, однако традиции обязывали отстоять там десять вдохов и очистить голову от лишних мыслей. Только после этого люди тянули на себя увесистое железное кольцо, открывая просторное, залитое светом помещение, где синева моря и белизна пены сливались с золотом солнца. Под куполом стихии сталкивались, превращаясь в одну. А по центру висела круглая, похожая на колесо телеги, люстра, по вечерам заполнявшая церковь мягким оранжевым свечением.
– Новых богов, – Асин отчего-то посчитала это определение правильным, – двое. Один из них хранит людей и небо. Думаю, это и есть ваш Отец-солнце. – Она замолчала, гадая, насколько похож тот, кому поклонялись Вильварин и Циэль, на того, кому поклоняются они.
– В таком случае мальчишка действительно прав. – Вильварин прикрыла глаза. – И не погиб еще последний жрец Отца-солнце.
– А что же Дом Солнца? – оживилась Циэль. Она все переминалась в нетерпении. По тому, как она жевала губы, озиралась, прижимала к голове уши, Асин казалось, будто она хочет обрушить на них сотню вопросов, но из последних сил сдерживается.
– Людям этого мира не нужен Дом Солнца, – ответил Вальдекриз. – Так, как нужен был когда-то. Туда не приходят по своему желанию. Людям не нужен дом старого бога. Как не нужны его советы и его жрецы.
Не удержавшись, Асин поднялась на носочки, чтобы как раз достать до его уха, и, перейдя на полушепот, поинтересовалась:
– Что такое Дом Солнца?
– Обитель Всеотца, – тут же, дернув ухом, сказала Вильварин.
– Храм храмов, – восторженно произнесла Циэль.
– Он выбирал себе жреца, и жреца того считали связующим между людьми и Отцом-солнце, – пояснила Вильварин. – Но откуда тебе, мальчишка, знать про Дом Солнца? – Ресницы ее приподнялись, а глаза недоверчиво сузились.
– Вообще-то меня зовут Вальдекриз. – Он приветливо помахал пальцами. – Я понимаю, звать меня мальчишкой или детенышем нравится вам больше, но, прошу, вы смущаете меня и эту очаровательную булку, – он указал на Асин.
Две пары зеленых глаз обратились на нее, и по ее спине пробежал неприятный холодок, застывший, защекотавший в районе лопаток.
– Вальдекриз, – Вильварин произнесла это мягко, плавно, будто пробуя имя на вкус.
– А как зовут ее? – спросила Циэль. Видимо, Асин выглядела настолько напуганной, что обращаться к ней напрямую не решались. – Она нравится тебе, раз ты зовешь ее круглым хлебом? Или это действительно ее имя?
– Ее зовут Асин-Ханна, – ответил Вальдекриз, беззвучно засмеявшись: Асин видела, как содрогаются его плечи. Он обхватил пальцами куб, сжал его – рельефные костяшки побелели – и сунул за пазуху, где тот и лежал раньше.
– У нее двойное имя! Вильварин! У нее двойное имя! – Циэль вновь ожила, завертелась, подскочила, но, врезавшись макушкой в потолок, припала к земле. Ей не сиделось на месте, даже ее хвост скользил по пыльному полу, вырисовывая острым кончиком завитки. – Меня звать Циэль. Мою сестру – Вильварин. Вернее, когда-то нас звали иначе. – Она мотнула головой, крепко зажмурившись. – Но у нас отобрали имена. И больше не разрешили их вспоминать. А потом мы забыли.
Крепко задумавшаяся Вильварин наступила на извивающийся хвост Циэль, чтобы тот хоть недолго полежал спокойно. Асин не чувствовала опасности: Циэль и вовсе казалась ей дружелюбной и любопытной. Но колени отчего-то дрожали, а сердце неуемно стучало в горле. Она готова была расплакаться и осесть на пол рядом с Вальдекризом. Страх схлынул, забрав с собой последние силы. Получалось лишь исторгать из себя редкие слова и иногда кивать. Асин бы не произнесла даже собственное имя, если бы ее не представил Вальдекриз. Этот день разом опустился на нее, придавив своим весом, и она могла лишь слушать, понимая далеко не все. Рука потянулась к ладони Вальдекриза – так сильно ей хотелось почувствовать себя под защитой, – но вдруг замерла, затряслась, и Асин попросту опустила ее.
– За провинность? – спросил Вальдекриз.
– А зачем тебе это, мальчишка? Я не вижу смысла рассказывать тебе обо всем. – Вильварин подняла руку, когда Циэль уже приоткрыла рот. – Мы служим верою Танедду Танвару. Пока он или его последователи не снимут с нас это обязательство и не отпустят нас, мы останемся здесь, мы будем стеречь это место, мы не дадим забрать отсюда ничего. И это все, что тебе нужно знать.
Речь ее была плавной. Если Циэль вечно торопилась куда-то, то Вильварин не спешила, порой делая долгие паузы и прикрывая глаза. Каждое ее слово имело вес – и он тоже давил на Асин, заставляя покусывать уже припухшую нижнюю губу.
– И все-таки, – сказал Вальдекриз, выудив из-за пазухи куб, и постучал пальцами по одной из его стенок – звук был глухим, Асин даже не могла его ни с чем сравнить. – Отсюда вынесли многое. Здесь практически ничего не осталось.
– Почему же? – Вильварин улыбнулась, показав клыки. – Все здесь. – Она посмотрела наверх, на ту самую отправную точку, о которой рассказывал Вальдекриз. – Вместе с теми, кто пытался это забрать.
Теперь Асин осознала весь смысл ее слов. И размышления о том, что она не собиралась их отпускать, вмиг заиграли новыми, пугающе темными красками.
– Насколько я понял, вы не отпустите нас, пока мы не отдадим вам вот эту вещицу? – Вальдекриз подбросил куб и ловко поймал его, тут же прижав к груди. – Я прав? А значит, у нас достаточно времени. Я хотел бы узнать о вас побольше.
– Ты хочешь, чтобы мы… исповедались перед тобой? – вкрадчиво спросила Вильварин, глядя на Вальдекриза из-под прямой челки. – Мальчишка, мы слишком долго носим это в себе и слишком привыкли, чтобы так просто открывать…
– Нет, Вильварин. – На сей раз голос Циэль был тихим, но строгим.
Удивленная Вильварин вновь подняла руку, но Циэль отодвинула от себя ее ладонь, печально опустив длинные ресницы. Схватилась за украшенные бусинами волосы, крепко сжала и… стащила их с гладко выбритой головы. Медленно открыла глаза, блестящие от слез, и чуть виновато улыбнулась. На щеках заиграли едва заметные ямочки. Циэль провела ладонью по затылку, коснулась основания острого уха, очерченного круглым выступающим шрамом, и издала звук, похожий на нервный смешок. Увидев это, Вильварин лишь кивнула, позволяя ей заговорить.